Это страшное слово – «дефолт»

Это страшное слово – «дефолт»

Вы помните, что такое деноминация?

Это когда в цифрах на купюрах убирают последние нули – один или два. С 1 января 1998 года в России началась своя деноминация: на купюрах нового образца уже отсутствовали три последних нуля, «наросшие» за время галопирующей инфляции 1990-х. Старые банкноты продолжали ходить без всяких ограничений, постепенно изымаясь. После 31 декабря 1998 года хождение «старых» денег прекратилось, а оставшиеся в загашниках купюры и металлические деньги можно было обменять до конца 2002 года.

Зачем была проведена эта техническая деноминация, не совсем ясно. Скорее всего, это был чисто пропагандистский ход, рассчитанный на то, что если граждане вместо «тысячи» будут расплачиваться «рублем», то у них появится больше уважения к правительству, виновнику девальвации российских денег.

Сама же российская экономика стояла на пороге катастрофы. Правительство не расплатилось с долгами по зарплате военным и госслужащим, цены на государственные ценные бумаги стремительно падали. Экономическую ситуацию значительно ухудшило падение мировых цен на энергоносители, в первую очередь на нефть и газ, а также на сырье и продукцию первичного передела.

Ельцин был недоволен работой правительства. В марте 1998 года он отправил в отставку Чубайса (бывшего министра финансов и на тот момент первого заместителя председателя правительства России) и Черномырдина (председателя правительства России).

Председателем правительства был назначен Сергей Кириенко, министр топлива и энергетики. На тот момент это казалось вполне приемлемым решением. Кириенко уже прославился тем, что не дал Березовскому приватизировать Роснефть, чем нажил в его лице врага, а также он принадлежал к команде «молодых реформаторов», на тот момент наиболее адекватной группе экономистов, допущенных к власти.

Березовский попытался через Думу воспрепятствовать назначению Кириенко, и коммунисты дважды проваливали голосование за нового премьера. Но наконец компромисс был найден: 24 апреля Кириенко собрал необходимое количество голосов, а 29 апреля Березовский был назначен исполнительным секретарем СНГ.

Олигархи, считавшие, что с новым премьером будет работать так же легко, как с Черномырдиным, были весьма разочарованы. Кириенко отказался назначать их людей на ключевые должности и в результате получил полномасштабную войну.

Уже 12 мая угольщики Сибири вышли на забастовку, а поняв, что премьер мягче от этого не становится, перекрыли в июле на две недели Транссибирскую магистраль. Это была мощная битва: экономике России был нанесен ущерб на сотни миллионов долларов.

Каналы Березовского и Гусинского, не прекращая, показывали митинги шахтеров в новостях, обвиняя во всем правительство. Часть шахтеров, не получавших зарплаты, прибыла в Москву и поселилась у Белого дома, где регулярно стучала касками перед телекамерами.

Но Кириенко не хотел делать уступки олигархам. Это было абсолютно правильным, но проблема состояла в том, что молодые реформаторы и так совершили множество ошибок, а война олигархов против Кириенко (фактически – против России) и вовсе привела страну на край пропасти.

Самой главной ошибкой реформаторов было строительство пирамиды ГКО – Государственных краткосрочных обязательств. Покупать ГКО могли только российские банки, и потому конкуренция на аукционах по продаже ГКО ограничивалась несколькими российскими учреждениями. Доход по этим бумагам, выдаваемым на три месяца, в 1995–1998 годах составлял около 100 процентов годовых в долларах.

Сначала ГКО убили российский рынок внутренних кредитов – при доходности ГКО он просто не имел смысла. Банки, подсевшие на ГКО – «Онэксим», «Менатеп», «Альфа» и «Столичный», – почти ничего не вкладывали в российскую экономику. Наиболее активно государство продавало ГКО в 1996 году, когда к президентским выборам было необходимо подхлестнуть экономику. Но и дальше особого падения в продажах не было: за два года ГКО было выпущено на сумму 70 миллиардов долларов.

Когда Кириенко стал премьер-министром, все доходы от новых ГКО шли на погашение старых. Получался замкнутый круг: необходимо было выпускать всё больше новых обязательств, чтобы расплачиваться по старым. Поэтому к рынку ГКО был допущен ряд иностранных банков. Но во время войны, объявленной премьеру, российские банки начали скидывать государственные ценные бумаги.

В конце июня олигархи ненадолго объединились и представили правительству свои требования. Кириенко вспоминал: «Представители крупного бизнеса заявили о необходимости создания совета экономической помощи, то есть совета крупных олигархов, которые давали бы правительству какие-то советы, какие-то рекомендации. Естественно, звучали мысли о том, что, если правительство согласится на такой совет, тогда оно получит поддержку, а если не согласится, то тогда они поставят своей целью свалить это правительство». Но Кириенко снова отказался от «услуг» олигархов. Он настаивал на том, чтобы финансово-промышленные группы платили налоги, и сказал, что ни о какой финансовой помощи речи идти не может.

Пресса тем временем искала всё новый и новый компромат на Кириенко, представляя его непрофессионалом, мальчишкой и премьером-однодневкой.

Ельцин, понимая тупиковость ситуации, обратился к опальному Чубайсу. Тот, хотя и ненавидимый в России, но весьма авторитетный на Западе, сумел убедить МВФ и несколько коммерческих банков выделить ссуду в 23 миллиарда долларов. Составляя для МВФ анализ положения российской экономики, Чубайс обошел несколько цифр, а еще какие-то факты просто чуть-чуть изменил.

«Мы их кинули», – говорил он позже, имея в виду западных кредиторов. И пояснял: «В таких ситуациях она (власть) обязана это делать (врать). О-бя-за-на».

Первый транш МВФ в 5 миллиардов долларов был в течение нескольких дней продан российским банкам с хорошими связями и переизбытком рублей.

Но это не помогло. И стало ясно, что ничего не дадут и следующие транши, первый из которых должен был прийти в сентябре. Государство оказалось перед выбором. Было три выхода из кризиса ГКО:

– напечатать деньги и выплатить ГКО, запустив снова галопирующую инфляцию,

– объявить дефолт по внешнему долгу,

– объявить дефолт по внутреннему долгу.

Новую инфляцию правительство не могло себе позволить – социальное положение населения и так было весьма плохим. Также нельзя было позволить внешний дефолт и оказаться в изоляции. Был выбран дефолт внутренний.

17 августа 1998 года эра ГКО была окончена. За несколько недель цена доллара взлетела от 6 до 20 рублей. Рухнули почти все коммерческие банки, а простые россияне опять лишились своих сбережений.

Дефолт стал олицетворением окончательного краха российской экономической реформы. Молодые реформаторы путем гигантских жертв – сокращения экономики страны, исчезновения социальных гарантий, задержек зарплат – все-таки сумели обуздать инфляцию и стабилизировать рубль. Но теперь рухнула и с таким трудом выстроенная финансовая система.

По мнению некоторых экспертов, иностранные банки и инвесторы потеряли на российском рынке государственных ценных бумаг около 40 миллиардов долларов, а на акционерном рынке – 8 миллиардов долларов. Другие эксперты увеличивают цифру западных потерь до ста миллиардов.

На фондовых рынках всего мира стоимость акций снизилась на 5—10 процентов, а такие учреждения, как Citibank, Chase, Bank America и Credit Suisse объявили, что почти все их прибыли в тот год были сметены российским дефолтом. Рухнул из-за потерь в России инвестиционный фонд Long-Term Capital Management. Фонд был весьма крупный и довольно значимый для американской экономики, и поэтому Федеральный резерв оказал ему помощь.

Самый знаменитый финансовый авантюрист мира Джордж Сорос тоже потерял в России достаточно много денег, включая миллиард долларов, вложенный им в «Связьинвест». «Я прекрасно знал, что система грабительского капитализма ненадежна, нестабильна, я не раз об этом говорил; тем не менее я позволил втянуть себя в сделку со „Связьинвестом“, – писал он позже. – Это было худшее вложение за всю мою профессиональную карьеру».

23 августа премьер Кириенко и весь его кабинет были отправлены в отставку. Олигархи выиграли войну против несговорчивого премьера, похоронив экономику страны, которая их обогатила. Ради справедливости стоит сказать, что это была пиррова победа: все они понесли тяжелые потери, а некоторые и вовсе перестали быть олигархами.

В премьер-министры был снова выдвинут любезный их сердцу Черномырдин. Но Дума, проявив невиданное непослушание, два раза отказалась утвердить его кандидатуру, и Ельцин, чтобы вслед за финансовым кризисом не ввергать страну еще и в конституционный, выдвинул в премьеры компромиссного бывшего шефа внешней разведки и министра иностранных дел Евгения Примакова, который и был утвержден.

Экономика начала потихоньку восстанавливаться…