Глава 2 Первобытное питие

В своей нынешней анатомической форме современный человек (такой, как мы с вами) существует уже 150 000 лет, первые 125 000 из которых ему можно было только посочувствовать. Приличная выпивка, насколько нам известно, отсутствовала в принципе. Доподлинно, конечно, судить сложно, поскольку записей первобытный человек не оставил — он был слишком занят охотой, собирательством и наскальной живописью.

Первый проблеск надежды являет нам прекрасная Венера Лоссельская. Примерно 25 000 лет назад кто-то вырезал на стене пещеры пышнотелую даму, которая вроде бы подносит к губам рог для вина. Однако не все с этим согласны. Одни считают, что рог — это музыкальный инструмент, просто дама перепутала, с какого конца в него дуть. Другие археологи говорят, что предмет как-то связан с менструациями. Ну и, даже если это рог для напитков, может, в нем простая ключевая вода. Последнее кажется сомнительным: банальное утоление жажды как-то не принято увековечивать в камне, но истину мы все равно, увы, не узнаем.

Останется неизвестным и другое: изготавливали в те времена алкоголь или просто находили. Первобытные напитки, как правило, не столько изобретали, сколько обнаруживали. Вот одна любопытная теория, в которой задействованы пчелы. Представьте себе гнездо диких пчел в древесном дупле. В очередную грозу дерево рушится, дупло заливает водой. Если соотношение меда и воды окажется примерно один к двум, брожение не заставит себя ждать, и неискушенному в крепких напитках первобытному человеку, который, изнывая от жажды, наткнется на это дупло несколько дней спустя, природа преподнесет чудесный подарок — медовуху. Человек наверняка ее попробует, потому что мед он любит. На вкус и вправду чистый мед, но от него хмелеешь.

Это лишь гипотеза, однако хорошая. Есть и более прозаический способ получить спиртное — собирать плоды и складывать в достаточно герметичную емкость: сок на дне забродит, и довольно скоро у вас будет примитивное вино. Правда, для этого нужно сначала освоить изготовление керамики. И что еще важнее, на какое-то время понадобится задержаться на одном месте, а по всем данным, наши предки в основном вели кочевой образ жизни.

Что же побудило нас к оседлости? Принято считать, что необходимость выращивать продукты питания. Затем, возможно, мы начали изготавливать напитки. А потом принялись возводить огромные высокие храмы и окультурились. На первый взгляд вполне логично, однако эта логика может оказаться в корне ошибочной.

Древнейшая известная нам постройка находится в современной Турции и называется Гёбекли-Тепе. Сооружение занятное, поскольку ни кровли как таковой, ни стен у него не было, отсутствуют и следы обитавших в нем людей. Признаков жилья в непосредственной близости от него тоже не наблюдается. Это понятно, поскольку Гёбекли-Тепе датируется примерно 10 000 годом до н. э., то есть был возведен до того, как человек стал оседлым и занялся земледелием. А значит, этот комплекс охотники-собиратели, скорее всего, построили как храм. Комплекс большой, в его конструкции встречаются каменные плиты, которые весят до шестнадцати тонн. Следовательно, сооружать его должны были общими усилиями многих племен, собравшихся вместе.

Зачем им это могло понадобиться?

В Гёбекли-Тепе есть несколько больших каменных ванн — самая объемная вмещает около 180 литров, — и все они содержат следы химических соединений под названием оксалаты, образующихся при смешивании ячменя и воды. А ячмень с водой соединяют для получения пивной браги. Таким образом, можно предположить, что в Гёбекли-Тепе устраивались сходки — несколько племен сообща пили там пиво. Место для попоек вполне подходящее — вершина холма, красивые виды.

Разумеется, есть и другие гипотезы. Как же без них. Одни исследователи считают, что пивом платили за работу строителям. Другие — что никакого пива не было: мало ли, может, древние просто предпочитали разбухший ячмень, потому и замачивали его в чанах и уж наверняка вытаскивали до того, как он забродит и превратится в благословенный эпипалеолитический эль.

Но, судя по всему, пиво все-таки существовало — и, что немаловажно, существовало до появления храмов и земледелия. На этом строится одна большая теория, касающаяся развития человечества: мы начали выращивать зерновые не ради еды — ее и так было полно. Мы занялись земледелием ради выпивки.

Теория гораздо более обоснованная, чем может показаться на первый взгляд, и оснований у нее имеется шесть. Во-первых, пиво проще изготавливать, чем хлеб, поскольку не требуется очаг. Во-вторых, в пиве содержится витамин B, который дает человеку здоровье и силы. Если охотники получают витамин B, поедая других животных, то земледельцы на одном хлебе без пива превратятся в анемичных хлюпиков, которых быстро истребят мускулистые рослые охотники. Но, к счастью для земледельцев, витамин В образуется при сбраживании пшеницы и ячменя. В-третьих, пиво попросту питательнее хлеба — поскольку часть работы по перевариванию дрожжи уже взяли на себя. В-четвертых, пиво можно хранить и запасать. В-пятых, спирт в пиве обеззараживает воду, на которой оно изготовлено, и убивает всякие зловредные микроорганизмы. Коварство оседлости в том, что экскременты, скапливаясь в одном месте (человеку же нужно где-то испражняться), просачиваются в воду, а с ней вновь попадают в организм. У кочевников такой проблемы нет.

Однако шестой и самый главный довод заключается в том, что для кардинальных перемен в поведении требуется культурный стимул. Если ради пива стоит тащиться в какую-то даль (судя по Гёбекли-Тепе — стоит), если пиво играет религиозно-обрядовую роль (судя по Гёбекли-Тепе — играет), даже самый заядлый охотник согласится осесть на одном месте и вырастить немного ячменя, чтобы было из чего это пиво варить.

Вот так примерно за 9000 лет до н. э. мы занялись земледелием, чтобы напиваться на регулярной основе. Это привело к двум последствиям. Во-первых, у нас появились наконец нормальные, неоспоримые археологические доказательства существования крепких напитков. В этом плане хочется похвалить вино, которое оставляет осадок из винной кислоты. Такой осадок нашли в Китае и датировали 7000 годом до н. э. В чуть более позднюю эпоху он обнаруживается в Иране и затем распространяется на запад к Средиземноморью. Разумеется, прогресс мог идти и другим путем, это лишь едва уловимый археологический шепоток в могильной тишине.

Вторым, гораздо менее важным, последствием стала цивилизация.