Коктебель должен быть наш

Коктебель должен быть наш

Ангел живет в каждом человеке, даже в том, кто об этом не подозревает, — считал отец русского нудизма, который призывал своих именитых гостей загорать без одежды. Максимилиан Волошин сто лет назад построил в Коктебеле дом. Прожив в нем некоторое время, он решил, что Коктебель — уникальное место на Земном шаре. И не ошибся. Полынная магия Коктебеля метафизична. Магнетизм Карадага оживляет даже мертвых. В Коктебеле люди не стали ангелами, но ангелы здесь побывали. Ангелы времени зря не теряли: они пробили в морских камешках дырки, рассыпали по пляжу. Эти камешки приносят людям счастье. Коктебель — город куриного бога. Волошин умер несчастным. Он не любил революцию. Она победила даже в Коктебеле. Фадеев справедливо объявил его посмертно контрреволюционным поэтом. Слишком пафосные символистские стихи порой мне кажутся поэтической археологией, но Волошин мне дорог как искатель параллельных миров, подданный всех богов мира, как гениальный тусовщик своего времени, собиратель не только камней, но и людей. Отогретые им после революции гости были сливками русской культуры.

Теперь по набережной Коктебеля ходят отдыхающие, любящие караоке, с мукой тупости на пережаренных лицах. Их хочется назвать мухосранцами, хотя это не слишком корректно. Мухосранцы превратили окрестности Коктебеля в помойные кущи. Иногда проваливаясь в грязь на черной улице с разбитыми фонарями, чувствуешь себя в пригороде Калькутты. Но полынная магия сильнее мухосранцев. В городе запахло возрождением.

«Константинополь должен быть наш». Достоевский сглазил большую русскую политику. Россия откатилась на Север. Крым согревал холодную страну виноградным солнцем. Благодаря Крыму наша культура никогда не была северной. Она теплее, чем климат России. Андрей Белый говорил, что каждый пятый художник и писатель Москвы и Питера связан с домом Волошина. Как возвратить Коктебелю статус творческой Мекки? Об этом никто не позаботится, кроме нас. Вот только кто эти «мы»?

Мы — крымские татары? украинцы? русские? крымчане? кто-то еще? Или все вместе? Пока что мы — это скорее всего никто. Нас, по сути дела, не оказалось. Есть, правда, ностальгические эмоции завсегдатаев, но нытье Коктебель не спасет. Есть группа симпатичных, но плохо сплоченных энтузиастов, работающих в Музее Волошина, чьи зарплаты исчисляются в отрицательных величинах. Коктебелю повезло с мэром, Алексеем Булыгой. Он вернул ему татарское название. Но мэр признался мне, что ему не на кого опереться. Коктебель — донор большой Феодосии. Денег на развитие не хватает. Несмотря на заслуги перед культурой, Коктебель до сих пор не получил статуса города. В административном смысле этот ПГТ — захолустье.

Волошин считал, что Россия мало полезного сделала для Крыма после его колонизации. Когда шел в Крыму красный террор, он мечтал отдать его Германии. Коктебель нуждается в мирном завоевании. Если Коктебель пойдет по дешевому пути, он станет находкой для секс-туризма. В Коктебель надо вкладывать деньги (строить дома, стильные гостиницы, разбивать национальный парк), а не кусать локти. Тогда и станет ясно, кто это — мы. Коктебель будет принадлежать тем, кто его любит. Коктебель должен быть наш.