Гарвардские мальчики «делают» Россию
Гарвардские мальчики «делают» Россию
В 1998 году научного сотрудник Института европейских, российских и евроазиатских исследований Университета им. Дж. Вашингтона (США) Жэнин Видел опубликовал в серьезном американском журнале «Nation» (№ 32) статью, в которой раскрыл механизм воровской аферы, позволившей под вывеской «гарвардского проекта» на протяжении ряда лет обогащаться высшим должностным лицам Америки и России, а также их советникам.
В ней он описал, как, используя престиж Гарварда и связи с администрацией Клинтона, сотрудники Гарвардского института международного развития (ГИМР) фактически «приватизировали» разработку и выполнение программ экономической помощи России с минимальным уровнем контроля со стороны правительства США. Установив союз с Чубайсом и его окружением, они, попутно еще и лично обогатились. Деятельность ГИМРа в России представляет собой предостерегающий урок злоупотребления доверием, казалось бы, лично не заинтересованных зарубежных советников.
ГИМР имел сторонников высоко в администрации США. Одним из них был Лоуренс Саммерс, сам бывший гарвардский профессор экономики, которого Клинтон в 1993 году назначил заместителем министра финансов по международным вопросам.
Саммерс нанял гарвардского доктора Дэвида Липтона (бывшего в то время вице-президентом консультационной фирмы «Джеффри Д. Сакс и Компания») на должность своего помощника. Липтон стал соавтором множества документов, подготовленных совместно с Саксом, и работал вместе с ним в Польше и России.
Директором русского проекта ГИМРа стал родившийся в России эмигрант Андрей Шлейфер, состоявший в должности исполняющего обязанности профессора экономики в Гарварде. Шлейфер также был протеже Саммерса, вместе с которым он получил как минимум одну субсидию. Саммерс написал рекламную заметку на суперобложке книги «Приватизируя Россию» (авторы Шлейфер и М. Бойко, издана при финансовом содействии ГИМРа в 1995 году), в которой заявлял, что «авторы осуществили в России нечто замечательное, а теперь они написали замечательную книгу».
Другим гарвардским игроком стал бывший консультант Всемирного банка – Джонатан Хэй, посещавший Пушкинский институт русского языка в Москве. В 1991 году, учась еще в Гарвардской школе права, он стал старшим юридическим советником Госкомимущества (ГКИ). На следующий год он был назначен генеральным директором ГИМРа в Москве. Юный Хэй получил огромную власть по определению контрагентов, политики и особенностей осуществляемых программ. Он не только контролировал доступ к окружению Чубайса, но и служил его рупором.
На протяжении позднего лета и осени 1991 года, когда советское государство разваливалось, гарвардский профессор Джеффри Сакс и другие западные экономисты участвовали во встречах на даче под Москвой, где молодые ельцинские реформаторы планировали российское экономическое и политическое будущее. Тогда там объявился и Анатолий Чубайс.
Оказывается, многое, что нам не нравится в приватизации, есть результат действий Джонатана Хэя и его сотрудников. Именно они были авторами большей части проектов и указов. Основа приватизации была столь сомнительной, что Чубайс в конце концов вынужден был опираться в ее осуществлении на ельцинские президентские указы, а не на парламентские постановления. И это стало возможным благодаря поддержке такого диктаторского образа действий американскими официальными лицами.
При содействии своих западных советников Чубайс и его закадычные друзья создали сеть организаций. Это позволило им, минуя законные правительственные агентства и обходя парламент РФ, два чубайсовских сотрудника – Максим Бойко и Дмитрий Васильев, распоряжались почти третью от миллиарда долларов, полученных в виде помощи, и миллионами дополнительно к этому – в форме займов от международных финансовых учреждений.
Большая часть этих щедрых даров проходила через находившийся в Москве Российский приватизационный центр (РПЦ). Он был основан в 1992 году и юридически являлся частной, бесприбыльной, неправительственной организацией. Председателем его Совета директоров был Чубайс, и это при том, что он был государственным служащим – главой Госкомимущества. А исполнительным директором этого учреждения был Бойко. На основании декрета Ельцина на помощь РПЦ должно было опираться правительство в реализации своей политики в области инфляции и других макроэкономических проблем, а также при проведении переговоров в отношении займов с международными финансовыми учреждениями.
ГИМР был учредителем РПЦ, и Андрей Шлейфер – членом его Совета директоров. С помощью ГИМРа РПЦ получил около 45 миллионов долларов от USID[22] и миллионы от Европейского союза, отдельных европейских правительств, Японии и других стран, а также займы от Мирового банка (на 59 миллионов долларов) и Европейского банка реконструкции и развития (на 43 миллиона), за которые придется расплачиваться русскому народу.
ГИМР помог создать еще несколько учреждений, основанных на средства от помощи. Одним из них стала Федеральная комиссия по ценным бумагам, приблизительный эквивалент Комиссии по ценным бумагам и векселям США (СИК). Юридическим основанием для ее создания был соответствующий президентский декрет, а возглавил ее чубайсовский протеже Дмитрий Васильев. Комиссия имела очень ограниченные практические возможности и финансирование, однако USID обеспечивало для нее наличность через созданные гарвардцами учреждения, руководимые Хэем, Васильевым и другими членами гарвардско-чубайсовского круга.
Одним из таких учреждений был Институт экономического законодательства, финансируемый совместно Мировым банком и USID. Этот институт, созданный для содействия в развитии юридических и регулирующих основ рыночной экономики, на самом деле переродился в нечто по подготовке проектов постановлений для российского правительства. Он получил от Ю-Эс-Ай-Ди около 20 миллионов долларов. В августе 1997 года русские директора этого института были задержаны при попытке вывоза американского конторского оборудования из московского офиса этой организации на сумму в 500 тысяч долларов.
Механизм по созданию частных организаций, созданный этими людьми при поддержке ельцинского правительства, давал гарантии безотказности и безопасности. Когда им было это удобно, Шлейфер, Хэй и другие основные гарвардские сотрудники, все граждане США, становились «русскими». Хэй, к примеру, попеременно, а иногда одновременно работал в качестве контрагента по распределению помощи, менеджером других контрагентов и представителем российского правительства. Если западные доноры попадали под критику за финансирование сомнительных государственных приватизационных проектов, они всегда могли сослаться на то, что поддерживали «частные» организации, даже если эти организации контролировались или находились под жестким влиянием правительственных лиц. Если же люди из окружения Чубайса попадали под огонь за злоупотребление выделенными финансовыми фондами, они могли утверждать, что решения принимались американцами. В свою очередь, западные доноры могли настаивать, что русские действовали сами по себе.
В условиях русского капитализма по типу Клондайка, который сами же они и помогли создать (а Чубайс и его команда якобы регулировали), советники ГИМРа использовали свои тесные связи с Чубайсом и правительством и, как утверждают, могли заниматься бизнесом в целях личного обогащения.
Те самые люди, которые должны были быть гарантами системы, не только подорвали заявленную цель программы помощи по созданию независимых финансовых учреждений, но и репродуцировали советскую практику снятия сливок…
Эни Уильямсом, журналистка, специализирующаяся по советским и русским делам, автор книги «Как Америка создала новую российскую олигархию», приводит ряд интересных примеров. Так, в 1995 году Чубайс организовывал аукционы для посвященных, на которых продавались важнейшие объекты национального имущества. «Гарвард менеджмент компани» (ГМК), инвестирующая в университетские фонды, и миллиардер-спекулянт Джордж Сорос были единственными зарубежными представителями, которых пригласили в них участвовать. В результате ГМК и Сорос стали владельцами значительного числа акций Новолипецкого – крупнейшего в России – металлургического комбината, а также компании «Сиданко Ойл».
Согласно Уильямсон, еще более подозрительным явилось приобретение Соросом в июле 1997 года 24% акций телекоммуникационного гиганта «Связьинвест» в партнерстве с владельцем ОНЭКСИМбанка Владимиром Потаниным. Позднее стало известным, что незадолго до этой сделки Сорос договорился с ельцинским правительством о закулисном займе на сотни миллионов долларов, в то время как правительство ждало разрешения на выпуск евробондов. Теперь становится ясным, что этот займ был использован ОНЭКСИМбанком для приобретения в 1997 году «Норильского никеля». Согласно Уильямсон, вся программа американской помощи России изобиловала подобными конфликтами интересов, в которых принимали участие советники ГИМРа, финансируемые Ю-Эс-Ай-Ди союзники Чубайса, менеджеры ГМК, особо привилегированные российские банкиры, Сорос и внутренние реэмигранты, работающие на появляющихся русских финансовых рынках.
Иначе говоря, вложив всего несколько сотен миллионов долларов в поддержку Чубайса, Запад сумел развалить огромную страну, получив существенно большую выгоду.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.