Крайние крайности

Крайние крайности

Возьмем, к примеру, институционализированный спорт.

Если раньше спортом люди занимались для удовольствия, потом более формальным образом объединялись в клубы и лиги, то в последние десятилетия спорт превратился в глобальную организацию, рыночную индустрию с многомиллиардным оборотом, где продаются все виды продуктов, и, в свою очередь, подчиняющуюся интересам телевизионной индустрии.

Коррупция в спорте, конечно, не новость. Боксеры, выходящие на ринг, заранее договорившись о результатах, скандал с «Блэк Соле», использование допингов олимпийскими атлетами — знакомая история. Подкуп на Олимпийских играх давно не сходит со страниц всевозможных печатных изданий. Коррупция в младших лигах, среди юнцов, которые еще даже бриться не начали, цепь арестов выдающихся спортсменов, замешанных в наркобизнесе, изнасилованиях, насилии, даже убийстве, громко осуждаемые официальными лицами, оказались признанными по крайней мере одним владельцем клуба как прекрасный источник высоких ТВ-рейтингов и финансовых прибылей… Если спорт так серьезно болен, то какие ценности может он пропагандировать?

Кажущееся странным поведение окружающих нас людей отражает яростную схватку в обществе между упадком и революционным возрождением. На протяжении всей истории стремление к крайностям служило знаком и упадка, и возрождения. Сегодня этот знак очевиден в частом применении эпитета «экстремальный». Нам предлагают «экстремальный спорт», «экстремальный софт», «экстремальные маски из тыквы», «экстремальную моду», «экстремальный ремонт» и даже «экстремального Элвиса» в Интернете, благодаря чему можно узнать о певце больше, чем вам хотелось бы.

Все это только прелюдия к «экстремальным порносайтам». В сексе разнообразие и эксперимент все чаще демонстрируются публично. Телепрограммы показывают гомосексуалистов, садомазохистов, трансвеститов и транссексуалов. В печатных изданиях рекламируются курорты для нудистов, и реклама, предлагающая «стрижку Куччи», иллюстрируется фотографией голой девицы с логотипом «Куччи» на гениталиях. Каталог «Аберкромби и Фитч», рассчитанный на тинейджеров, ловко идентифицирует свою линию одежды с групповым сексом. А «Лос-Анджелес таймс» появляется у вашего порога в пластиковом пакете с рекламой интернет-казино, где выигрыш позволяет отправиться в Лас-Вегас на самолете, в котором «можно снять одежду, но ремни безопасности должны оставаться пристегнутыми».

Все это, в свою очередь, провоцирует предсказуемую, возмущенную реакцию со стороны религиозных групп и «синих чулков», жаждущих вернуть викторианские добродетели, которые, как считают историки, на поверку оказываются не столь уж и добродетельными.

Секс — это одно, насилие — другое. Что можно сказать о популярной сетевой игре под названием «Большое ограбление: Город греха», где игроки убивают полицейских, продают кокаин и до смерти избивают проституток? Или о рэпперах, записывающих альбомы для компаний с очаровательными названиями типа «Убийство, Ltd» или «Цепочка смерти» и зарабатывающих славу песнями об убийстве полицейских или насилии над женщинами?

А что можно сказать о немце-каннибале, который нашел партнера в Интернете, готового быть съеденным заживо, чтобы разделить с ним экстремальный опыт? Приятного аппетита! (Немецкие законники оказались не готовы к этому прецеденту — закона, запрещающего каннибализм, в стране не существует.)

Не надо быть большим ученым, чтобы признать, что в массе своей экстремальное поведение направлено на оскорбление родителей, общества в целом и всех оставшихся «деревенщин». «Деревенщин», впрочем, найти становится все труднее. Эта стремительно убывающая порода успешно вытесняется растущим средним классом, получившим прививку от шока.

У французов некогда бытовало выражение «эпатировать буржуа», то есть шокировать средний класс. В наше время средний класс плюет сам на себя и громко ржет при этом.

Эти примеры являются отчасти проявлениями более широкого тестирования поведенческих границ, установленных институциями индустриальной эпохи, причем совершает это не богема. По словам журнала «Блэк Бук», «движения в культуре указывают на то, что многие люди ведут жизнь отщепенцев. Это не бунтари, не изгои, а банкиры, биржевые клерки, „белые воротнички“ и „синие воротнички“. Куда все это нас заведет?».

Все это отражает не только упадок или крушение вчерашней общественной инфраструктуры, но умирание культуры, системы ценностей и социального типа, который ею взращивался.

Сам воздух пропитан запахом разложения.