Мультикультурность без русского акцента

Мультикультурность без русского акцента

Я прекрасно понимаю, что мультикультурность — это очень правильная вещь.

Крайне бережное и уважительное отношение к культурам всех народов, всех этнических групп, проживающих на нашей земле, — это действительно условие нашего выживания. Поспорить не с чем.

Но вот когда об этой самой мультикультурности начинают говорить специальные политики, я несколько смущаюсь — мало ли что у них на уме. Особенно на фоне недавней попытки реформирования образования и просвещения путем устранения оттуда, из этого самого просвещения, русского государственного языка.

И вправду, зачем лучшим умам России, которых мы обучаем на свои деньги, русский язык? Мы-то их, по сути, для Силиконовой долины готовим, а потом и гордимся еще: мол, и тут «наши».

Не дурите людям голову. Они — и близко не наши. Они уже большей частью — американские. Так что, дети, зачем вам этот идиотский русский язык? Учите сразу английский. Вон, на Мишико посмотрите: выучил — и такую чудесную карьеру сделал, причем, даже не в Америке, а в своей родной Грузии. По распределению прислали, вестимо…

И дело тут даже не в том, что от идеи мультикультурности отказывается Старая Европа, лихорадочно ориентированная на «политкорректные ценности». С ними-то как раз все предельно ясно: жить захочешь — и не так… кгхм… переориентируешься. Ну, не хотят люди террористов прямо у себя в Лондоне на свои же собственные деньги готовить. Мало ли что они там навыдумывают — нам-то что с того? Не в этом дело.

А дело, простите, в том, что в наших посконных условиях такая вот натужная «политика мультикультурности» с парадными отчетами и освоением бюджетов неминуемо означает не только рост террористической активности «по экспоненте», но и вообще демонтаж русской государственности.

И мы это уже проходили — совсем недавно, в не всеми еще забытые лихие и безжалостные девяностые.

Тут ведь все просто.

Само понятие мультикультурности означает всего лишь навсего равенство всех культур и укладов. Пожелание, в принципе, конечно, благое, кто бы спорил. Это если в гуманитарном смысле. А вот в чисто практическом, пожалуй, не стоит забывать и о том, что сам Закон как таковой несли — что в Калмыцкие степи, что в Кавказские горы, что в другие окраины — на своих штыках именно русские солдаты.

А не наоборот.

Ну, так получилось.

И в данных степях и горах данный Закон так до сих пор и воспринимается — как «русский закон», чем всех и устраивает, включая местное население. Кроме, как всегда, представителей либеральной, не к ночи будь помянута, общественности.

Поэтому отказ от имперского языка и имперской культуры — а у нас они, так сложилось, русские, — как от приоритетов, признание их «одними из прочих равных» или даже «первыми среди равных» (а это и есть мультикультурность в ее европейско-классическом виде) означает отказ, по крайней мере моральный, и от верховенства «русского закона».

Русский язык — это единственный признанный общегосударственный язык Российской Федерации, что уже одним самим фактом своего существования наглухо убивает любые поползновения любой «мультикультурности»: якуту и чеченцу тоже иногда надо поговорить между собой, и делают они это именно на русском.

Кстати, с другого конца мы эдакую «мультикультурность» тоже проходили, когда время от времени вылезают апологеты и так называемой «русской автономии»: ну, а как вы хотели, ежели у всех есть своя мультикультурность, то русские чем хуже?

Запишите тогда и меня в «малые народы», так, что ли, получается?!

Несколько лет назад довелось выступить дурным, к сожалению, пророком — после событий под Нальчиком, когда подравшиеся с местными джигитами фанаты столичного «Спартака» провели ночь под обстрелом в приэльбрусской гостинице, а потом были обвинены всеми «политкорректными» телевизионными каналами и прочими «либеральными» средствами массовой информации в нарушении местных обычаев.

Так вот, писал я тогда, что фанаты — не фантики, конечно.

Но что происходит, когда на федеральное законодательство смотрят сквозь пальцы в угоду «местным традициям», мы можем видеть уже в наши дни все там же, в Приэльбрусье, дожившем уже, гляжу, до полной «мультикультурности» как таковой.