Русская армия

Русская армия

Случилось то, чего боялся Столыпин. 15–20 лет без войн и революций — вот что нужно было России. И тогда ей никакой враг — ни внешний, ни внутренний — был бы не страшен.

Но война началась, когда Россия еще не выздоровела. И не избавилась окончательно от бесов, которые снова стали подымать головы, и потекли, стали просачиваться в страну из-за рубежа. Не были доведены до конца реформы, не окреп крестьянин — да и долго ли мог протянуть «российский верблюд» на жиру, накопленном Столыпиным?

Война вызвала подъем патриотических чувств в народе. На фронт шли легко, уверенные, что разобьют немца и австрияка быстро и без потерь.

Страна стала работать на войну. Был принят «сухой закон» — казна отказалась от большой части доходов, недаром бюджет в России называли «пьяным».

Промышленность перестраивалась на военные рельсы. Царские дочери, сама царица пошли в госпиталь сестрами милосердия.

Николай хотел принять Верховное командование на себя. Но отговорили. Верховным Главнокомандующим стал его дядя, Великий Князь Николай Николаевич.

Война началась двумя крупными (и неподготовленными) наступлениями русской армии — в Восточной Пруссии и в Галиции. Не готовая к наступательным действиям Россия вынуждена была это сделать, чтобы спасти от полного разгрома двух своих союзниц — Францию и Сербию. Она и спасла их. Но стоило это ей огромных жертв.

Большевики обвиняли русскую армию во всех смертных грехах. Но повторим старую формулу: все познается в сравнении.

Да, командиры русской армии не всегда оказывались на высоте — многие возможные победы обернулись поражениями из-за неумелого командования. Но тем не менее русская армия вела войну на чужой территории. Как бы ни были велики ее потери, их не сравнить с потерями Красной армии во всех ее войнах. И вообще русская армия не была такой, какой стала спустя 20 лет. Чтобы понять это, надо обратиться к недавней истории.

1939 год. 6 советских армий (до миллиона человек) с танками и авиацией обрушились на армию маленькой Финляндии — бывшей провинции России. (Кстати, финскими войсками командовал маршал Маннергейм, бывший царский генерал).

Две передовые дивизии сразу попали в плен. Потери в войне — 300 тысяч человек! (Во время этой войны среди финнов ходила поговорка: «Каждый финн может убить десять русских, но что делать, если появляется одиннадцатый?»).

Трагична судьба советских военнопленных — сорока тысяч человек. После заключения мира в марте 1940 года финны вернули их советской стороне. Офицеры были расстреляны, рядовые — десятки тысяч — отправились в страшные сталинские лагеря.

Как ни больно ворошить темные страницы нашей истории, но надо привести более свежий и более убедительный пример — какой стала некогда славная армия.

1941 год. Занята половина европейской части страны, 4 миллиона советских солдат сразу сдались в плен. Солженицын пишет в «Архипелаге»:

«11 веков стоит Русь, много знала врагов и много вела войн. А предателей — много было на Руси? И вот — самая справедливая война, при самом справедливом строе…»

И сразу — 4 миллиона предателей! По полмиллиона солдат оставляли наши гениальные стратеги и полководцы в немецких котлах. Вот она, настоящая-то измена Родине!

Почему же мы так бережем память об этих людях? (Речь, конечно, идет о главном предателе — Верховном Главнокомандующем).

А теперь о потерях в войне.

При Сталине считалось — 7 миллионов. При Хрущеве — 20. При Горбачеве — 27.

Почти 50 лет прошло со дня окончания войны, а впечатление, что солдат продолжают и продолжают убивать. На самом деле все эти цифры (и последняя, горбачевская) — липовые. Потери в войне 35 миллионов человек! А некоторые историки утверждают — 46! С гражданским населением, конечно.

Как бы то ни было — каждый погибший немецкий солдат убил четырнадцать советских. Убил с помощью советских полководцев. Эти цифры надо знать нашим генералам — не собираются ли они и новую войну (не дай Бог, случись она) выиграть такой же ценой!

Все эти новые данные ни в коем случае не умаляют подвиг советского солдата в Отечественной войне. Напротив. Солдату ни одной другой страны не пришлось так тяжело, как советскому. Советского-то не жалели ни свои, ни чужие. Его, вооруженного в первые месяцы войны царской трехлинейкой, косили немецкие автоматы; в спину ему прицельно стрелял СМЕРШ; тех, кто попал в немецкий плен и сумел выжить, ждало еще более страшное испытание — сталинские лагеря смерти.

Вечная слава солдату!

А теперь посмотрим новыми глазами на русских солдат, офицеров и генералов первой мировой.

В августе 1915 года Николай II принял на себя Верховное командование. Он был глубоко военный человек. Каждый год он участвовал в маневрах, всю жизнь интересовался военным делом. Словом, решение не было таким уж глупым, как его представляла советская историография. И выдумывали это те писаки, на глазах у которых совершалось чудо из чудес — сугубо гражданский человек, не имеющий ни военного таланта, ни военного опыта, стал генералиссимусом. Вот они откуда еще — десятки миллионов жертв.

Между прочим, Николай, приняв на себя Верховное командование, так и остался полковником русской армии. Русские цари не имели обыкновения жаловать себе ни чины, ни ордена.

Короче, ошибок Николай не наделал. Более того, можно обратиться к свидетельству такого авторитета, как Уинстон Черчилль:

«Мало эпизодов Великой Войны более поразительны, нежели воскрешение и перевооружение России в 1916 году».

Победа русской армии была не за горами. Германия выдыхалась, ведя войну на два фронта. К февралю 1917 года русская армия имела 8 миллионов бойцов, склады были завалены винтовками, пулеметами, боеприпасами…

Снова — Черчилль:

«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была на виду».