Ничего страшного. Вместо эпилога

Ничего страшного. Вместо эпилога

То, что не убивает нас, делает нас сильнее…

Фридрих Ницше

Есть такое известное шуточное выражение: «Ковчег был построен любителем. Профессионалы построили „Титаник“». История техногенных катастроф дает возможность понять, что, становясь «умнее» и овладевая новыми технологиями, человек становится все более уязвимым… Однако удивительно, как все-таки человечеству удалось выжить в условиях, когда на каждом шагу нас подстерегают природные катаклизмы, войны, эпидемии и техногенные катастрофы. Мы балансируем на краю пропасти, но «пациент скорее жив, чем мертв».

Существует теория, согласно которой эволюция человека еще не завершилась. Если виды животных и растений обречены на вымирание при резких изменениях условий окружающей среды, то человеку природой дан уникальный шанс — адаптироваться к изменившейся обстановке, а также меняться под воздействием катастроф.

Задумаемся: возможно, именно катастрофы являются главным двигателем человеческой эволюции?..

Ведь дело в том, что если бы не было катастроф (природных и техногенных), то человечество, возможно, давно остановилось бы в своем развитии, не чувствуя необходимости совершенствоваться. А в этом случае оно вымерло бы, как мамонты, не выдержавшие эволюционного марафона. Защищаясь от природы, стремясь обезопасить свою жизнь и жилище, человек создает новые технологии, которые, как ни парадоксально, приводят уже к совершенно новым катастрофам — иного, технологически более высокого порядка. Это тот замкнутый круг, по которому человечество на протяжении тысячелетий бежит от катастрофы к катастрофе.

Из всех живых существ только человеку Господь дал свободу воли и выбора. Мы сами выбираем стратегию развития окружающей нас техносферы, а по сути — способы уничтожения человечества. Содружество человека с техникой — это альянс с потенциальным убийцей.

Чтобы предотвратить одну катастрофу, человек подготавливает другую, но тем самым мобилизует свои интеллектуальные ресурсы, возможности разума, воли и физические силы во имя процветания и благополучия. Сколь бы странным это ни казалось, катастрофы помогают человечеству выжить на планете. Жестокая истина: люди гибнут, а выжившие становятся сильней. В этом Чарльз Дарвин был, скорее всего, прав.

И пусть это покажется странным, но род людской выжил на планете не вопреки катастрофам, а благодаря им.

Куда сегодня указывает вектор грядущих катастроф?..

К гибели человека или к его дальнейшему развитию?..

Выжившие будут сильными. Но будут ли они при этом настолько разумными, чтобы сохранить свою жизнь и не уничтожить самих себя в гонке за миражом прогресса?..

Американский исследователь Ли Дэвис, автор справочника «Man-Made Catastrophes» («Рукотворные катастрофы»), называет причины катастроф, объединенные понятием «человеческий фактор»: глупость, небрежность и корысть. По его мнению, все техногенные катастрофы сводятся к одной из этих трех причин. Техносфера словно бы ищет наше «слабое место» и именно по нему наносит свой удар. Нам много говорят о защите от террористических угроз, но главными «террористами» становятся обветшавшие перекрытия, «искрящая» электропроводка, прогнившие трубопроводы, расшатанные рельсы… А еще есть и такие «террористы», как разгильдяйство, небрежность и непрофессионализм.

В 1990-х годах либеральное правительство России начало проводить политику ухода государства из экономики. До сих пор либералы утверждают, что влияние государства на экономическую жизнь — абсолютное зло. Но они не отвечают на вопрос: если монополистам невыгодно вкладывать средства в предотвращение техногенных катастроф, то кто должен обеспечивать эту безопасность?.. Таким образом, сегодня мы построили «общество риска». Мы, россияне конца XX — начала XXI века, перед лицом вечности выглядим донельзя убого. Мы подобны беспутным детям богатых родителей, которые бездумно проматывают отцовское наследство. Большинство из нас живет в домах, построенных еще при советской власти. Мосты, железные дороги, автомобильные трассы в основном построены в прошлом столетии. Промышленный потенциал страны достался нам тоже от минувшей эпохи, оттуда же и энергетический комплекс новой России. Катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС со всей наглядностью показала, что смертельно опасно выжимать все соки из объектов энергетики, практически не модернизируя отрасль, не вводя новых электростанций. Наш сегодняшний вклад в модернизацию страны ничтожно мал.

Человек никогда не станет патриотом государства, которое не в состоянии его защитить. Ведь государство — это «сервисный институт» во главе с наемным работником — президентом. И функции государства — оказание необходимых обществу услуг, в том числе — по обеспечению безопасности каждого гражданина. Седьмая статья нашей Конституции гласит, что «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». А в основе достойной жизни человека должна лежать уверенность в том, что он находится в безопасности.

Не важно, где мы находимся — дома, на работе, в вагоне поезда, в командировке или даже на иностранном курорте, — мы имеем право требовать от родной страны гарантии нашего безопасного существования, а если потребуется, то и защиты. И, положа руку на сердце, даже самые пламенные патриоты сегодня признаются, что не очень уверены в помощи государства… Сегодня ощущение близости катастроф материализуется. Во многом наша безопасность — в руках каждого из нас, хотя, конечно, от нас зависит далеко не все. Пассажиры парома «Эстония» никак не могли предупредить катастрофу, как и бессильны были что-либо предпринять люди, находившиеся в сбитом над Черным морем лайнере… Однако в наших силах обеспечить хотя бы элементарные правила собственной безопасности — за рулем автомобиля, на железнодорожной станции, в аэропорту… Лучше сомневаться в надежности любой техники, включая разные бытовые приборы, чем безгранично в нее верить. Эти сомнения помогут нам вовремя заметить опасность. Каждый из нас знает, что ситуация, например, в жилищно-коммунальном хозяйстве — аховая. По данным Министерства регионального развития, сегодня в России более 2,6 миллиона жилых домов. Половина из них нуждается в капитальном ремонте. Катастрофу в ЖКХ мы чувствуем на собственной шкуре — лопнувшие в мороз трубы, аварийные лифты, неработающая канализация, трещины в потолках и стенах, протечки, короткие замыкания, обрушения балконов и козырьков… Мало кто из нас может себя чувствовать защищенным, находясь даже в собственном доме. Здравомыслящий человек никогда не сядет в машину без тормозов, но зато он будет жить в доме, перекрытия которого «дышат на ладан», потому что средств на приобретение нового жилья нет. Английский афоризм «Мой дом — моя крепость» в российских условиях выглядит как обычная ирония.

«Мы уже не верим в прогресс — разве это не прогресс?» — вопрошает философ Хорхе Луис Борхес. Хотим мы того или нет, в ближайшие годы нам придется поменять свое отношение к окружающему миру, который становится все более жестоким к человеку. Сегодня уже есть новая специальность «кризисное управление». Возможно, когда-нибудь начнут готовить профессионалов по управлению катастрофой.

Железнодорожная авария «Невского экспресса» в ноябре 2009 года еще раз доказала: от увечий и гибели в катастрофе не застрахованы даже VIP-персоны. Ни деньги, ни власть не обеспечивают безопасность. В последние годы в автомобильной аварии разбились губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов и губернатор Костромской области Виктор Шершунов, в авиакатастрофах погибли губернатор Красноярского края Александр Лебедь и советник президента России генерал-полковник Геннадий Трошев, железнодорожная авария унесла жизни руководителя Федерального дорожного агентства Сергея Тарасова и главы Федерального агентства по государственным резервам Бориса Евстратикова… «Черный список» высокопоставленных лиц, погибших в результате катастроф, — наглядное подтверждение того риска, от которого все труднее защититься.

Весьма символично, что костяком для создания главной политической силы страны — партии «Единая Россия», — стало Министерство по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Это означает, что функции государственной власти все чаще сводятся к ликвидации последствий природных и техногенных катастроф. В Советском Союзе МЧС не было, но последствия случавшихся тоже достаточно часто катастроф качественно и оперативно ликвидировались «силовыми ведомствами», включая КГБ, пожарную охрану, Министерство обороны. Зато сегодня глава МЧС «всероссийский спасатель» Сергей Шойгу активно участвует в политической и общественной жизни страны, а в 2009 году вообще проявил себя как идеолог, выступив с инициативой принятия закона, который предусматривал бы уголовную ответственность за отрицание победы СССР в Великой Отечественной войне. Эта инициатива стала широко обсуждаться. Объясняя журналистам, почему «спасатель» внезапно выступил как защитник исторической памяти, Сергей Шойгу сказал: «…мне важно, чтобы мои дети и внуки не стали безразличными ребятами. Чтобы молодежь не разгуливала со свастикой и фашистскими орденами по улицам городов. Мне как спасателю хорошо известно, что лучше предотвращать катастрофы, чем ликвидировать их последствия. Здесь тот же принцип работает». То есть в исторической науке, по мнению Шойгу, «работает» тот же принцип, что и в работе спасателей. Эта цитата позволяет увидеть, что Шойгу рассматривает понятие катастрофы достаточно широко, в том числе как явление идеологическое. Он явно видит себя человеком, спасающим Россию от национальной катастрофы. Не от наводнения, не от засухи, не от взрыва бытового газа, а прежде всего — от крушения российской государственности. МЧС — ликвидатор кризисов, опора государства, символ безопасности страны и защищенности каждого гражданина. Если кошка застряла в трубе, если рухнул балкон — звони в МЧС. Если в учебнике истории искажены исторические факты — тоже обращайся в ведомство Сергея Шойгу. Оно спасает от духовных катастроф.

В России принято ругать милицию и здравоохранение, армию и образование, парламент и суды, транспорт и сельское хозяйство. Но выступать с критикой в адрес спасателей — своего рода дурной тон, почти кощунство. Достаточно вспомнить, какой общественный резонанс получили публикации журналиста Михаила Афанасьева, который обвинил спасателей в непрофессиональных действиях во время катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС. Действительно, как повернется язык обидеть резким словом тех, кто спасает нашу жизнь?.. Однако тех же врачей, которые приходят нам на помощь гораздо чаще, чем сотрудники МЧС, мы совсем не боимся обидеть критикой. МЧС представляется россиянам некой «последней надеждой», олицетворением силы и одновременно доброты, заботливости государственной власти. МЧС — сакральная сила российской действительности. Поэтому Сергей Шойгу — единственный, пожалуй, министр, который при смене состава правительства России неизменно сохраняет свой пост. Уйдет он — спасать нас будет некому… Как бы то ни было, ликвидация последствий катастроф становится задачей политической.

Вспомним уроки Чернобыля. С запуганным обществом можно делать что угодно… Деморализация — это прежде всего уязвимость, фактор политической нестабильности. А в наше время небывалого расцвета информационных технологий масштабы любой катастрофы могут быть преувеличены или сведены к минимуму в зависимости от целей тех людей, которые манипулируют обществом, авария может быть объявлена террористическим актом, а террористический акт — аварией. О том, что мифическая авария может привести общество в состояние нешуточной паники, убедились петербуржцы 22 мая 2008 года. Весь город взбудоражили слухи о том, что на Ленинградской атомной станции в Сосновом Бору произошел выброс радиации и уже готовится эвакуация населения. Многие горожане кинулись в аптеки запасаться йодом, раствор которого помогает защитить щитовидную железу при радиационном заражении, кто-то всерьез задумался о том, чтобы уехать из города. Официальные лица Соснового Бора и Санкт-Петербурга поспешили успокоить горожан, но панические слухи распространялись быстрее, чем сообщения городского руководства. Оказалось, что информацию о катастрофе некие неизвестные злоумышленники распространяли через SMS-сообщения. Распространение этих слухов нельзя оценить иначе, как информационный терроризм. Призрак Чернобыля бродит по миру…

Сегодня в России люди уже не стесняются выходить на улицы в ватно-марлевой повязке, когда начинается эпидемия гриппа. Это значит, мы готовы изменить наше отношение к мерам собственной безопасности. Безопасность должна стать стилем жизни, модой завтрашнего дня. Ведь мы каждый день выбираем в жизни нечто большее, чем просто, например, в каком доме жить, на каком автомобиле ездить, в каком торговом центре делать покупки, услугами какой авиакомпании пользоваться… Мы должны четко разбираться, в каком автомобиле обеспечена максимальная безопасность пассажира, какая авиакомпания эксплуатирует «подержанные» самолеты, а в какой авиационная техника — самая современная и надежная. За нас это не сделает никто. «Престижным» в современном мире должен стать только тот бренд, который может считаться по-настоящему безопасным. Это — один из главных уроков пережитых техногенных катастроф.

Катастрофы — это та реальность, в которой нам всем суждено жить.

Мы выжили. Есть надежда, что мы поумнели. В общем, ничего страшного…