Парфенов прошелся гоголем

Парфенов прошелся гоголем

200-летие Николая Васильевича Гоголя, к моему удивлению, не стало главным событием дня. Сообщения о нем размещались ближе к концу новостных выпусков и носили дежурный характер. Отныне Гоголь в сознании не самых благодарных потомков окончательно сольется с образами ряженых казаков на подступах к «Октябрьскому», где случилась премьера «Тараса Бульбы», центральное событие юбилея. Умиротворенный Зюганов щедро раздавал интервью и, казалось, уже был готов принять в ряды компартии Тараса Бульбу, отважно перенесенного на экран членом данной партии Владимиром Бортко.

Другое юбилейное событие, напротив, идеально соответствовало моим ожиданиям. Двухсерийный фильм Леонида Парфенова «Птица-Гоголь» непременно получит ТЭФИ и будет демонстрироваться в качестве эталона для студентов. Особенности писателя-юбиляра, в творческой манере которого сошлись мистицизм и реализм, романтизм и дидактика, юмор и фантасмагория, – идеальный повод для превращения его двухсотлетия в выставку достижений народного телевизионного хозяйства. А кто это сможет сделать лучше Парфенова? Тут и поездки Л. П. по гоголевским местам, и спецэффекты от создателей «Дозоров», и трехмерная тень классика, и компьютерная графика, и анимация. С тщательностью сурдопереводчика Парфенов не только рассказывает, но и показывает.

В душе Леонида Геннадьевича живет художник и менеджер. В первом качестве он – человек интуиции и стиля. Во втором – специалист по массовому сознанию и коммерческому продукту (это когда для привлечения рекламоемкой аудитории приглашается Земфира, по-ученически старательно читающая гоголевскую прозу). Художник пишет отменный текст и филигранно отделывает детали. Менеджер постоянно печется о том, чтобы было: а) нескучно; б) модно (любимое словцо автора). Борьба мотивов внутри Парфенова трудноразрешима: слыть самым элитарным человеком в самом массовом из искусств – дело хлопотное.

В «Птице-Гоголе» ощущается легкий налет хлестаковщины. Желание объять необъятное порой приводит к сбоям ритма и вкуса. Призрак Гоголя, который материализуется с завидной частотой эдаким стариком Хоттабычем за спиной у Вольки-Парфенова, уместней смотрелся бы в документалках типа «Плесени». Фраза о «Шинели» «это повесть об убожестве» демонстрирует не свойственную автору легкость в мыслях. Ну а приписывание Даниилу Хармсу сочинения «Веселые ребята» и вовсе вызывает недоумение (авторы остроумнейшего парафраза – Доброхотова-Майкова и Пятницкий).

Впрочем, важны не частности, а концепция. Вряд ли Парфенов в компании Первого канала затеял весьма дорогостоящий проект только для того, чтобы увлекательно напомнить нам биографию писателя «к дате». А тогда для чего же? Вопрос открытый. Парфенов – гений эстетического камуфляжа, он не создает новую реальность, а лишь блистательно ее стилизует. Л. П. полагает, что история нуждается не столько в трактовках, сколько в инвентаризации. В «Намедни» фирменный прием работает отменно, но космос великого писателя плохо поддается инвентаризации. Тут нужна не отстраненность от предмета, а сопричастность. Когда ее нет, то ради эффектного названия можно и трагическую фигуру юбиляра уподобить птице гоголь, которая стала синонимом щегольства и самодовольства.

Впрочем, анализировать Парфенова – дело неблагодарное. Сколько изъянов ни найди, понимаешь: лучше никого нет. Он один высится Монбланом посреди уныло-равнинного телевизионного пейзажа.

7 апреля