Свайный город

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Свайный город

Улетая из Москвы, мы взяли три рекомендательных письма. Позвонили господину, которому было адресовано первое письмо. Господин сказал, что рад приветствовать московских гостей и при случае непременно навестит нас в гостинице. Другого адресата не оказалось на месте — он уехал по делам… в Советский Союз!

Наибольшие надежды мы возлагали на госпожу Брандсен. «Госпожа» по-голландски «мефроу» или «мефрау»; некоторые, впрочем, произносят, скорее, «мевроу». Мефроу Анни Брандсен несколько лет назад жила в Москве, где работал ее муж.

К телефону подошла сама госпожа Брандсен.

— A-а, вы из Москвы! Что нового в вашей прекрасной столице? Впрочем, вы расскажете мне это лично. В какой вы гостинице? Отлично! Через час я ваша гостья.

Час спустя раздался стук в дверь. Вошла мефроу Анни Брандсен — энергичная, подвижная. По-русски она говорила превосходно. Через пять минут мы знали, что мефроу Анни занята сейчас переводом на голландский язык русской технической книги по электронике, что последний раз она была в Советском Союзе год назад, что у нее там «дополна друзей», что она очень любит наши сырники, что ей приходится много возиться с двумя ребятишками и что живет семья Брандсен далеко от центра Амстердама.

Мы вручили подарки: настоящий московский ржаной хлеб, три банки кабачковой икры и салфетку с украинской вышивкой. Матрешек не дарили, поскольку московские друзья мефроу Анни предупредили, что у нее матрешкиного племени разве что немногим меньше, чем в магазине «Подарки» на улице Горького.

Кабачковая икра привела нашу новую знакомую в совершенный восторг.

— Мой муж обожает ее! Я тоже. А хлеб, хлеб! Но… — тут мефроу Анни строго посмотрела на нас, — но ходить по музеям вы все-таки будете без меня. В любом музее всегда найдутся люди, говорящие по-английски. И по городу пока побродите одни. А вот когда чего-либо не поймете, тут я к вашим услугам. Согласны?

После этого госпожа Брандсен посоветовала нам, какие именно путеводители могут на первое время заменить ее, и распрощалась, прижимая к груди московскую буханку.

Когда за мефроу Брандсен закрылась дверь, мы вспомнили напутствия Маргариты Николаевны. Она говорила, что не следует особенно доверять распространенному мнению, будто все голландцы флегматичны и не очень общительны. Среди ни-х сколько угодно веселых, бойких и даже, как иногда выражаются у нас, «заводных» людей. А к словам Маргариты Николаевны Семеновой очень и очень стоило прислушаться. Она главный гид «Интуриста» в Москве, долго работала в Голландии, у нее там много друзей.

Пожалев, что мефроу Брандсен не взяла нас сразу под свое покровительство, мы запаслись путеводителями и стали добросовестно следовать их советам.

Прочитали, например, что в Амстердаме есть старая башня, где издавна чеканили деньги, и что эта башня удачно избежала большого пожара 1618 года. Приехали, смотрим: все верно, действительно стоит как ни в чем не бывало и заботами городского управления простоит еще долго.

Следующей достопримечательностью, которую рекомендовал осмотреть путеводитель, была Новая церковь, которая, впрочем, оказалась достаточно старой для того, чтобы в ее склепах могли найти упокоение знатные особы, блиставшие в XVII веке. Осмотрев храм, мы приняли к сведению, что под его сводами вот уже более полутора столетий коронуются голландские короли и королевы.

Королева Нидерландов приезжает на открытие парламента в средневековой карете

Потом пошли к амстердамской ратуше, где добросовестно записали, что она опирается на 13 659 свай и что в здание ведут семь одинаковых дверей; семеро спесивых сановников, правивших городом, не желали сталкиваться друг с другом при входе.

Поскольку ратуша давно превращена в королевский дворец, мы некоторое время прогуливались возле нее в надежде увидеть выезд королевы Юлианы в золотой карете, запряженной восьмеркой лошадей. Игрушечные модели и снимки этой знаменитой кареты были выставлены во всех магазинах сувениров. Нам очень хотелось познакомиться с оригиналом.

Однако прохожий, которого мы спросили о королеве и ее выезде, сказал:

— Должен огорчить вас. Насколько я знаю, королевы сейчас нет во дворце. Она в летнем замке. В золотой же карете ее величество ездит на открытие парламента. И это происходит не здесь, а в Гааге. Я вижу, вы иностранцы, и хочу напомнить, что хотя столицей королевства считается Амстердам, но и Гаага тоже вроде столицы: там постоянно находится королевский двор и заседают Генеральные штаты — наш парламент.

После ратуши мы осмотрели вокзал, замечательный прежде всего длиной своего названия: Хаарлеммермеерстасион. Центральный вокзал тоже оказался достопримечательностью: он на одном из первых мест по числу поддерживающих его свай.

В сущности, весь старый Амстердам — свайный город. Знаменитый голландский философ и писатель Эразм Роттердамский говорил, что амстердамцы, подобно воронам, живут на вершинах деревьев. Если бы бесчисленные древесные стволы, забитые в жижу, внезапно сгнили, то поддерживаемый ими центр голландской столицы рухнул бы, словно от десятибалльного землетрясения.

Но вода сохраняет дерево от гниения: все знают, что дуб, долго пролежавший под водой, становится мореным и высоко ценится за прочность. Поэтому-то городские власти возражают против осушения некоторых участков возле Амстердама. Они опасаются, что тогда понизится уровень грунтовых вод в самом городе и сваи начнут гнить.