7

7

Лавинье поднял глаза и увидел секретаря, появившегося с телеграммой в руке.

— Из Елизаветвиля, мсьё Лавинье.

Лавинье пробежал глазами телеграмму, и лицо его помрач нело. Один из членов правления компании спрашивал, почему задерживается подача уранинита, и сообщал, что на днях американский представитель мистер Раймонд выезжает на рудник, чтобы узнать на месте, в чем дело. Член правления предупреждал Лавинье о необходимости привести все в порядок.

Привести в порядок! Хорошо ему писать это в Елизаветви- ле. Попробовал бы он сам поработать с этими неграми!

Несколько минут Лавинье сидел размышляя. Негров нужно проучить, в особенности тех двух парней. О, они еще узнают, как бунтовать против белых! Они не будут больше сбивать с толку других! Он, Лавинье, придумает, что с ними сделать, чтобы другим неповадно было. Но не сейчас. Это потом. Лавинье слишком дорожил своим директорским местом, чтобы сводить счеты с рабочими перед самым приездом мистера Раймонда. Едва ли американцу понравятся поломанные землечерпалки и бунтующие черные. Сейчас во что бы то ни стало негры должны начать работать.

Вошел секретарь и сообщил:

— Белые рабочие прислали своих делегатов, мсьё Лавинье.

— Этим что нужно?

— Они угрожают бросить работу, если мы не выполним требований негров.

— Скажите, что я занят. — Лицо Лавинье сделалось красным. — Позовите ко мне старшего надсмотрщика.

Через несколько минут старший надсмотрщик появился в дверях. Он сделал два шага и остановился, не решаясь подойти к столу директора.

— Я прошу тебя, — начал Лавинье мягким, ласковым голосом, — сказать твоим славным парням, что я видел по их добрым лицам, что они очень устали. Они сами виноваты, но я прощаю их. Впредь они будут работать попрежнему до захода солнца. Скажи им, что я их жалею.

Надсмотрщик, огромный черный детина, со страхом смотрел на своего повелителя. Таким странным он еще никогда не видел директора.

— Я скажу, чтобы солдаты сейчас же схватили этого Касанду, — проговорил он, тараща на Лавинье глаза, — и мы всыплем ему и Анаке по пятьдесят ударов.

— Потом, потом! — резко проговорил директор, и, видимо спохватившись, добавил ласковым голосом:-Ты иди, иди и скажи, что я их всех прощаю. И Анаку отпусти. Но скажи, чтобы они немедленно начали работать.

У двери надсмотрщик остановился и исподлобья посмотрел на директора, чтобы еще раз убедиться, не смеется ли он над ним.