Глава 24 ПРОТРЕБЛЕНИЕ И ЗДОРОВЬЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 24

ПРОТРЕБЛЕНИЕ И ЗДОРОВЬЕ

Грядущий взрыв в протребительской экономике создаст много новых миллионеров. Вот тогда-то и обнаружат ее фондовые биржи, инвесторы и СМИ, тогда-то она наконец утратит свою невидимость. Первыми бенефициариями тут окажутся такие страны, как Япония, Корея, Индия, Китай и США, — благодаря наличию передового производства, нишевого маркетинга и высококвалифицированных сотрудников. Но это еще не все.

Протребление встряхнет рынки, изменит ролевую структуру общества и изменит наши представления о богатстве. А еще оно изменит будущее здравоохранение. Чтобы понять, как это произойдет, надо хотя бы коротко рассмотреть стремительные перемены в демографии, стоимости медицинского обслуживания, знаниях и технологии.

Здравоохранение — именно та область, где самые фантастические новые технологии соседствуют с самыми устаревшими, неорганизованными, контрпродуктивными и подчас смертельно опасными медицинскими учреждениями. Если слово «смертельно» представляется вам слишком эмоциональным, внимательно присмотритесь к действительности.

Согласно данным центров по контролю за заболеваемостью, каждый год в США регистрируется 90000 смертей от инфекций, подхваченных в больницах. По другим подсчетам, в результате медицинских ошибок в больницах ежегодно умирают от 44000 до 98000 человек — и это происходит в стране, система здравоохранения которой считается самой лучшей и самой щедро финансируемой. Судя по статистике, в 2001 году наши шансы умереть от медицинской ошибки или больничной инфекции значительно превышали шансы погибнуть в автокатастрофе.

Правда, неизвестно, сколько людей умирают и от отсутствия медицинского обслуживания даже в самых богатых странах. Однако мы точно знаем, что во всех процветающих странах — от Японии до США и Западной Европы — лавинообразно растущие затраты на медицину выходят из-под контроля, население быстро стареет, а политики начинают паниковать.

Эти факты свидетельствуют о более глубоком и более масштабном кризисе. В конце XIX и начале XX века вложения в материальную инфраструктуру привели к улучшению качества воды и канализации, почти полностью искоренив некоторые болезни, которые выкашивали население этих стран. Новый подход к медицине привел к развитию специализации. Больницы множились и разрастались в огромные учреждения, руководимые бюрократией и сливающиеся с еще большим количеством правительственных агентств, страховых компаний и фармацевтических гигантов.

Эти перемены радикальным образом улучшили здоровье населения, в значительной мере ликвидировали в модернизировавшихся странах Запада некоторые часто встречавшиеся заболевания.

Однако сегодня другая перемена в глубинной основе пространства — появление новой глобальной транспортной инфраструктуры — делает целые народы беззащитными перед атакой беспрепятственно пересекающих государственные границы старых и новых инфекций. Государственные системы здравоохранения субсидируются недостаточно, а угроза биологического, химического или ядерного терроризма со стороны религиозных и политических фанатиков или психически больных людей больше уже не является сюжетом фантастического комикса.

Между тем специализация в медицинских профессиях достигла такого уровня, что общение между врачами оказывается серьезной проблемой. Разросшаяся бюрократическая надстройка практически делается неуправляемой. Больницы разрушаются. Разительно меняются паттерны заболеваемости в странах с передовой экономикой.

Сегодня в богатых странах главными убийцами являются уже не инфекционные болезни, такие как пневмония, туберкулез или грипп. Их место заняли сердечные заболевания, рак легких и другие болезни, непосредственно зависящие от индивидуального поведения в отношении питания, физической активности, употребления алкоголя и наркотиков, курения, стрессовых ситуаций, сексуальной активности и путешествий за рубеж.

Не изменилось тем не менее представление о том, что врачи предоставляют услугу охраны здоровья, а пациенты остаются их «клиентами» или «потребителями». Демография, однако, может заставить нас пересмотреть это устоявшееся мнение.