Резун как военный теоретик

Резун как военный теоретик

Владимир Резун делает в своей книге ряд блестящих военно-теоретических открытий. Так, он сравнивает расположение подвижных соединений у самой границы с положением теннисиста у сетки: «Если теннисист стремительно пошел к сетке (мотострелковая дивизия – к границе), то это никак не для обороны. У самой сетки – лучшее положение для нанесения удара, но самое худшее для отражения удара противника». Для обороны же «надо держаться подальше от границы, чтобы иметь время и пространство для проведения оборонительного маневра» (71).

Здесь что ни слово – то открытие. И в военной теории, и в теннисе.

Возникает впечатление, что Резун никогда не видел, как играют в теннис. В нем любой удар (кроме подачи) есть одновременно отражение удара противника. И из глубины площадки, и от сетки удар наносится только путем отражения мяча, пущенного противником. Выбор же положения – у сетки или в глубине площадки – зависит от того, как противник наносит удар.

Но хватит о теннисе – дело-то ведь не в нем. Для организации обороны против войск агрессора примитивное правило, навязываемое Резуном, тоже не подходит. Да, при организации обороны действительно часть войск — второй эшелон – следует располагать вдали от границы. А вот первый эшелон, напротив, должен быть придвинут к границе. Для чего? Для того чтобы вынудить противника ввязаться в приграничные сражения, сразу заставить его обозначить направление главного удара, выявить конфигурацию его ударных группировок. Именно это и позволит второму эшелону выиграть время для маневра силами и средствами из глубины для отражения прорвавшегося противника.

Простым оттягиванием всех своих войск в глубину такого результата не добиться. Какой оборонительный маневр должны осуществлять эти войска, если характер действий войск агрессора еще не проявился? Все, что будет достигнуто таким оттягиванием войск, – это сдача противнику части территории без боя.

Другое открытие Резуна – в наступательных боях войскам нужны гаубицы, а не пушки, в оборонительных же – наоборот: от гаубиц нет никакого толку, а пушки совершенно необходимы. И обоснование есть – при наступлении противника приходится выковыривать из траншей, и тут нужен навесной гаубичный огонь. Когда же сидим в обороне, а противник наступает открыто, то тут как раз нужен настильный пушечный огонь (71).

Конечно, гаубичный огонь в наступлении очень нужен, равно как и пушечный – в обороне. Но это вовсе не значит, что по наступающему противнику не следует стрелять из гаубиц. Неужели не надо бить по его командным пунктам, по складам, по резервам, укрытым в блиндажах? А если в обороне наносится контрудар? Тут уж без гаубичного огня не обойтись. Да при случае можно и из гаубиц ударить прямой наводкой и очень даже эффективно.

То же самое можно сказать и про пушки. Неужели Резуну не доводилось встречаться с таким выражением – «сопровождать наступающие войска огнем и колесами»? Если огнем могут сопровождать и гаубицы, то вот сопровождать колесами (то есть передвигаться вместе с наступающими войсками) должны именно пушки. И в наступлении от настильного огня и стрельбы прямой наводкой зависит никак не меньше, чем в обороне. Особенно – при отражении контратак.

Так что идея Резуна – гаубица есть наступательное оружие, а пушка – оборонительное – насквозь фальшива.