3

3

Через три дня ранним утром около двухсот человек выступили в поход. Вместе с мужчинами в далекий путь отправились и их семьи. По обычаю, для удачи перед выходом посыпали на тропу немного муки и хлебных крошек.

Отряд растянулся в длинную цепочку и двинулся на юго- запад. Густой утренний туман скрывал только что появившееся солнце. Кусты, огромные древовидные папоротники и высокие копьеобразные травы были покрыты крупными каплями росы. Люди шли мокрые, дрожа от утреннего холода. Касанда, как обладатель важной бумаги, выданной ему вербовщиком, стал старшим в отряде и немало гордился этим. Он шел впереди всех и огромным, тяжелым топором прорубал дорогу в чаще. За ним двигались четыре человека, которые завершали его работу.

Идти было трудно. У леса приходилось отвоевывать каждый шаг. Длинные, усеянные шипами лианы, почти в обхват толщиной, спускались низко к земле, оплетая стволы лесных великанов и преграждая дорогу. Такие места то и дело приходилось обходить, удлиняя путь.

В лесу было почти темно. Лес возвышался в несколько этажей. Деревья тесно соприкасались вершинами и не пропускали света. Над густым, едва проходимым подлеском поднимались деревья, составлявшие основную массу леса. Их кроны образовали сплошную завесу. Над этим морем зелени возвышались отдельные деревья-великаны, которым уже ничто не мешало пользоваться солнцем.

Люди шли медленно, напруженные всем, что только могли захватить с собой. Набетуну и Нкайна двигались за головным отрядом. Набетуну несла небольшой запас сорго, совсем небольшой, так как посев их погиб в старом краале, а запасов дома не было. Того, что она несла, могло хватить лишь на два- три дня. А впереди — много дней пути. У других запасов было еще меньше. Многим не дойти до Луалабы, очень многим!

Нкайна нес шкуры буйвола, заменявшие постели, тыквенные бутыли для воды и оружие Касанды.

К полудню остановились на привал, развели костры и стали готовить пищу. Отдохнув и подкрепившись, снова тронулись в путь и шли почти до самой темноты. И так каждый день…

На четвертое утро случилось первое несчастье: заболел Нкайна. Несмотря на все усилия, он не мог подняться на ноги. Касанда внимательно посмотрел на него и сразу понял, что брат не выйдет из этого леса: Нкайна заболел сонной болезнью. Это произошло, наверно, еще в новом краале. Нкайна дрожал, и лицо его кривилось в гримасах боли. Он испуганно смотрел на Касанду, стараясь найти в глазах брата поддержку или утешение. Может быть, все скоро пройдет? Но Касанда не умел лгать. Ему было страшно за судьбу брата, он не мог произнести ни слова ему в утешение и упорно смотрел в сторону, боясь, что взгляд его скажет правду. Он знал — Нкайна обречен и никто не поможет ему теперь. Набетуну стояла рядом. По ее старому, морщинистому лицу катились слезы. Она не раз видела больных сонной болезнью и поняла все без слов.

Когда отряд поднялся, чтобы тронуться в путь, Нкайна сделал отчаянную попытку встать на ноги и не смог. Он снова лег, и глаза его умоляюще смотрели на брата: неужели его оставят в лесу одного? Набетуну, сложив у груди руки, тоже молча смотрела на Касанду: ведь он не бросит брата на съедение зверям?

Касанда принялся за дело. Он вырезал из шкуры буйвола длинный широкий ремень и связал его концы. Затем, повесив ремень через плечо, он посадил в него брата так, что Нкайна оказался у него за спиной. Касанде пришлось нести, кроме того, еще оружие и шкуры.

Голод теперь неотступно следовал за отрядом. Небольшие запасы, взятые из дому, кончились. Батако питались побегами бамбука, листьями и дикими плодами, если их удавалось найти. Но люди шли и шли целыми днями, почти не останавливаясь и покачиваясь от слабости. Только на восьмой день пути решили отдохнуть: все выбились из сил.

С утра все разбрелись в поисках пищи. Взяв лук и копье и оставив Нкайну на попечении матери, Касанда отправился на охоту.

Мпутум бежал впереди него, понуро опустив хвост.

Они долго двигались по тропе, проложенной племенем, затем свернули в сторону. Здесь было так глухо и мрачно, что даже Касанде, привыкшему к джунглям, стало не по себе. Птицы и то не пели в этом лесу. От влажной земли поднимались тяжелые, удушливые испарения. На пути часто встречались болотца, на берегах которых диковинные деревья, казалось, воевали друг с другом за свет и пространство. Смоковницы-«душители» сплетали свои ветки с ветвями соседей и медленно умерщвляли их. Огромные, толстые лианы обвивались вокруг больших деревьев, сжимая их в смертельных объятиях. В этом мрачном зеленом царстве шел бой не на жизнь, а на смерть.

Касанда шел тихо, не производя ни звука. Он осматривал каждый клочок земли, прежде чем ступить на него. Бежавшая впереди собака неожиданно остановилась. Она глухо зарычала, шерсть у нее встала дыбом. В нескольких шагах от себя Касанда увидел огромного черного нжину — «лесного человека». Он стоял на коротких кривых ногах, держась одной рукой за ветвь, другой упираясь в землю, и смотрел на Касанду тяжелым, ненавидящим взглядом.

Касанда вздрогнул и попятился. Эти огромные волосатые руки могли разорвать человека на части, сломать его, как тростинку. Благоразумнее было бы отступить. Но там, в лагере, ждало его голодное племя. Нельзя было упускать такого зверя. Касанда, не задумываясь, сделал шаг вперед и, выхватив стрелу, пустил ее с такой силой, что она почти до половины вонзилась в грудь зверя. Нжина яростно заревел, сломал торчавший из груди конец стрелы и, вытянув длинные руки, бросился на Касанду. Касанда взмахнул копьем, но зверь молниеносным движением схватил древко оружия. В то же мгновение рыжий рычащий комок вцепился в кривую ногу нжины. Нжина резко повернулся и, выпустив копье, отшвырнул собаку. Воспользовавшись этим, Касанда быстрым движением ударил обезьяну копьем в грудь, и она грохнулась на землю с оглушительным ревом. Рассвирепевший Мпутум стал рвать ее зубами. Но горилла лежала неподвижно: она была мертва.

Отдохнув немного, Касанда поднял свою добычу, весившую не менее двух рослых мужчин, и пошел к стоянке племени.

Касанда шел, пригнувшись к земле под тяжестью, которую еще совсем недавно он поднял бы шутя. Голод унес его силы. Охотник с трудом перешагивал через толстые стволы упавших деревьев, спотыкался. Но он не останавливался, чтобы отдохнуть. Он нес пищу своему голодному, измученному племени. И эта мысль заставляла его идти быстрее.

Когда Касанда появился в лагере, все лица повернулись к нему. Люди встали и молча смотрели на него. В их глазах Касанда прочел один вопрос: как поступит он со своей добычей? Касанда положил зверя на землю, неторопливо вытер большим листом потное лицо и, повернувшись к племени, громко сказал:

— Пусть мужчины разрубят мясо. Каждый получит свою долю.

Все одобрили распоряжение Касанды.

К вечеру, когда собрались все уходившие на поиски пищи, обнаружилось, что один охотник не вернулся. Утром его пытались разыскать, но безрезультатно — человек исчез бесследно. Только джунгли знали о его судьбе.