Из «Аристократов» в «Заключённые»

Алымова действительно освободили. Но к теме канала ему ещё пришлось вернуться — правда, уже в качестве «вольного» человека.

Дело в том, что в 1934 году известный драматург Николай Погодин создаёт комедию «Аристократы», посвящённую «перековке» профессиональных уголовников на Беломорканале. Премьера «Аристократов» состоялась 30 декабря 1934 года в Московском Реалистическом театре, режиссёром был руководитель театра Николай Охлопков. Поначалу комедия встречает настороженное и даже недоброжелательное отношение со стороны официальной власти. Во время диспута после спектакля печально знаменитый Андрей Януарьевич Вышинский, в то время — прокурор РСФСР, упрекнул театр в романтизации преступного мира и усомнился в воспитательном значении пьесы. Развернулась острая дискуссия, перешедшая в перепалку. Возмущённый Охлопков демонстративно покинул зал, и защищать спектакль пришлось одному Погодину. К счастью, многие спорщики приняли его сторону. А в 1935 году в поддержку Погодина высказался официальный орган партии — газета «Правда», и всё «устаканилось».

При этом ради справедливости надо заметить, что инсценировка Охлопкова, которую сам режиссёр называл «спектаклем-карнавалом», в некоторых моментах была достаточно спорной: так, по воспоминаниям современников, режиссёр зачем-то вывел на сцену «дзанни» — персонажей итальянской комедии масок, что совсем уж не характерно для реалистического театра. И всё же Охлопков мог с полным основанием оценить свою постановку как «великолепный, блестящий спектакль, завоевавший шумный и заслуженный успех, единодушно признанный наиболее интересным и ярким спектаклем сезона».

«Аристократы» с триумфом шествуют по театральным сценам Республики Советов. Эстафету Реалистического театра 24 мая 1935 года подхватывает Вахтанговский театр. На спектакле присутствует Елена Сергеевна Булгакова, жена автора «Мастера и Маргариты», которая в дневнике охарактеризовала комедию как «гимн ГПУ» (подобный «гимн» власти пытались заказать самому Булгакову, но тот категорически отказался и даже не принял участия в экскурсии на Беломорканал).

Особо понравились зрителю уголовные типажи — Костя-Капитан, воровка Соня, Лимон и другие, их манеры и сочный язык. Всё это Погодин знал не понаслышке: в начале 20-х он репортёрствовал в Ростове-на-Дону — одном из центров уголовного мира России, изучал повадки и жаргон уркаганов. Любопытно, что уголовный жаргон в определённой степени повлиял и на мировоззрение драматурга. Настоящая фамилия Погодина была Стукалов. В конце 40-х годов прошлого века в советской литературной среде развернулась дискуссия по поводу псевдонимов. Известный в то время писатель Михаил Бубённов считал, что псевдоним — это «хамелеонство, с которым настало время навсегда покончить». Против такой точки зрения выступали многие, в том числе Константин Симонов и Николай Погодин. Автор «Аристократов» объяснил причину смены своей настоящей фамилии: «Стукалов ассоциируется со “стукачеством”. А я этим никогда не занимался. Вот на меня “стучали”, и не раз».

Николай Погодин был среди участников знаменитой поездки литераторов, однако в создании книги не участвовал. Ему доверили особо ответственное задание. К тому времени Погодин уже прославился пьесами об индустриальных стройках первой пятилетки. Особенно популярна была его комедия «Темп» (премьера состоялась в 1930 году) о Сталинградском тракторном заводе. Ещё до поездки на ББК драматург пишет жене: «Мне поручено написать кинопьесу или литературный сценарий на материале Беломорского канала… Дали мне день на раздумье. Подумал. А почему не поработать».

Итак, уже изначально речь шла именно о киносценарии, который был первичен по отношению к театральной комедии. Но Погодину рамки сценария показались довольно тесными, и он параллельно с «Заключёнными» создаёт в 1934 году «Аристократов». Понятно, что театральный спектакль вышел раньше, хотя съёмки фильма тоже начались в 1934 году: всё-таки кинопроизводство — процесс более длительный. Хотя режиссёр Евгений Червяков снял картину «Заключённые» по сценарию Погодина предельно оперативно — уже в 1935 году. Съёмки проходили непосредственно на Беломорканале, в них наряду с актёрами участвовали реальные заключённые. Приказом по Беломорско-Балтийскому комбинату НКВД от 23 января 1935 года начальник управления Беломорско-Балтийского лагеря НКВД Дмитрий Успенский приказал выдать денежные премии в сумме от 15 до 75 рублей 21 заключенному и еще 11 заключенным объявить благодарности. Правда, в конце уточнил: премирование осуществить из средств, отпущенных Государственным трестом по производству художественных фильмов национальных республик «Востокфильм».

Поначалу картина задумывалась тоже как комедия, причём музыкальная (вроде «Весёлых ребят»). Тем паче известный песенник Алымов оказался буквально под рукой и с лёту «наваял» семь текстов. Из них четыре — «Духовая», «Игровая», «Песня урок» и «Песня Соньки» — были стилизацией под блатной песенный фольклор. Из семи в картину вошли четыре песни, но «уголовным» особо повезло.

Почему же фильм не стал музыкальным? Видимо, власть решила не превращать серьёзное дело в балаган. На экраны вышло драматическое произведение, в котором зрителю показывали, как в нелёгких условиях суровые, но справедливые и мудрые чекисты терпеливо перевоспитывают закоренелых преступников. Суровые зимние пейзажи, метели, бараки — на первый план выходила именно «перековка трудом».

К тому же Алымов слишком увлёкся блатным колоритом, что казалось серьёзным перебором. Четыре уркаганские песни для одного фильма — это слишком! Пример подобной «заразы» уже показала вышедшая чуть ранее «Путёвка в жизнь» Николая Экка. В ней прозвучали две криминальные песни — не авторские, а уголовная классика: «Нас на свете два громилы» и «Щи горячие» («Ты не стой на льду — лёд провалится»), и вскоре их уже горланила вся страна от мала до велика! Наступать на те же грабли чекистам не хотелось. Ведь даже в бодрой «Песне победы», прославляющей канал, всё равно проскакивает воровской антураж:

На далёком севере,

Под полярным кругом

На снегах немереных

Я нашёл подругу.

Ты была воровкою,

Я гулял бандитом, —

Мы не этим, милая,

Нынче знамениты…

Поэтому удивительно уже то, что в «Заключённых» вообще появились песенки о грязной тачке и о перебитых-поломанных крыльях. Единственный бравурный марш — «Победная песня» (не путать с «Песней победы», не вошедшей в картину!) — звучит в финале фильма, завершая «музыкальную “триаду”» «Заключённых» наряду с двумя уголовными песнями:

Мы крепости взяли, преграды смели,

Хоть схватка не легкой была.

Чекистам упорным и стойким — хвала!

Они нас к победам вели.

Победная песня, как сокол, взмывай

Над водной дорогой, меж скал.

Плыви, пароход, и волну подымай,

Сверкай, Беломорский канал!

Правда, судьба у этих произведений разная. «Победная песня» прочно забыта — как и большинство алымовских поделок «на злобу дня». А вот уголовные стилизации стали воровской классикой, хотя никто с именем Алымова их не связывал. К тому же его оригиналы за десятки лет подверглись серьёзной переработке. И всё же нельзя не отметить иронию судьбы. Блатным классиком стал поэт, который в своих кемских дневниках писал: «Урка — ужаснейшая карикатура на человека, ужасная сущность, способная только на гадость, — без дома, без ответственности, ленивые, порочные, низкие, тупые, невежественные, вспоминающие мать только в ругани».