О бремени свободного человека

О бремени свободного человека

Все-таки иногда у людей в мозгах презабавнейшие метаморфозы происходят.

Я бы их даже метаморфозами сознания назвал, наверное, да вот только тут не одни метаморфозы нужны, но и само, собственно говоря, сознание. Которое у нашего образованного сословия, к сожалению, все чаще и чаще заменяется эдаким уютным набором легко цепляющихся друг к другу штампов.

Ну, короче, детский конструкторский набор «Лего» видели когда-нибудь?

Вот и тут: берешь одну фишечку именуемую, допустим, «Ходорковский», присобачиваешь к ней еще какую хрень типа «прямых выборов губернаторов», заливаешь «правами сексуальных меньшинств» и посыпаешь сверху опилками из «химкинского леса». Все, считай, есть готовое «мировоззрение».

Которое очень четко «видит» («зрение» все-таки), что у нас все так херово и голодно именно потому, что нет «свободы», которая и кормит, и поит, и играет вместе с U2 и Шевчуком на гитарах, и представляет ваши интересы в Страсбургском суде по правам человека и в прочих необходимых для реализации этих «прав и свобод» лигах сексуальных меньшинств…

А голову включать не пробовали?!

Просто если бы попробовали, то поняли, что в мировой истории за любое новое «освобождение» приходится очень и очень жестко платить по счетам.

И дело тут не только в революциях и прочих бунтах. Любой слом привычной, консервативной по отношению к своему времени системы — это всегда больно.

И это вовсе не означает, что за свободу не надо бороться. Более того, современная медиевистика (дисциплина, изучающая обыденное историческое, прежде всего средневековое сознание) довольно убедительно доказывает, что наши предки (и в Западной Европе, и на Руси) вообще даже в быту признавали право считаться человеком — только человека свободного.

И это, по-моему, — в высшей степени справедливо. Потому как «свобода» — это прежде всего бремя сильных. Тех, кто «может унести», что называется.

Просто нужно очень четко помнить, что это не привилегия, а тяжкая повседневная ответственность за свободно принимаемые решения. Потому как право свободно насрать у себя во дворе, а потом возмущаться, почему Путин не убирает, — это, ребят, не свобода.

Это даже не классический буржуазный западный «либерализм», а самая настоящая отечественная воровская «либерастия».

Народ хрен обманешь: прилепит такой вот ярлычок — вообще никогда и ни разу не отчистишься…

Ну, и, самое главное: свобода — не кормит. Ну, не может она никого накормить и обеспечить полное изобилие. Она, понимаешь ли, вообще категория метафизическая, у нее несколько другие функции, не связанные с производством товаров и услуг.

Она просто — «по другому ведомству», да и все дела.

Свобода приходит нагая,

Роняя на сердце цветы…

Помните еще?

Хороший, кстати, поэт писал. И он — абсолютно прав. Хорошие поэты вообще часто оказываются правы, хоть, к сожалению, и посмертно…

А кормит, ребят, работа. Она же, говорят, иногда и освобождает.

Очень, конечно, цинично звучит.

Но — тем не менее, тем не менее…