Россия, ты чего?

Россия, ты чего?

Нашлись все-таки на земном шаре люди, которые для нашего ТВ не менее важны, чем Медведев с Путиным. Ими оказались принц Уильям и Кейт Миддлтон, чья свадебная церемония в течение нескольких дней не сходила с экранов хоть в прямом эфире, хоть в повторах, хоть в новостных блоках, хоть в специальных ток-шоу. Столь интенсивная приобщенность к глобальному контексту принесла свои плоды – россияне с робким удивлением принялись размышлять о пользе монархии.

И действительно: радость подданных королевы была настолько искренней, неподдельной, естественной, что уже одно это наводило на мысль о преимуществах другого миропорядка, нежели тот, в котором функционирует родное отечество. Особенно эффектно их устои и традиции выглядят на фоне наших смутных праздников с их сомнительной структурой смыслов. Очередной День солидарности трудящихся прошел, а счастья все нет. (Порадовал только плакат «Россия, ты чего?», который несли участники «Монстрации» – так называется внеидеологическая акция, придуманная иркутским художником Артемом Лоскутовым.) Телекартинка фиксирует вялотекущие демонстрации, напоминающие майские мероприятия позднесоветской эпохи с их унылой обязаловкой, танцами под гармошку и ритуальными призывами очередного вождя. Имеется только одна новость: вот уже и Собянин научился произносить жизнеутверждающие речи исключительно в будущем времени. И это правильно, потому что живем мы между прошлым и будущим, минуя настоящее.

Потому и неактуальны прямые трансляции – они ведь интересны прежде всего «неотредактированными» лицами здесь и сейчас. А у нас государство настолько не доверяет народу, что не может позволить себе подобной вольности. Вспомним инаугурацию Медведева, которая могла бы стать событием, сопоставимым (для граждан России) с заморской королевской свадьбой, но, увы, не стала. Проезд кортежа по пустынной Москве был словно взят напрокат из марсианских хроник. Нехорошо, конечно, что устроители церемонии решили совсем обойтись без людей. Но их можно в какой-то степени понять: где взять в наших широтах беспримесное британское ликование по случаю общих праздников, цементирующих нацию? Если нет веры во власть, вызывающую радость в душе, то откуда ее взять в массовом масштабе в кадре? Так что пусть лучше зрители увидят прекрасный весенний город с высоты птичьего полета, чем толпы угрюмых представителей электората на обочине столичных дорог, недоверчиво наблюдающих за путешествием Медведева в Кремль.

Вот и получается, что в отличие от монархии патерналистское государство не может не унижать свой народ. На днях оно унижало ярких представителей данного народа в лице ведущих театральных деятелей. Хотя, казалось бы, что плохого в том, что Путин созвал в Пензе совещание, главная цель которого – строительство и реконструкция объектов культуры? Разумеется, ничего, кроме того, что подобные вещи должны обсуждаться в рабочем порядке, не под телекамеры и без публичного перетирания списка приглашенных. Но в том-то вся штука, что патерналистское государство, обязанное проявлять заботу о разных референтных группах, проявляет его неизменно в жанре показательного шоу. Потому и слухи о встречах национального лидера с лидерами культурными быстро обрастают мифологией. Хорошо вольным сынам эфира – Быкову с Ефремовым. Их не волнуют ни электронные билеты, ни постоянно перегорающие лампочки. Они спокойно отказываются от встречи с Путиным, являя другим пример свободомыслия и своим кинжальной остроты циклом «Поэт и гражданин», и своим бытовым поведением. Но другие просто лишены выбора. Наверное, и Додин с Яновской с великой радостью последовали бы за Быковом с Ефремовым, если бы могли. Однако – не могут. Не придешь на встречу – не починят крышу, не отремонтируют театр и вообще ничего не дадут. Можно только вообразить, с какими внутренними терзаниями осмысливали эту скорбную причинно-следственную связь те же Додин с Яновской, отправляясь на свидание с Владимиром Владимировичем… Трудно с последним не согласиться: «У них свои театры, а у меня свой театр. Представлений хватает».

Да уж, хватает. Впрочем, заметим, что путинские креативщики не придумывают велосипед – они следуют традициям. Николай I, как известно, даже смерть умудрился уложить в формат театрального действа. Чего стоит одна инсценировка казни петрашевцев на Семеновском плацу! Всю пьесу, включая реквизит (отменный эшафот, белые балахоны, священник в погребальном одеянии), продумали до мельчайших деталей. Но вот что интересно. Один из петрашевцев, испытавший тогда несколько минут смертного страха, Достоевский, через несколько десятилетий стал желанным гостем у отдельных представителей императорского дома. И происходило это в 70-е годы XIX века, когда интеллигенция считала неприличным любое сближение с властью. Тем не менее Достоевский, почитаемый своими высочайшими поклонниками как мыслитель и учитель, нарушал негласное табу, потому что честно верил в возможность диалога с той властью. Ведь в его отношениях с обитателями Зимнего не было ничего личного: «Я ничего не ищу и ничего не приму».

Многие ли из нынешних кумиров могут позволить себе роскошь самостоянья? Их список короче воробьиного носа. Вообще патерналистское государство сужает пространство свободной жизни. Более того, главные завоевания путинской эпохи, порядок и стабильность, предполагают минимальное количество событий, каковые могут возбудить электорат. Недостаток жанрового разнообразия призваны компенсировать перфомансы на вечную тему «будни тандема». Их скучное течение время от время оживляется стайкой возбужденных комментаторов, наделенных даром усматривать нарастающее противоречие между правой и левой рукой одного организма.

Одним словом, политический театр не изобилует репертуарными изысками. Да хоть бы изобиловал, зритель все равно не верит своим главным режиссерам. Вообразим на мгновение, что не американцы убили бен Ладена, а русские, о чем торжественно сообщает не Обама, но Медведев. И что же? Толпы россиян в победной эйфории ринутся к Кремлю? Не уверена. И даже если в прямом эфире волшебным образом материализовался бы труп террориста № 1, то и тогда народ пожимал бы плечами. А над утомленной Первомаем страной проплыла бы известная формула всеобщего несовершенства мира: «Что случилось с бен Ладеном? Он утонул».

4 мая