Гадюка

На сугреве сомлела гадюка,

В ядовитое впав забытьё.

В три погибели скручено туго

Подколодное тело её.

Всё положе восходит и выше

Расторопное солнце весны.

И дыханья змеиного тише

Над ползучей сплетаются сны.

А во снах — заливные левады,

Виноградье небесных садов

И в грехах искушённые гады

Под упругою плотью плодов.

Но зачем, накреняясь как птица,

Ясный всадник летит на неё?

И взметнулась в порыве десница,

И блеснуло в деснице копьё!

Над седым ковылём просвистело.

Полыхнуло в глазах кумачом  —

Это солнце с утра захотело

Позабавиться ярым лучом.

И затем потревожило гада,

Безмятежным уснувшего сном,

Чтоб с избытком не вызрело яда

У него на сугреве земном.

* * *

Ещё дымок над крышей вьётся

И переходит в облака  —

А дом отцовский продаётся,

Как говорится, с молотка.

Ещё стоит цветок герани

На подоконнике моём,

Тропинка узкая до бани

Ещё не тронута быльём.

Ещё ночные бродят сказки,

И ветер стонет как живой,

И без утайки, без опаски

За печкой плачет домовой.

Трещат сосновые поленья,

Горчит смолёвый чад и тлен,

И все четыре поколенья

Глядят потерянно со стен.

И старики глядят, и дети

С поблекших снимков… И меня

Никто на целом белом свете

Не встретит больше у плетня.

* * *