4

4

Мне уже не раз доводилось писать о колхозе «Молдино», о его председателе Евгении Александровиче Петрове, который возглавляет этот колхоз вот уже сорок пять лет. И хотя я почти все знаю об этом хозяйстве — и его историю, и показатели работы за последние пятнадцать лет, и лучших людей, — но каждое лето навещаю «Молдино». Теперь меня не так сильно, как прежде, интересуют показатели производства, потому что заранее знаю, что они высокие и что молдинцы как были, так и остаются правофланговыми. А заезжаю сюда, чтобы взглянуть на колхозные поселки, увидеть, что изменилось за минувший год. Эти изменения и есть, как мне кажется, главный показатель, они лучше официальных сводок характеризуют состояние дел в хозяйстве.

Должен отметить, что Евгений Александрович Петров первым забил тревогу об утечке молодежи из села. И забил ее не тогда, когда это явление приняло массовый характер, а когда лишь наметилась тенденция. В отличие от большинства других колхозов района, в «Молдине» долгое время не испытывали затруднений с рабочими руками. Здесь всегда было много молодежи, коренные жители держались своих родных мест, колхоз вовремя справлялся со всеми полевыми работами, не прибегая к помощи со стороны. И в то время все это объясняли просто: молдинцы, мол, живут побогаче других, у них самая высокая оплата труда колхозников. Они первыми в районе внедрили бригадный хозрасчет, что способствовало правильному распределению заработка среди членов бригады — по вложенному труду.

Это верно. Но и тогда как-то не очень замечали другой стороны дела — особой заботы руководителей хозяйства о быте колхозников. А ведь в «Молдине» первыми начали действовать детские учреждения — ясли и садики. При этом давно еще было решено: детей колхозников воспитывать в детских яслях бесплатно, за счет артельных доходов.

Евгений, Александрович хорошо понимал, как важно участие родителей в воспитании своих детей. А ведь в большинстве хозяйств ребятишки уже после четвертого класса выходили из-под влияния родителей, жили в интернатах. После седьмого-восьмого класса — тем более. А вот Петров, посоветовавшись с колхозниками, выделил средства на постройку здания средней школы. В других колхозах и совхозах района средних школ нет. Через школу строилась воспитательная работа, прививалась любовь к родной земле, к родному хозяйству. Здесь школьники принимают очень активное участие в полевых работах. Нигде в других хозяйствах мне не доводилось наблюдать такой активности.

Правда, этому способствует и давно заведенный порядок, по которому те школьники, что выработают на колхозной работе определенный минимум, ежегодно, за счет хозяйства, ездят на экскурсии в Москву, Ленинград, Прибалтику и в другие места.

И все шло хорошо. Большая часть молодежи оставалась в колхозе, после службы в армии почти все ребята возвращались в родной колхоз. И вдруг… Петров заговорил о надвигавшейся беде:

— Богаче стали жить в деревне, вот молодежь и потянулась в город.

Мне такой вывод показался необоснованным. Ведь и писатели, и журналисты в те годы были совершенно убеждены, что если в каждом колхозе построить хороший клуб да обеспечить нормальный заработок колхозникам, то все деревенские проблемы будут успешно решены. Так писал и я, и писал, будучи совершенно убежден в правильности своих выводов.

В «Молдине» заработки колхозников тогда уже были выше, чем в совхозах, и Дом культуры был уже возведен самый большой в районе — прекрасное каменное двухэтажное здание со зрительным залом более чем на триста мест. Было тут кое-что и другое, о чем лишь мечтали в других колхозах: на усадьбе и в бригадных поселках установили водоразборные колонки, все дома электрифицированы, действовала прекрасная баня.

И вдруг тревога о молодежи. В чем же дело?

Руководители артели напряженно следили за развитием событий. Они развертывались стремительно. Вот из очередного выпуска средней школы осталось только трое, вот и после армии только каждый пятый задерживался… А вот уже и совсем никого не осталось после средней школы… Можно бы понять тех, кто поступил в высшие учебные заведения. Так нет же! В высшую школу редко кто определялся, сказывалось все же то, что учились в сельской школе, им с городскими выпускниками трудно соревноваться на экзаменах. Но уходили-то в повара, учились на продавца, в один год чуть не все девушки-выпускницы поступили на курсы дежурных по станции…

Что можно противопоставить этой стихии? Особенно когда она в разгаре, когда сила инерции играет колоссальную роль.

В те годы я пристально следил за действиями руководителей артели. Проблема-то была общая. Чаще обычного на заседаниях правления колхоза обсуждался вопрос о молодежи. И постепенно рождались все новые и новые меры по закреплению молодых. Вот принято решение: колхозникам, имеющим среднее образование, доначислять к их фактическому заработку по установленным нормам десять процентов — за образование! Вот уже при проводах ребят в армию устраиваются торжественные собрания, где будущему солдату от колхоза вручается чемодан с набором самого необходимого на службе в армии. Уходя в армию, каждый знал, что при возвращении в родной колхоз получит значительную денежную помощь, определенное количество продуктов — все это, разумеется, бесплатно. А тому, кто обзаводится семьей, в первую очередь выделяется квартира или выдается ссуда на строительство своего дома. Начали думать и о подготовке собственных кадров специалистов. В числе первых дочь председателя колхоза Таня (а все дети Е. А. Петрова работают в родном колхозе) едет в институт в качестве колхозного стипендиата — учиться на агронома. Так же поступает дочь колхозника Галя Молчанова. Другие дети колхозников стали заочно учиться — на инженера, на экономиста, на зоотехника, на бухгалтера, на культработника.

Нельзя сказать, что все эти меры круто повлияли на изменение настроя молодежи, но все же не остались безответными. Теперь колхоз полностью укомплектован кадрами специалистов — все они с высшим образованием и все дети своих колхозников. Больше ребят возвращается после армии в свой колхоз. И в целом у молдинцев положение с кадрами много лучше, чем в любом другом хозяйстве района. Здесь в редких случаях прибегают к помощи горожан, успевают вовремя управиться со всеми работами.

И Евгений Александрович, как и Александр Ильич Иванов, особую заботу проявляет о бытовых нуждах колхозников, в первую очередь об улучшении жилищных условий.

… Наша машина выскочила на последний пригорок, с которого хорошо просматривается центральный поселок колхоза «Молдино».

Выделяется двухэтажное здание Дома культуры, виден уже и двухэтажный каменный дом на краю поселка. Я был в нем три года назад, когда его заселяли. Это первые восемь квартир, оборудованных на городской лад, — с паровым отоплением, ваннами, газом. В нем просторные квартиры для колхозных специалистов и молодых колхозников.

Вообще, этот поселок — самый крупный в районе. Но в начале тридцатых годов, когда организовался колхоз, здесь насчитывалось менее сорока домов. Теперь же близко к двум сотням. Съехались сюда люди из других деревень и даже из других районов. Добрая слава колхоза «Молдино» и здесь сыграла свою роль. Дома здесь, как и в «Расцвете», добротные, возле всех — палисадники, фруктовые сады, все газифицированы и электрифицированы. Поселок раскинулся на берегу озера Молдино и вдоль вытекающей из него речки Молдинки.

Когда спускались с последнего перед усадьбой пригорка, неожиданно встретили Петрова. Он только что отошел от двухэтажного дома специалистов, о котором я упомянул.

Евгений Александрович, как и всегда, одет просто, даже несколько небрежно — на плечи наброшена обычная стеганка, на голове кепочка. Сразу предложил:

— Хотите посмотреть нашу стройку? — и протянул руку в сторону речки Молдинки, вдоль которой по левому уже ее берегу заложен новый жилой поселок.

Гляжу на рослого, с умными глазами Евгения Александровича, припоминаю прошлые наши встречи. Человек он государственного ума. Недаром же его постоянно избирают членом райкома партии, депутатом райсовета. Избирали и депутатом областного Совета, членом обкома партии, депутатом Верховного Совета РСФСР. Но всегда он оставался таким, как вот сейчас, — строгим на вид, добрым к людям, влюбленным в артельное хозяйство. Я проникся к нему глубоким уважением за деловитость, за здравость суждений, за умение видеть перспективу.

Мы зашагали к новому поселку. Несколько лет назад Евгений Александрович показал мне план этого нового поселка. На листке ватмана начертаны кубики домов… Планировалось возвести здесь, на картофельном поле, полтора десятка двухквартирных домов городского типа со всеми удобствами. И вот первые шесть домов уже построены, заселены. Дома одноэтажные, квартиры в них трехкомнатные, с ванной и всеми другими удобствами. В палисадниках первых четырех домов, заселенных в прошлые годы, множество цветов — георгины, гладиолусы. Красота!

— Вот, обживаем новое место, — с некоторой торжественностью в голосе произнес Евгений Александрович. — Каждый год будем ставить по два-три таких дома. Это только здесь, — поспешил уточнить он. — В других деревнях тоже строим…

Евгений Александрович называет фамилии людей, поселившихся в новом поселке. В большинстве знакомые мне имена — специалисты, учителя, механизаторы. Но вот названо и незнакомое: Владимир Павлов, шофер.

— Это новичок у нас, — подтвердил Евгений Александрович. — Он приехал к нам из другого района, работник хороший, вот и решили дать ему благоустроенную квартиру… Вообще-то мы намечали в этом году поставить здесь еще один дом, но пришлось в первую очередь строить в Шептунове.

Любопытная деталь, характеризующая здешних руководителей. Женился молодой старательный тракторист в бригаде Шептуново. А дома своего он не имеет. Вот и решили срочно возвести новый дом в Шептунове — для молодоженов. Правда, тот дом, как вот и эти, двухквартирный, но и во вторую квартиру нашлись уже жильцы.

Евгений Александрович говорит, что их колхоз ежегодно пополняется несколькими семьями со стороны. Потому-то руководители хозяйства и жмут на жилищное строительство. Здесь жилые дома не пустуют. Думается, тут играет роль и добрая слава колхоза, и хорошие дороги, что тоже — заслуга местных руководителей. Ведь колхоз «Молдино» в стороне от железной дороги, в полусотне километров от райцентра. Но здесь давно взялись за дороги, колхоз приобрел экскаватор (пока единственный в районе), другие дорожные машины и с их помощью улучшает старые дороги, строит новые.

Евгений Александрович пошагал на площадку, где строители вели кладку стен. Кругом горы силикатного кирпича, различные трубы, сборные плиты для потолков.

— Здесь же кирпича и плит дома на три, — заметил я.

В ответ Евгений Александрович улыбнулся.

— По случаю достали в одной строительной организации… Знаете, как трудно теперь с силикатным кирпичом, да и с любыми строительными материалами?

Я это знал, многие говорили, что главная причина медленного строительства на селе — недостаток строительных материалов. Знал я и то, что в «Молдине» хозяева запасливые, работают с заглядом вперед.

Вскоре выяснилось, что председатель колхоза пришел побеседовать со строителями на такую тему: ввести и у них, как это принято на вчерашнем собрании полеводов, крестьянский распорядок дня.

Я знал, что к этому здесь прибегают в крайних случаях, когда скапливается много неотложных работ. Что такое крестьянский распорядок? Это выход на артельную работу в шесть утра и завершение дня — к семи вечера. И две-три недели без выходных. Они будут предоставлены позднее. Решается этот вопрос всякий раз на общем собрании колхозников. Вчера такое собрание состоялось и решение принято.

Но относилось оно к механизаторам и работникам полеводства. И теперь Евгений Александрович повел беседу на эту тему и со строителями.

— Так это можно, — охотно согласился один из каменщиков.

— Надо бы пораньше ввести такой порядок, — сказал другой, — а то лето-то быстро уйдет.

Евгений Александрович назвал и меры поощрения в связи с переходом на крестьянский распорядок. А когда возвращались со стройки, заметил, что они вынуждены отказаться от услуг Межколхозстроя, хотя до этого поддерживали с ним связь.

— Очень уж медленно работают и очень некачественно, — громче вдруг заговорил Петров. — Да и присутствие их представителей в колхозе нежелательно, — усмехнулся он. — Сильно пьют, наших могут соблазнить, и у нас есть не очень устойчивые. Но со своими-то мы справимся, а те нас не признают… Словом, решили попытаться своими силами строить, сколотили свою бригаду строителей, работают старательно.

Петров перечисляет, что они строят нынче, называет стройки будущего года: три-четыре двухквартирных дома, магазин, АТС, зерносклад, помещения для скота…

На обратном пути мы проходили мимо детского комбината, Евгений Александрович тяжело вздохнул:

— Вот ругаю себя — просчитались… Построили на пятьдесят мест, думали, хватит, а тут уже пятьдесят пять ребятишек и еще будут. Надо расширять… Мои внуки тоже здесь, — улыбнулся он. — Да вот один, в светлой рубашонке, — протянул он руку в сторону резвящихся ребятишек.

— Один внук-то здесь?

— Да нет, не один уже…

Сразу вспомнилось, как Евгений Александрович досадовал: мало в колхозе ребятишек. А теперь, выходит, положение исправляется? Что ж, отрадно слышать такое!

Я затронул давнюю проблему — о закреплении кадров на селе.

— Тут нам нужна большая помощь от тех, кто призван обслуживать сельское хозяйство, — горячо заговорил Евгений Александрович. — Мы со своей стороны стараемся делать все возможное, а вот наши благодетели… — Он широко развел руками.

Разговор о «благодетелях» был продолжен в конторе, куда зашел председатель, чтобы связаться с бригадами по телефону.

— Пора бы уравнять в снабжении промышленными товарами город и деревню, — начал Петров. — Наши женщины уже беспокоятся: скоро ребятам в школу, а где купить форменную одежду, наборы ученических принадлежностей? И в прошлом году пришлось в августе по десять — двадцать женщин в день отпускать в город, чтобы купили, что нужно, ребятишкам. Но у нас теперь хоть свой автобус есть, можем ездить за покупками, а в других-то колхозах автобусов нет, да и дороги плохие… Но разве это порядок? Ведь в конечном-то счете все ребятишки будут одеты в форму, все будут с портфельчиками и сумками, но зачем же создавать такие неудобства для сельских жителей?

Евгений Александрович выжидательно глядит на меня, словно я представитель этих самых благодетелей.

— Неужели нельзя все это приблизить к деревне? — снова спрашивает он. — Да и товары для взрослых… Что не идет в городе, то переправляют в деревню, самые устарелые моды. А ведь у нас молодежь-то интеллигентная, да и взрослые не то что десять лет назад. Нет, тут нужен порядок! — подчеркнул Петров.

Позвонил в бригаду, потом сам ответил на звонок. Продолжал:

— А разве для закрепления кадров механизаторов не имеет значения, как нас обеспечивают запасными частями для тракторов и машин?.. Огромное значение имеет! — воскликнул он. — Разве трактористу или комбайнеру, да и шоферу приятно стоять у замершей машины, когда нет нужных деталей? Мой сын Алька шофером несколько лет работал в нашем колхозе, и хорошо работал, вы даже в одном очерке о нем писали. А теперь ушел с машины, трудится на обычных работах, говорит, что тут спокойнее, а когда машина стоит из-за нехватки деталей, все нервы истреплешь.

Знакомая песня… Больше сорока лет назад я и сам начинал работать в совхозе, и с того времени недостаток запасных деталей — бич сельского хозяйства. Сорок лет с гаком!.. Не слишком ли затянулось решение этой проблемы? И здесь, и в Сибири я своими глазами видел десятки, даже сотни стоящих на приколе мощных тракторов, комбайнов, автомашин. И все из-за нехватки запасных частей. Неужели положение и теперь не улучшилось? Ведь есть правительственные решения, направленные на устранение этой сильно затянувшейся болезни.

— Нет, нисколько не улучшилось! — воскликнул Евгений Александрович. — Не улучшилось, — уже тише повторил он, — Я бы сказал — труднее стало в последние годы… У нас тракторы подносились; новых по нашим заявкам в полной потребности пока не дают, вот и мучимся… И теряем из-за этого механизаторов. А механизатор — главная сила на селе. Работает сам, значит, и семья его у нас, механизаторы-то народ в основном молодой.

Опять ответил на звонок. Оказывается, это был час для докладов бригадиров и для корректировки планов на завтра.

— И с другим снабжением плохо. Имею в виду продовольствие, — продолжал Евгений Александрович. — Много раз ездил к нашим кооператорам в районе. Не понимают они изменений в жизни, сильно отстают. Не только, конечно, районные, но и выше… Зачем, мол, масло завозить в деревню? Своих коров держат колхозники. Но ведь коров у колхозников все меньше и меньше, потому что с ними хлопот много. А что можно купить в нашем продовольственном магазине? Рыбные консервы. Масло не всегда, других молочных продуктов нет, колбас никогда не бывает, мяса тоже… Нет, — решительно пристукнул он по столу, — в снабжении селян надо уравнять с горожанами, иначе нельзя! У нас тут часто и с хлебом-то ЧП случается… Не хватает хлеба. Опять кооператоры не учли, что летом население наших деревень удваивается за счет дачников.

Думается мне, что эти претензии Петрова поддержат решительно все жители зоны. А ведь правильное решение этих вопросов — очень чувствительная помощь в работе по закреплению кадров на селе.

— А еще что влияет на создание постоянных кадров?

— Все влияет, — быстро ответил Петров. Но затем призадумался. — А еще вот что, — наконец выговорил он. — В закреплении кадров на селе большую роль играет бригадир. Знаете, часто решающую роль играет, потому что он ближе всех к людям, всегда с ними, и от его действий зависит настрой людей. А ведь с бригадирами, хотя бы и в нашем районе, положение тревожное.

Очень верно сказано! Мне сразу припомнились многие из тех, кто вырос в нашем колхозе, трудился с юных лет, собирался жить до конца дней своих, но все же куда-то уехал. Среди них братья Васильевы, Ястребовы, Соловьевы, Гавриленко, семья Синявиных… И уехали-то они не в город, а в соседние районы и области, занимаются там обычным сельским трудом. И почти все они, это я точно знал, уехали по одной причине: не сработались с местными руководителями или были плохо приняты ими, когда вернулись из армии. Было это и в колхозе, а потом и в совхозе.

Я и раньше знал, как велика роль руководителя среднего звена в закреплении кадров на селе. А в наше теперешнее время особенно.

Давайте порассуждаем. Что такое бригада колхоза или совхоза в наши дни? В недавнем прошлом это самостоятельный колхоз, в котором было свое правление, свои специалисты. К тому же в теперешней бригаде объем производства значительно больше, чем в бывшем колхозе, но у руководства бригадой лишь один человек — бригадир. В его распоряжении теперь различной техники куда больше, чем в бывшем колхозе, людей же стало значительно меньше, — значит, сложность управления возросла. И что особенно важно — бригадир остался главным воспитателем рядовых тружеников и механизаторов, в этом деле у него нет помощников. К бригадиру в первую очередь обращаются люди со своими повседневными нуждами — и насчет кормов, и насчет топлива, да мало ли нужд у селянина. И слово бригадира может поддержать, ободрить, но может и ранить…

Потому-то бригадир должен быть разносторонне подготовленным и для роли хозяина, и для роли воспитателя. Все знают: от бригадира прежде всего зависит успех в выполнении производственных заданий, спаянность коллектива бригады.

— Бригадир — решающая фигура в колхозном производстве! — повторил Евгений Александрович. — Мы у себя всячески стараемся поддержать авторитет бригадиров, стремимся приучить их к большей самостоятельности при решении практических вопросов.

Он напомнил о роли бригадного хозрасчета.

Да, здесь хозрасчет играет большую роль. Мне не раз доводилось наблюдать, как бригадиры ревниво следили за успехами соседей.

Вот как здесь поставлено дело. Каждая комплексная бригада получает годовое задание по производству зерна, льна, картофеля, животноводческой и другой продукции. Это задание определяется, как правило, на основе фактических результатов, достигнутых бригадой за последние три года. Утверждается и план производственных затрат, определяется стоимость всей плановой продукции в денежном выражении. И если бригада выполнила установленный план денежных доходов, то члены бригады получают полностью всю начисленную по утвержденным в колхозе расценкам зарплату. Если же недовыполнила план, скажем на пять процентов, то и начисленная зарплата снижается на пять процентов. И, наоборот, перевыполнила план денежных доходов, скажем, на пятнадцать процентов, то сумма начислений по расценкам зарплаты увеличивается на пятнадцать процентов.

И еще: если план денежных доходов выполнен, а план сбора зерна и картофеля перевыполнен, то в распоряжении бригадира выделяется 30 процентов сверхпланового урожая.

При таком порядке заработок колхозников весьма различен. В передовых бригадах он на 20–30 процентов выше, чем в других.

— Но не только в заработках дело, — говорит Евгений Александрович. — Наш бригадный хозрасчет способствует развитию творческой инициативы колхозников, помогает воспитывать расторопных бригадиров. Ведь колхозники уважают руководителей серьезных, распорядительных. Это особенно заметно по окончании года, когда определятся результаты работы: где заработки окажутся выше, там и бригадиру уважение — с таким можно и дальше спокойно работать.

Он заметил, что, к примеру, бригада Захарова ежегодно перевыполняет план денежных доходов, потому там и заработки колхозников выше.

— Но Захарова уважают и за другое, — продолжает Евгений Александрович. — Человек он трезвый и сильно воюет с выпивохами. Но без ругани. Он не мастак ругаться, человек культурный. А провинившегося выставляет обычно на суд всей бригады во время наряда, и тут уж тому достанется!.. Правда, хорошо зная своих людей, Захаров умеет правильно их расставить. Выпивоху, не очень устойчивого против водки, с таким же в одном звене работать не пошлет. Да ведь и колхозники, в общем-то, уважают больше трезвых руководителей, — повторяет Евгений Александрович. — У нас в Покровском лет восемь назад бригадиром был Анатолий Павлович Ершов. Работал хорошо, но жена у него сильно ревнивая, и он сам попросился в рядовые. После него там побывало два бригадира, работали неплохо, но уступали Ершову в трезвости, и колхозники потребовали восстановить Ершова. И теперь под его руководством бригада круто зашагала в гору.

Евгений Александрович приводит много примеров, когда именно бригадир сыграл главную роль в закреплении колхозников. Вообще-то из «Молдина» теперь редко кто уезжает, но приезжают сюда больше. Вот и в этом году в колхоз влилось пять семей из соседнего района, а одна семья даже из города, правда, в недавнем прошлом своя же, молдинская. Года четыре назад молодая колхозница Антонина Новосельцева уехала в город, а нынче вернулась в колхоз, но уже с мужем — горожанином. Оба они неплохо начали работать.

Поздно вечером к председателю в кабинет зашел бригадир первой комплексной бригады Илья Васильевич Захаров, коренастый, с округлым лицом, с его полных губ никогда не сходила улыбка — то добрая, то шутливая, то язвительная.

Я знал, что Илья Васильевич Захаров по рождению сибиряк, но воевал он в этих местах, здесь и остался, завел семью, вырастил уже трех сыновей, заслужил два ордена за труд. Я спросил его: как надо воспитывать умелых бригадиров? Он ответил решительно:

— Бригадный хозрасчет воспитывает у нас бригадиров! Если бы в нашем колхозе не было бригадного хозрасчета, то и колхозников осталось бы не больше, чем у многих соседей.

Однако Илья Васильевич замечает, что даже у них, не говоря уж о других хозяйствах, где хозрасчет существует только на бумаге, нет еще достаточного доверия бригадирам. Он считает, что на практике не совсем правильно трактуется решение правительства о предоставлении права колхозам и совхозам планировать свое производство.

— В решении сказано: планировать снизу на основе плана-заказа государства. Но где начинаются низы-то? — улыбается Захаров. — Я, например, думаю, что с бригады, а председатель, — он глянул в сторону Евгения Александровича, — считает, что от него, от правления. В районе же понимают тоже по-своему: они, мол, главные плановики. А почему бы и бригадирам не устанавливать план производства продукции, а размещение культур, набор их доверить самим бригадам? Мы, конечно, когда нужно, все с агрономом обсоветовали бы, но хуже-то никак не сделали бы.

Он приводит пример, когда структура посевных площадей в их бригаде могла бы быть более разумной, с учетом конкретных особенностей каждого года. Тогда и валовые сборы продукции были бы выше. Но бригаде план посева по культурам доводится с точностью до гектара, и после этого бригадиру задумываться не о чем.

Я гляжу на председателя колхоза, жду его слова на этот счет, а он и сам обижается:

— В этом году мы составили свой план посева по культурам, конечно, с учетом плана-заказа государства, учли в нем и предложения бригад, но в районе все поломали, заставили поставить в наш план доведенные районом посевные площади по культурам. А секретарь райкома, когда я на другой день зашел к нему, только руками развел: «Нам область спустила план посева строго по культурам и никаких наших поправок не принимает».

Дальше, как говорится, идти некуда…

А ведь предложение бригадира Захарова, как мне кажется, заслуживает серьезного внимания. Помимо влияния его на урожай, оно имеет самое непосредственное отношение и к созданию постоянных кадров, в данном случае кадров руководителей и специалистов.

* * *

Утром первого сентября меня пригласили в школу, на первый звонок.

Вот уже несколько лет попадаю на этот первый звонок в школу, где некогда и сам учился.

Школа наша в стороне от деревни, примерно в километре. И школа добротная! Построена она еще до революции — просторное каменное двухэтажное здание. Кругом нее насажено много различных цветов, фруктовых деревьев. От школы к деревне Верляйское протянулась аллея елочек.

В моей памяти живы еще годы, когда вот так же первого сентября набиралось в первый класс по 40 учеников, когда здесь были классы 7а, 7б… Но с годами ряды первоклашек редели. И очень заметно. В 1974 году в первый класс поступило… трое. А нынче… всего один — Витя — сын Николая Ястребова.

И когда церемония «первого звонка» завершилась, — а проходила она на улице, — Екатерина Васильевна, директор школы, скомандовала:

— Мария Владимировна, ведите свои классы!

Учительница Мария Владимировна Сабинина повела всех пятерых питомцев. Столько учится теперь в первых трех классах…

Екатерина Васильевна сказала мне:

— А все же мы надеемся, что и в нашей школе будет людно, и в первых классах будет полный комплект.

И она надеется, что в эти края наедут молодые, полные сил, люди, потому что знает, что и здесь вот-вот начнется освоение «второй целины».

Да, все в мечтах, в надеждах. А это уже хорошо!