Власть пока не понимает важности печатного слова

Власть пока не понимает важности печатного слова

Завтра у писателя, поэта, драматурга, главного редактора «Литературной газеты» Юрия Полякова юбилей. Накануне мы поговорили, что он для него значит.

— Юрий Михайлович, вы довольны собой 60-летним?

— Шестьдесят — это два раза по тридцать. И все зависит от того, как ты себя чувствуешь во вторые тридцать лет. Если как в первые, то порядок. В начале жизни думаешь, успеешь всё. Но со временем список того, что можно сделать, сжимается. А потом понимаешь: вот этого ты уже никогда не успеешь.

— Что, например?

— Я много лет хотел написать книжку о Лескове. Всё откладывал. И когда, наконец, сел за неё, то понял, при серьёзном подходе потребуется лет пять-семь: поработать в архиве, систематизировать материал, осмыслить, а потом уже писать… Я же не скоросшиватель, а писатель. Вот один литератор накатал уже десяток писательских биографий, по сути, ни в одной не разобравшись. Чтобы создать настоящую книгу, надо отложить остальное. А что — остальное? «Литературную газету» не отложишь — каждую среду она должна прийти к читателю. Театр Сатиры, где десятый сезон с успехом идет мой «Хомо эректус», ждёт новую комедию. Театр Армии, где на аншлагах играют мою «Одноклассницу» — тоже ждет. Дописываю роман «Любовь в эпоху перемен». Обсуждаю с продюсером экранизацию «Гипсового трубача», готовлю к публикации свои армейские письма. Книга так и будет называться «Сто писем из казармы». Когда писать про Лескова? Но тут вдруг узнаю, что за него взялась одна прибукеровская сочинительница. Бедный Николай Семенович! Надо писать!

При советской власти юбилеи встречали трудовыми победами, над чем мы иронизировали. А что в этом плохого? Человеку свойственно наполнять сакральным смыслом круглые даты и мобилизовать себя, готовясь к ним. У нас, русских, вообще мобилизационная психология. Климат. Мужик сидит полгода в заметённой избе, чинит инструмент, сбрую, а потом четыре месяца сеет, жнёт, молотит, без передыху.

— У вас богатый урожай к юбилею?

— Не жалуюсь. В закрома родины могу предложить спектакль «Как боги», поставленный самой Татьяной Дорониной во МХАТе имени Горького. Эту пьесу играют во многих театрах России. Во второй раз экранизирована моя повесть «Небо падших». На канале «Доверие» состоялась премьера 6-серийного фильма по роману «Грибной царь» с Александром Галибиным в главной роли. Недавно летал в Венгрию, где перевели и поставили комедию «Хомо эректус», и, наблюдая за хохочущими зрителями, понял: проблемы у нас одинаковые. Вышли: первый том 10-томного собрания сочинений, сборник пьес «Как боги», двухтомник интервью — «Государственная недостаточность» и «Созидательный реванш», куда включены тексты с 1986-го по нынешний год. Мало кто решился опубликовать сегодня то, что он говорил в 87-м или 93-м… Я решился…

— Вы призываете к созидательному реваншу. Но откуда он возьмётся? Вот отмечали День народного единства. Но оно разве что на бумаге… Что реально нас может объединить: Олимпиада, воссоединение с Крымом, грядущий чемпионат по футболу, в который мы играем так устрашающе, что стыдно смотреть…

— Ориентироваться надо на то, что умеем. Тот, кто хорошо играет в шахматы, вряд ли поставит рекорд по толканию ядра. Поэтому если что-то не получается, не надо сразу вычеркивать себя из человечества, надо учиться, исправляться. Американцы, по исследованиям учёных, чуть ли не самая тупая нация, но они в себя верят — вон какое общество отгрохали и заправляют миром…

— Мы вроде не дураки, а в подчинении у них…

— В подчинении были при Ельцине, а сейчас суверенитет всё-таки вернули, точнее, возвращаем. Это не просто, слишком многое сдали в 90-е. Тут недавно на страницах «Российской газеты» В. Лукин учил меня верному отношению к Солженицыну. А мне хотелось спросить этого маленького человека в больших очках: «Вы лучше расскажите, почему так плохо интересы Отечества защищали, когда были послом в США при Ельцине?» Тоже мне учитель жизни! Из-за таких учителей мы чуть не стали безоружными и беспортошными!

Объединить же нас может только позитивная программа и сильное государство. Тот, кто говорит: государства должно быть как можно меньше, или не понимает России, или желает ей гибели. На евразийском пространстве, открытом всем бурям, нашествиям, овеваемом суровым климатом, населенном сотнями племён, не может быть «кантонной» швейцарской демократии. Нам без государственного корсета нельзя. Как только он ослабевал, начинались смута, революция, распад, террор… И надо ценить свою государственность, выстраданную веками. Но и власть не должна воспринимать эту историческую традицию как индульгенцию на безответственную суровость, обязана блюсти интерес простого гражданина. Когда достигается такое равновесие, когда Медный всадник не гоняется за Евгением, а влечет державный воз, наступает золотое время. Жаль, эти периоды в нашей истории длились недолго.

Сейчас власть, по-моему, во многом совпадает с народом в понимании внешних целей и устремлений. Возвращение Крыма — это долгожданная историческая закономерность. Земли, которые традиционно входили в состав России, населённые людьми, считающими себя русскими, возвращены на Родину. Еще тогда, в Беловежской пуще, надо было поставить вопрос: «Мы расходимся? Хорошо! Но каждая республика уходит в тех границах, в которых вошла в СССР. Принадлежность территорий, прижитых административным способом, определяется народным голосованием». Говорит население Одессы: «Мы хотим остаться с Украиной», — пожалуйста. Нет — возвращается в Россию. Собственно, сегодня в Новороссии и случился стихийный плебисцит, который не провели в 1991-м году. Если бы провели, как надо, по закону, не было бы ни Приднестровья, ни Абхазии, ни апартеида в Прибалтике… А вот во внутренней политике, думаю, такого единения народа и власти пока нет. Слишком много накопилось социальной несправедливости, слишком много не объяснимых решений…

— Почему писатели не способствуют консолидации общества?

— Какие писатели? Двадцать с лишним лет государство вкладывало деньги в постмодернистский тренд, лелеяло литераторов, равнодушных к России, к ее культуре, к судьбе народа. И, наоборот, писателей-государственников не замечало. Что ж вы хотите? Литературу сознательно вывели из числа тех, кто формирует общественное сознание. Те, кто под видом реформ ломали страну, наши традиции, отлично понимали: писатели — люди влиятельные, неглупые, они могут раскусить их политику самоуничтожения, людям объяснить. Так и вышло: настоящие писатели, за исключением телевизионных шутов, осознали пагубу этого пути. Правда, к тому времени их уже отключили от микрофона. А вместо литературы стали культивировать букеровскую параолимпиаду для юношества. И сейчас, когда писательское слово так важно для развенчания чёрных мифов, которые на нас навешивают, кто его, это слово, произнесет? Одних уж нет, а те далече. Кто вступится за Россию? Шишкин, Акунин, Улицкая, Быков, Сорокин, Пелевин? Нет, не вступятся. Они своим имиджем на Западе, нобелевским призраком озабочены больше, чем судьбой нашей страны. Но почему-то именно этих литераторов Роспечать в минувшие десятилетия навязывало нам с упорством и беззастенчивостью рекламы дамских прокладок. А писателей-патриотов не пускали ни в газеты, ни на ТВ, а на международных книжных ярмарках забыли, как выглядит русский писатель. Теперь ситуация меняется, появляются новые лица. Слежу и радуюсь, как в крупного общественного деятеля превращается Сергей Шаргунов. Но государственная политика в отношении литературы как базового вида искусства почти не изменилась. Я с огорчением читал план мероприятий Года литературы, там всё по-прежнему на уровне детской игры в литературу и отовсюду торчат уши замшелого либерализма образца начала 90-х…

— Ваше предложение исключить из школьной программы солженицынский «Архипелаг Гулаг» вызвало бурю эмоций…

— В основном — положительных. 90 процентов откликов в интернете за меня. «Архипелаг» не то что ребенка, иного доверчивого взрослого озадачит. Зачем внушать детям, что они живут в чудовищной стране, уморившей, по мнению Солженицына, 70 млн. граждан? Пожалуйста, изучайте «Один день Ивана Денисовича», он уже был в программе в 60-е годы. А еще я спросил: почему деятели культуры, которые ссорились с нашей страной и даже порою оказывались на стороне ее геополитического противника, имеют преференции по сравнению с теми, кто не ссорился и не перебегал. Я не против празднования в 2018 году 100-летия Александра Исаевича, тем более что есть постановление Правительства, а с чиновников на местах уже спрашивают план мероприятий. Я недоумеваю, почему забыли про 100-летие К. Симонова в 2015-ом, почему не вспоминают про 150-летие Горького и 200-летие Тургенева в том же 2018-ом? Это случайно или нарочно? Проморгали юбилеи Твардовского, Леонова, Катаева. Ростроповичу памятник поставили, а Свиридову забыли. Если это тенденция, политика, то писателей патриотической ориентации после ухода советской плеяды будет меньше, чем уссурийских тигров. Но, вроде одумались: готовят решения по юбилеям Симонова, Горького и Тургенева. Так что своего я добился.

— А вы как собираетесь праздновать? Ждёте подарков?

— Лучший подарок — встреча с хорошими людьми. Я пригласил друзей детства, юности, соратников по литературе, театру, кино, общественным делам. А собственно подарки — это вторично. Они часто ходят по кругу, и возможно, мне вручат то, что я сам подарил кому-то лет 5–10 назад…