Юбилей

Юбилей

Вчера был последний порыв юбилейной бури. В театре Сатиры играли «Хомо эректус». 361-й спектакль. Зал (1200 мест) ломился. В конце зрители нас долго не отпускали. Ширвиндт поздравил меня с 60-летием и заставил поклясться перед «аншлагом», что 15 января я принесу новую пьесу. Поклялся. А ведь в 2003 году, когда я отдал свеженький «Эректус» в театр Сатиры, случилась странная история: почти все актеры, получившие распределение, накатали худруку письмо: мол, мы, нижеподписавшиеся, отказываемся играть в этом поклепе на демократическую Россию и либеральные ценности. Скандал! Приглашенный режиссер Долгачев, узнав мнение тогдашнего министра культуры, гордо слинял. Ширвиндт выматерился и вывесил новое распределение. История тянулась три года. Накануне премьеры позвонили из Московского правительства и предупредили: мы против постановки, у вас там голые по сцене бегают и женами меняются. Кто-то настучал Лужкову, и тот ярился на заседании правительства. Ширвиндт ответил: «Приходите на генеральную репетицию! Если увидите хоть одну голую жопу, снимайте!» И вот уже десять лет «Хомо эректус» — один из самых популярных спектаклей театра. Подробно об этой истории в моем эссе «Драмы прозаика», опубликованном в журнале «Нева» (№ 11), и в книге «Как боги», вышедшей днями в АСТ.

Недавно пьесу перевели и поставили в Венгрии. После премьеры спрашиваю у режиссера: «А почему вы убрали сцену, где Кошельков бьет жену?» «Для Венгрии это не характерно», — объяснил он. «У вас не дерутся в семьях?» «Дерутся. Но у нас другая проблема: жены бьют мужей…»

Когда Ширвиндт на сцене произнес «шестьдесят лет», я подумал, что это «цифросочетание», казавшееся месяц назад невероятным, стало уже для меня привычным. Так привыкаешь к дырке, оставшейся во рту от утраченного зуба.