14

14

В районном ресторане была отдельная комната. Там гостей уже ожидали председатель райисполкома, второй секретарь райкома, начальник управления сельского хозяйства. Шапошников представил их Моргунову; тот чему-то усмехнулся.

Обед был сытным, с сибирскими пельменями. А когда завершился, Моргунов поднялся из-за стола, подозвал официантку, попросил получить с него деньги.

Девушка растерянно посмотрела на Шапошникова, потом на появившегося откуда-то директора ресторана.

— Сколько я должен? — повторил Моргунов.

— Что вы, Федор Федорович! — взмолился Шапошников.

— Сколько с меня причитается? — таким тоном произнес Моргунов, что и Павлов сказал, чтобы немедля подсчитали, и сам полез в карман за деньгами.

Официантка выскочила из комнаты, за нею устремились директор и председатель райисполкома. И когда вернулись, девушка смущенно вымолвила:

— С вас сорок восемь копеек…

С трудом сдерживая себя, Моргунов выговорил:

— Никогда так не поступайте впредь, дорогие товарищи. Мы же коньяк пили. — Он строго глянул на Шапошникова, передал официантке пятерку. — Вот, получите! — И торопливо зашагал к выходу.

Павлов передал официантке свою пятерку.

В машине долго молчали. Много раз Павлов бывал на таких обедах, на банкетах — больших и малых, принимал делегации соседних областей. И он не помнит случая, чтобы кто-то вот так, как Моргунов, взял, да и рассчитался… Хотя нет, на его памяти давний случай еще в Дронкинском районе. Тогда к ним в район приехал замминистра совхозов Столпник — до сих пор Павлов помнит его фамилию, хотя после того никогда не встречал его. В совхозной столовой накормили обедом Столпника, директора треста, корреспондента газеты и своих человек десять. После обеда Столпник попросил получить с него. Тогда Павлов тоже говорил Столпнику, что, мол, проели-то пустяки… И никто не назвал заместителю министра, сколько с него причитается. Тогда он положил на стол сто рублей, сказал официантке, чтобы получила за всех, и, ни с кем не простившись, уехал…

После этого Павлов и совхозные руководители раздумывали: как же быть? Решили так: выписать счет за обед, и раз уж Столпник требовал получить за всех, его деньгами оплатить счет — сумма-то, как помнится Павлову, чуть больше двадцати рублей… А на другой день в город послали нарочного, он нашел Столпника, вручил ему счет и сдачу. Тот поблагодарил, однако, этим не ограничился, а вызвал из Москвы ревизора, который учинил документальную ревизию совхоза, выявил все списания на подобные обеды. Эти расходы были взысканы с руководителей, а директор сверх того получил строгий выговор.

И вот опять нечто подобное…

Первым заговорил Моргунов:

— Партия взяла линию на бережливость во всем, Андрей Михайлович… Даже в мелочах! А ведь это не мелочь… Вошло уже в моду бесплатное угощение всякого приезжего. И у нас в Казахстане, когда работал, тоже были и малые обеды, и большие пьянки… Деньги ведь государственные расходуются, да и моральная сторона не на высоте… Вошло в привычку, и теперь эту привычку надо решительно изживать! — Помолчал немного, взглянул на Павлова. — Получается-то обычно как? Приехал секретарь обкома в район, повели его кормить, как гостя. И гость-то всего один, а сколько прихлебателей! Все чины соберутся… Гость, может, рюмку коньяку выпьет, а хозяева-то не скромничают. А потом уж изыскивают способ списать пропитое. И списывают часто с запасом! Чтобы и на опохмелку хватило… Вы же все это знаете, и я знаю, и сам так делал. С этими расходами государственных, а равно и колхозных средств кончать надо самым решительным образом!

После такого самокритичного и дружеского внушения у Павлова полегчало на сердце.

Получилось так, что через несколько дней Павлов опять оказался в подобной ситуации. Он, Несгибаемый и Гребенкин выезжали в район вместе, чтобы присутствовать при сдаче важного объекта. А затем, как и принято, обед с выпивкой. Павлов повторил то, что сделал Моргунов. Но пошел дальше: уплатив свою долю, ждал, когда и другие рассчитаются. И тут выяснилось, что не у всех с собою деньги. Их не оказалось у трех районных товарищей и даже у Гребенкина. Павлов уплатил за них и попросил при первой возможности вернуть ему.

Принеся долг, Гребенкин выговаривал Павлову:

— В какое глупое положение меня поставили, Андрей Михайлович! Сказали бы заранее…

— Значит, ты заранее был уверен, что с тебя за обед не возьмут? — усмехнулся Павлов.

— А ведь и верно! — громко рассмеялся Гребенкин. — Отвык… А по существу-то это ведь в переводе на русский язык воровство! Надо кончать с этим!

Павлов доволен. Он хорошо знал, что теперь-то Сергей Устинович не даст спуска любителям дармовых угощений.

В тот же день Павлов пригласил главного бухгалтера сельхозуправления Машутина, попросил проверить несколько хозяйств, куда списываются деньги, израсходованные на угощения.

Машутин выслушал внимательно, чему-то усмехнулся.

— А ведь до нас уже дошел слух насчет вчерашнего, Андрей Михайлович… Как я понял, вы решили повести борьбу с этим расточительством? И очень правильно! А материал для раздумий мы вам недельки через две представим…

Свое обещание сдержал, явился ровно через две недели. Откинув со лба серебристые кудри, начал неторопливо:

— Это я, Андрей Михайлович, пришел на себя лично наговаривать, с наветом на себя… Четырех ревизоров посылал, и все обнаружили, видите ли, неприятные дела… Ну, если за колхозы я не так чтобы в ответе, там свои ревизионные комиссии, то за совхозы — вина моя. — Он развел руками.

— Что же все-таки обнаружено?

— Видите ли, Андрей Михайлович, в нашей печати очень охотно бичуют бухгалтеров-ревизоров. Приехал ревизор, его угощают, кормят получше, надеясь, что он будет на все смотреть сквозь пальцы.

— Правильно критикуют! — бросил Павлов.

— Совершенно верно! — подхватил Машутин. — Но беда в том, что эта правильная критика распространяется не на всех ревизоров… Все краевые работники, выезжающие в районы, тоже ведь ревизоры! Они же выезжают проверять работу нижестоящих, значит, ревизоры! И тут, видите ли… — Он замялся, подбирая нужные слова. — Видите ли, Андрей Михайлович, приезжих из краевого центра, а тем более из столицы тоже угощают! И куда солиднее, чем несчастных ревизоров.

— Почему же несчастных?

— Так не очень-то прислушиваются к голосу ревизора… У нас чаще всего рассуждают так: человек неправильно распорядился государственными деньгами, нанес убыток. Надо бы взыскать с него убыток, что было бы и справедливо, и очень поучительно для других. А нам, ревизорам, разъясняют: не лично для себя, мол, взял, а ошибся, просчитался! Как будто народному хозяйству от этого просчета легче, чем от прямой кражи. Вот и насчет угощений, — перешел наконец к главному делу Машутин. — Такие расходы наши ревизоры давно уже засекли, при каждой почти ревизии обнаруживают и записывают в акт. Начальство, правда, не оставляет это без внимания, но как наказывают? Устно поругают, на вид поставят, но все это как-то вроде шутейно: пропили, мол, разбойники! А начетов денежных нет. Вот несколько фактов, Андрей Михайлович… — Он раскрыл принесенную папку. — Вот такой факт… Помните, в прошлом году проводилась литературная декада?.. Так вот в совхоз «Пятилетка» приехали два молодых поэта, они в клубе стихи читали, — видимо, дело нужное… А вот финал: на обед для двух поэтов истрачено двести семьдесят восемь рублей шестьдесят четыре копейки. И списаны по фонду директора на культурные мероприятия. Понимаете?.. Два гостя приехали, а нахлебников нашлось, как отмечено в акте, около шестидесяти человек! — Он смотрит на Павлова, ждет реакции.

А Павлов молчит. Внутренне он возмущен, но… Был же разговор — принять писателей как дорогих гостей! И получаются действительно дорогие гости…

— Что еще? — спрашивает Павлов.

— Пожалуйста, Андрей Михайлович… — Машутин берет следующий листок, называет один пример, второй, третий… И везде сотни рублей пропитых денег. Он рассказал и о механике оформления этих неблаговидных дел.

Павлов слушал неторопливый рассказ бухгалтера и думал: что-то надо предпринять? Тем более что все это имеет самое прямое отношение к теме об облике коммуниста, о чем вскоре состоится разговор. Два года назад на пленуме обсуждался вопрос о моральном облике коммуниста, и теперь в порядке проверки исполнения снова выносится на обсуждение.

Павлов пригласил председателя комиссии народного контроля. И когда тот пришел, рассказал ему о докладе Машутина, попросил заняться проверкой расходов по культурному фонду, начать самую решительную борьбу с расходованием государственных средств на приемы и угощения.

— Все же, Андрей Михайлович, — вставил Машутин, — надо дать команду о производстве начетов на виновных, без этого круто не повернуть дело. Тогда любой руководитель скажет себе: «Лучше пропью свою пятерку, чем связываться…»

— Хорошо, хорошо, товарищ Машутин, — успокоил его Павлов. — Помимо начетов у нас есть и другие меры…

— Это опять выговор или на вид поставить? — оживился Машутин. — Нет, Андрей Михайлович, в денежных делах самое сильное воспитание — рублем! Поверьте бухгалтеру…