2.2 Умом нас не понять

2.2 Умом нас не понять

В начале двухтысячных, насмотревшись сериалов, мы вдруг осознали, что хотим жить в собственных домах. И мы ринулись из своих пятиэтажек и девятиэтажек покупать землю и строить дома. Так начался строительный бум в Украине. Все, у кого была хоть какая-нибудь возможность «строиться», начали строительство своего дома. Если раньше у нас строили маленькие дачные домики, чтобы отдохнуть летом за городом, то теперь, насмотревшись бразильских сериалов, каждый старался построить не дом, а целую виллу. У тех, кто «сидел» на государственных деньгах, стали расти дома невиданных размеров и архитектурных решений. Это были дома в готическом стиле, с башнями и колонами. Если площадь среднего американского или канадского дома составляет 120–150 кв. м, то украинец просто не мог себе представить, как можно «ютиться» в таком домике. Как в том анекдоте:

Заходит новый украинец во дворец к английской королеве, оглядывается по сторонам и говорит: «Бедненько, но чистенько».

В нашей стране стало престижным строить дом не меньше, чем на 500–600 кв. м. Каждый «уважающий» себя украинец мечтал именно о таком доме. Стоимость такого строительства по украинским ценам составляла от 500 тыс. долларов. Строили дома для себя и на продажу. И продавали такие дома запросто, при помощи обыкновенных объявлений. Совершенно нормальным было увидеть по телевизору объявления о продаже дома в полмиллиона или миллион долларов, как будто речь шла о велосипеде или котенке. В нищей стране, где средняя зарплата никогда не превышала 350 дол, успешно продавались дома по 500 тыс. дол. и более. Их покупали. Покупали, в основном, чиновники или представители криминальных структур, что у нас, в принципе, одно и то же. Покупали за наличные в одночасье. Просто предпринимателю, который зарабатывал своим трудом, это было не под силу, чем бы он ни занимался.

Таким образом, жить в собственном доме стало для каждого из нас делом чести. Поэтому те, у кого не было собственных сотен тысяч долларов, начали закладывать свои квартиры и брать кредиты под невиданные проценты от 9–12 % годовых, причем, в валюте, т. к. в гривнах проценты были еще выше. В 2007 г. в мире наступил кризис, а в нашей стране — коллапс.

Сегодня около Одессы стоят кладбища брошенных недостроенных домов, которые невозможно достроить, а также достроенных, которые невозможно содержать. Люди пытаются их продать, но дураков становиться все меньше, а может быть, просто у дураков уже нет таких денег.

Еще одна особенность нашего менталитета — это всенародная народная любовь к брендам. Для моего соотечественника не существуют торговые марки, кроме брендовых. Это касается не только автомобилей, о которых мы уже говорили, но и любых других товаров и услуг. Если телевизор, то это должен быть «SONY», и, не смотря на то, что такой же по качеству телевизор «LG», стоит на 40 % дешевле, украинец купит его только от безысходности. Если соковыжималка, то «KENWOOD», а не какой-нибудь «САТУРН». Если духи, то «GUCCI» или «LANCOME», не иначе. Эти психокомплексы использовались еще в советские времена нашими подпольными бизнесменами, которые выпускали у себя в подполье джинсы фирмы «LEE» и «WRANGLER», ланкомовскую тушь, кофточки от Версачи, духи от «GUCCI» и т. д. В те времена все бренды производились на Малой Арнаутской, назывались «фирма» и сбывались на одесском толчке по сумасшедшим ценам. Так называемые, «фирменные» кофточки стоили полторы зарплаты учителя, инженера или врача, джинсы — две или три зарплаты, в зависимости от «фирмы», духи — одну. Для справки, зарплата учителя, врача или инженера равнялась ста двадцати советским рублям.

Сегодня, когда этих брендов вокруг нас море, мы хотим иметь больше, чем у другого, дороже, чем у другого. Это позволяет нам чувствовать себя «крутыми». Сегодня нас не интересует, насколько человек честный, профессиональный, добрый, интересный, трудолюбивый, достойный, нас интересует, насколько он «крутой». И мы уважаем его за это. Сегодня мы сами не стремимся быть честными, профессиональными, интересными, добрыми, трудолюбивыми, достойными, мы стремимся стать «круче», «круче», чем другие. И уважаем себя за это.

Чтобы удовлетворить наши потребности в брендах, у нас появились бутики. Толком мы не знаем, что это такое, но уверены, что это «круто», а потому, стараемся, хоть что-нибудь в них приобрести. Цены там космические. И когда спрашиваешь у продавца, почему кофточка или туфли стоят триста, а то и пятьсот евро, то она отвечает: «Это же Италия, посмотрите на фирму». И невдомек ей, что в самой Италии цены совсем другие. Украинцы, закаленные ценами равными их зарплатам, и глазом не моргнут, услышав, что за «крутую» вещь нужно отдать все, что они заработали за месяц, а то и два.

Наверное, во всем мире для человека играют роль ярлыки. Но для украинцев ярлыки — это что-то большее, это необходимое условие для того чтобы уважать себя и считать себя достойным уважения. Ярлыки — это оценка, чего ты стоишь. К ярлыкам также относится количество денег, которое у тебя есть, и не важно, как ты их заработал. Все мы, украинцы, все еще хотим иметь золото, бриллианты, натуральные дорогие шубы, дорогие автомобили, бытовую технику и одежду брендовых марок. Так, как нам кажется, мы можем приобщиться к Европе и почувствовать себя «крутыми». Недавно у нас появился свой собственный украинский бренд под названием ЕВРО. Теперь у нас есть евроокна, евродвери, евромех в женских сапожках, евроремонт и, даже, евросекондхэнд. Если у тебя есть это «ЕВРО», то ты настоящий «крутой». А быть «крутым» мечта каждого украинца. Жаль только, что у нас нет евроума, евросовести и евротрудолюбия.

Дети тех, кто был ничем, выросшие при советском тотальном дефиците, сегодня видят смысл своей жизни в деньгах. Желание комфорта приобрело у нас извращенный характер — не вещи для нас, а мы для вещей. Мы предпочли бы потерять руку, чем поцарапать свой автомобиль. Приглашая гостей, мы требуем снять обувь, чтобы они не запачкали и не испортили наш пол.

Вспоминается интересный случай, когда меня пригласили к моему старому знакомому, бывшему работнику ОБХСС, который вовремя уволился, но успел построить трехуровневый дом на Французском бульваре. Нас пригласили как бы на новоселье, и гости были соответственно одеты. Гостей встречали в зимнем саду и… там нам предложили снять свою обувь и надеть тапочки с зайчиками. Представляете, как чувствует себя женщина в нарядном костюме и в тапочках с зайчиками. Тем ни менее, все надели «сменную обувь», как в школе. Вот уже и собственный дорогой дом есть, а сознание как было, так и осталось прежним — сознанием бедняка.

Наверное, это сознание и есть причина таких парадоксов. Почему мы, имея доходы в десять раз меньшие, чем в Европе, стремимся к дорогим машинам, к огромным домам, ко всему самому, самому, чего не имеет средний европеец? Почему мы «из кожи вон лезим», чтобы все это получить? Почему, если мы этого не имеем, то считаем себя неудачниками?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.