МАГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ГОДОВОГО КРУГА

МАГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ГОДОВОГО КРУГА

В своих «Магических искусствах Древней Европы» Антон Платов начинает рассмотрение магического традиционного календаря с интерпретации известной славянской сказки о 12 месяцах.

Эта сказка дает прекрасное представление о традиционном восприятии календарного круга. Не формальное представление абстрактного промежутка астрономического времени, но ЖИВАЯ картина рождения, развития, увядания и смерти; совокупность одушевленных образов, символизирующих различные точки поворота годового колеса, от младенца до старика — именно так видели священный год наши предки… Именно так у источника всех вод, у корней Древа мира увидела Священный Год девочка, попавшая в компанию двенадцати — а в более ранних версиях, несомненно, восьми — его божественных Ликов.

В основе любой магии лежит общеизвестный закон подобия — в мире все подобно всему. Так и коловращение сильных точек года традиционного календаря издревле связывалось с циклами жизни Божества — от его рождения — через возмужание — в смерть и трансформацию в новую жизнь.

Путь навстречу Зимнему Солнцу — это путь темной стороны года, длящийся с Самайна по Бельтан — с конца октября по начало мая. Это — путь темной трансформации, дорога, которой молодой Бог проходит в поиске Богини. Бог, умирающий на Самайн, возрождающийся в новой силе на Коляду и встречающий свою Богиню на

Бельтан, — чем начинается светлая половина года, которая достигнет своей высшей точки в момент летнего солнцеворота. Цикл этот повторяется каждый Новый год, и каждый раз нет полной уверенности в исходе пути сквозь тьму, но ясным символом торжества летних сил проходит с нами зимним путем образ праздника Купалы…

Цикл умирания Бога начинается с поворота годового колеса на летнее Солнцестояние. В этот день по кельтскому древесному календарю Молодой бог–падуб убивает Старого бога — дуба: похороны Бога знаменуют собой начало поворота года на зиму, к новому перерождению и новому возрождению (см. у Р. Грейвса).

Во всех традициях, а также во многих наследовавших традиционным церковных представлениях ранней весной, в точке Имболка, впервые проявляется женственная сила Богини — пока еще в своей девственной ипостаси (Дева). Весенняя богиня, встречаемая на Масленицу — юная девушка, на Бельтан и русальные пляски конца мая — начала июня — буйствующая в свои последние незамужние часы молодая девица, опасная своей дикой, иносторонней красотой; мужней женой предстает Богиня в час своего бракосочетания на летнее Солнцестояние и умирает на Лугнасу, в осенних же праздниках место молодой женщины постепенно занимает старуха — Макошь, третья ипостась, символизирующая Ту сторону силы. В зимний период землю хранят чары Морены, старухи- смерти, покров которой милосердно сохраняет семя новой жизни для новой весны. С нею вместе, хранит зимний мир после смерти молодого бога Вещий, Владыка Павших, великий Бог, древнее самой смерти, повелевающий силами по обе стороны реки Смородины, разделяющей срединный мир от мира Иного.

Интересно, что Грейвс в «Белой Богине» описывает ассирийскую скульптуру, представляющую годовой круг, символика которых использовалась в мифологии и обрядовости многих североевропейских народов, несмотря на то, что сама скульптура очевидно отражает традицию южной Европы и Средиземноморья:

«Ассирийская скульптура, изображение которой Феликс Лажард приводит в «Sur la Culte de Mithra» (1847), показывает год как дерево с тринадцатью ветками. На стволе дерева пять полос, и ветки, похожие на скипетр, расположены по шесть на каждой стороне и одна — наверху. Несомненно, это сельскохозяйственный год Восточного Средиземноморья, который начинается осенью, но соотнесенный с солнечным годом, начинающимся в день зимнего Солнцестояния, ибо здесь есть маленький шар, представляющий новый солнечный год, висящий над последними тремя ветками. Кроме того, из двух стоящих на задних ногах коз, которые поддерживают дерево, тот, что справа, — козел — повернул голову так, что его рог напоминает молодой месяц и касается основания самой верхней из трех последних веток. Голова другой — козы — повернута так, что рога ее напоминают луну на ущербе, и она тянется к трем первым веткам. У нее полное вымя в соответствии со временем года, потому что первые козлята появляются на зимнее Солнцестояние. Похожая на лодку новая луна плывет над деревом, а группа из семи звезд, из которых седьмая самая яркая, расположена рядом с козой, и это доказывает, что она — Амалфея, мать рогатого Диониса. Козел, стоящий справа, — ассирийский двойник Азазела, козла отпущения, приносимого иудеями в жертву в начале сельскохозяйственного года. Пять полос на стволе, из которых одна в основании ствола, а другая на верхушке — пять «поворотных точек» года. На вавилонском дереве года, изображенном в той же книге, их символизируют пять веток.»

Таким образом, мы видим, что традиция остается таковой вне зависимости от сторон света и климатических условий; вопрос только в том, насколько традиционные мифологемы и обрядовость сохранились в современной жизни и насколько полно можно восстановить или создать заново то, что, к нашему сожалению, не сохранилось вовсе.