ГЛАВА 7 Библия

Ной посадил виноградную лозу. Это было первое, что он сделал после потопа, — и, по правде говоря, выпить ему после всего пережитого точно не мешало. А вот дальше события развивались странновато:

И выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего и, выйдя, рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего.

Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих».

Из этого мы должны извлечь важный нравственный урок: напиться до положения риз и валяться нагишом — вполне приемлемо; неприемлемо обращать на это внимание. Следует учтиво отвести глаза. Мораль настолько не поддается пониманию, что исследователи порой сомневаются, все ли нам известно. В частности, некоторые ученые подозревают, что Хам касался своего обнаженного отца не только взглядом.

Этот сюжет перекликается с другим примером опьянения, приведенным в Библии на несколько глав позже. Лот с двумя дочерями живет в горной пещере. Дочери беспокоятся, что теперь им не найти мужей из своего народа и не от кого будет зачать, поэтому они (творческий подход, ничего не скажешь) беременеют от собственного отца, дождавшись, когда тот заснет пьяным сном.

Ни в том ни в другом случае мертвецки пьяных отцов виноватыми не изображают. Это все дети-проказники.

К вечной досаде пуритан и любителей побрюзжать, Ветхий Завет отличается чрезвычайно попустительским отношением к пьянству. Вино (это всегда именно вино) — просто одно из благ, даруемых Господом, наряду с зерном, маслом и покоем. У любого мало-мальски состоятельного человека есть давильный пресс для винограда. Люди пьют, люди пьянеют, и в этом нет ничего такого — пока младшее поколение знает свое место. Конечно, нотации на тему злоупотребления спиртным периодически читались. Самую суровую, пожалуй, содержит Книга Притчей Соломоновых:

У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза?

У тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленного.

Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит и ужалит, как аспид;

глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное,

и ты будешь, как спящий среди моря и как спящий на верху мачты.

[И скажешь: ] «Били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал. Когда проснусь, опять буду искать того же».

В истории человечества вряд ли найдется более красивое описание опьянения. Начинается как загадка, перетекает в поэзию, заканчивается комичной картиной ночлега на вантах. Народ израильский мореплаванием не занимался, поэтому к морю всегда относился с некоторой опаской. Описание получилось настолько прекрасным, что много веков спустя андалузские евреи исполняли его как застольную песню.

Через несколько глав Книга Притчей возвращается к теме:

Не царям, Лемуил, не царям пить вино и не князьям — сикеру,

чтобы, напившись, они не забыли закона и не превратили суда всех угнетаемых.

Дайте сикеру погибающему и вино огорченному душою;

пусть он выпьет и забудет бедность свою и не вспомнит больше о своем страдании.

Существуют переводы Библии, где сикеру, которую нельзя пить князьям, называют пивом, но тут, скорей всего, вкралась ошибка. На арамейском это «шикра», что-то вроде граппы или чрезвычайно крепкого вина. Израильский народ жил в идеальной местности для виноделия, и варить пиво у него даже в мыслях не было.

Вино же, наоборот, воспринималось как рядовой продукт, обыденность, способ утолить печаль. Почти все двести с лишним упоминаний спиртного в Ветхом Завете выдержаны в нейтральном тоне. Вот неинтересный, но типичный пример из «Второзакония»:

…и благословит плод чрева твоего, и плод земли твоей, и хлеб твой, и вино твое, и елей твой, рождаемое от крупного скота твоего и от стада овец твоих на той земле, которую Он клялся отцам твоим дать тебе.

Вино всего лишь плод возделываемой земли. Это, впрочем, не значит, что в Древнем Иерусалиме не знали проблемы пьянства. Явление было настолько всем знакомым, что на нем строились сравнения и метафоры, и, если их обобщить, мы получим собирательный образ пьяного израилита:

они кружатся и шатаются, как пьяные (Псалтирь 106:27)

о мне толкуют сидящие у ворот, и поют в песнях пьющие вино. (Псалтирь 68:13)

Господь послал в него дух опьянения; и они ввели Египет в заблуждение во всех делах его, подобно тому как пьяный бродит по блевотине своей. (Исаия 19:14)

Но, как бы от сна, воспрянул Господь, как бы исполин, побежденный вином… (Псалтирь 77:65)

Шататься, горланить песни, захлебываться рвотой, спать пьяным сном — пока все знакомо. Менее распространенное явление упоминает Аввакум (один из малых библейских пророков). Внешнюю политику Египта в конце VII века до н. э. он порицает в следующих выражениях:

подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей и делаешь его пьяным, чтобы видеть срамоту его!

Ты пресытился стыдом вместо славы; пей же и ты и показывай срамоту, — обратится и к тебе чаша десницы Господней и посрамление на славу твою.

Здесь есть над чем задуматься. Еще одно указание на то, что иудеи пили иначе, чем мы, обнаруживается в Плаче Иеремии, где пророк горюет о разрушении Иерусалима и о том, что пить больше нечего:

…дети и грудные младенцы умирают от голода среди городских улиц.

Матерям своим говорят они: «Где хлеб и вино?» — умирая, подобно раненым, на улицах городских…

Из чего следует, что пить начинали в очень юном возрасте, хотя, возможно, тут не обошлось без художественного преувеличения.

И наконец, в Ветхом Завете нигде не упоминаются кабаки и трактиры. Ни разу. А поскольку люди где-то определенно пили, то, надо полагать, происходило это либо на улицах, либо дома — в компании нагих ближних.

Были, однако, среди иудеев те, кто не пил. Это назореи — посвятившие себя Богу и давшие обет не употреблять вино и не стричься. Самым знаменитым среди них был Самсон, однако и Новый Завет знает по крайней мере одного назорея.

Питие в раннехристианский период

В Новом Завете с употреблением вина связаны три фигуры — Иоанн Креститель, Иисус и святой Павел. Иоанн приготовлял путь Господу, Иисус открывал миру глаза, а святой Павел занимался организацией и логистикой. Мне всегда было его немного жаль. Это примерно как в день высадки союзных войск в Нормандии оказаться в службе продовольственного снабжения. Дело важное, но славы не приносит.

Иоанн Креститель был трезвенником. Согласно Евангелию от Луки, мать определила его в назореи еще до рождения (не самый честный поступок с ее стороны). Хотя из Иоанна получился типичный назорей — вопиющий в пустыне, где не водится трактиров и цирюлен.

Иисус назореем не был, что бы там ни выдумывали некоторые любители хитрых теорий. Путь Иисуса щедро полит вином, начиная с первого чуда, совершенного в Кане Галилейской. Там все просто: Иисус попадает на брачный пир, где неожиданно заканчивается выпивка, и превращает воду в вино. Примерно полтысячи литров. Вино отменное, и распорядитель пира, не подозревающий о происхождении напитка, хвалит жениха:

Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе.

По поводу этой строки исследователи ломают копья до сих пор. Одни видят в ней основание считать, что именно так устроители пиров и поступали. Другие утверждают обратное[21]. Кто-то полагает, что это и вовсе аллегория и старое закончившееся вино символизирует прежнюю веру иудеев, а новое — превосходное и изобильное — означает христианство. Однако нам в конечном счете важно не это. Нам важно, что ранние христиане считали вино благом, причем безоговорочным. Сотворение Иисусом полутысячи литров этого славного напитка — чудо, вызывающее бурную радость. Ни у кого даже в мыслях нет, что гостям, возможно, пора угомониться и лечь спать пораньше, раз вино кончилось. Обратим на это внимание.

Надо сказать, что превращение воды в вино — чудо в древнем мире достаточно распространенное. Дионис занимался этим постоянно, к тому же есть несколько рассказов о том, как родники в его храмах во время празднеств чудесным образом струили вино. В одном случае мы даже знаем, как это делалось. В коринфском храме Диониса был тайный ход, дававший доступ к водотоку, поэтому ловкий жрец мог проползти туда, перекрыть воду и залить вместо нее вино. Все потому, что Иисус был настоящим богом, а Дионис — просто самозванцем. И на это тоже обратим внимание.

Иисус не хотел быть вторым Иоанном. В главе одиннадцатой Евангелия от Матфея он достаточно четко заявляет:

Ибо пришел Иоанн, и не ест, и не пьет; и говорят: «В нем бес». Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: «Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам». И оправдана премудрость чадами ее.

Таким образом, Иисус еще при жизни заработал репутацию любителя выпить. Заслуженную или нет, мы уже не узнаем. Но интересно, что ему приходилось оправдываться, и эти оправдания евангелисты сочли достаточно важными для цитирования в своем тексте (такая же строка встречается и у Луки). А значит, повод для оправданий ранние христиане здесь усматривали.

Возможно, это как-то связано с Тайной вечерей. Главный раннехристианский обряд строился на совместном употреблении спиртного — причастии. Иисус пьет вино и заповедует пить своим последователям. Этот обряд уже существовал, когда Павел сочинял свое послание коринфянам в 50-х:

Также [взял] и чашу после вечери и сказал: «Эта чаша — новый завет в Моей крови; это совершайте, когда только будете пить в Мое воспоминание».

Но, как отмечает Павел в той же главе, беда в том, что на причастии люди норовят напиться. Он был вынужден подчеркнуть, что цель причастия — питие, а не опьянение, чем, наверное, немало озадачил коринфян.

Если копнуть поглубже, выяснится, что проблема эта в раннем христианстве была довольно распространенной. Бедные апостолы несли людям весть о новой религии, которая требовала пить вино. И судя по всему, их поняли превратно. Книга Деяний апостолов начинается с Пятидесятницы, когда Святой Дух нисходит на христиан и те начинают говорить на иных языках. Собравшиеся зеваки

…изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: «Что это значит?»

А иные, насмехаясь, говорили: «Они напились сладкого вина».

И бедняга святой Петр вынужден спешно растолковывать:

Мужи иудейские и все живущие в Иерусалиме! Это да будет вам известно, и внимайте словам моим: они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня!

Если задуматься, то именно из винопития получилась бы превосходная плетка для бичевания раннего христианства. Представить подозрительную новую секту сборищем пьянчуг — иудейским культом Диониса — настолько просто, что даже странно, почему язычники этого не сделали. Заодно понятно, почему Павел, как никто другой во всей Библии, не покладая рук писал послания разным народам, убеждая не напиваться или перестать напиваться. Павел заботился о репутации христианства.

Заметьте, в Новом Завете нигде не проповедуется полное воздержание от алкоголя. Нам сказано: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов». Христианство несовместимо с полной трезвостью. Тайная вечеря тому подтверждение. Один-единственный глоток вина навсегда изменил мировую историю, мировую экономику и питейные привычки населения дальних земель. Причастие невозможно без вина, поэтому, насаждая свою религию, христианам приходилось насаждать и виноградники. Неудивительно, что в Йоркшире христианизация шла туговато. А уж в Исландии… Вот где был кошмар.