Часть I Россия, которую мы потеряли
Часть I
Россия, которую мы потеряли
Россия…
Необъятные просторы, богатейшие земли…
Ныне — истерзанная земля, обессилевшая, отдавшая свои соки неразумным детям.
Россия.
Почему она стала такой? И почему мы, дети ее, живем так трудно и так глупо?
Где путь к возрождению?
Людям без роду, без племени, без корней и без родителей, без истории и исторического опыта никогда не выбраться на этот путь.
Поэтому, наверное, надо вспомнить, кто мы, кто наши родители, что есть мать-земля, наша Россия?
Когда мы брались за эту тему, историки, люди серьезные и осторожные, остерегали нас: постарайтесь избежать восторгов по поводу старой России; во-первых, не так уже там все было замечательно…
Во-первых, все познается в сравнении. Как бы ни было плохо в царской России, но пришел февраль 17-го года и похужело неизмеримо.
Во-вторых, чем больше узнаешь эту неизвестную нам страну, тем больше влюбляешься в нее. Это происходит невольно.
И в-третьих…
Как оболганному, униженному человеку никакое доброе слово в его адрес не покажется лишним, так и оболганная (с оболганной, фальсифицированной историей), униженная страна нуждается в добром слове, сказанном хотя бы на ее поминках.
Новейшая история России еще не написана и не нам — написать ее. Это сделают когда-нибудь настоящие историки. А то, что попытаемся рассказать мы… Это как бы впечатления человека, который начал узнавать историю собственной страны уже в зрелом возрасте. Как пайку хлеба заключенному, так нам ежедневно выдавали то одну страничку нашей истории, то другую. И то, что мы узнавали — переворачивало душу.
Сегодня, издалека, кажется дьявольским наваждением то, что происходило с Россией в начале века. Какое-то всеобщее ослепление. Словно Господь отнял у людей разум.
Наша задача еще и в том, чтобы показать, что мы имели. Имели, но потеряли.
Но не все мы утратили безвозвратно. Многое можно еще вернуть.
Спросили бы меня: куда идти? вперед или назад?
Ответил бы, не задумываясь: сначала назад. Посмотреть, что мы порастеряли в дороге. Поднять то, что еще сохранилось…
Но назад — не к сохе и лаптям. Назад — к чести и согласию. К Богу, если хотите. К тем высоконравственным христианским заповедям, по которым тысячу лет жил великий народ.
Но тут надо помнить: человеку, утомленному трудной дорогой, обратный путь всегда кажется длиннее.
Обратный путь длиннее.
И еще.
История скрывает не только прошлое народа, в ней сокрыто и его будущее.
Чтобы узнать, что с нами будет, надо понять, что с нами было. Чтобы узнать свое будущее, нужно заглянуть в историю.
В 1914 году в Париже вышла книга Эдмона Тэри «Россия в 1914 году. Экономический обзор».
Французский ученый приводит убедительные данные экономического благополучия России и делает вывод:
«К середине текущего столетия Россия будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях».
О том, что Россия кормила своим хлебом Европу, мы уже знаем. Ее называли житницей Европы.
В России хлеба было на одну треть больше, чем в самых крупных земледельческих странах мира — Аргентине, Канаде, США — вместе взятых.
Развитие промышленности шло бурными темпами. Перед революцией Россия уже перестала нуждаться во ввозе иностранных изделий. Ее заводы могли производить все: от самоваров и велосипедов до подводных лодок и аэропланов.
Лапотная неграмотная Россия…
Грамотность в России составляла 70 процентов. В сельских школах с 1908 года образование — бесплатное и обязательное. Вводится всеобщее народное обучение. К 1922 году не должно было остаться ни одного неграмотного человека.
В 1927 году на съезде ВКП(б) Крупская жаловалась: «Стыдно оттого, что за 10 лет советской власти грамотность в стране значительно убавилась».
А теперь о ценах.
Хлеб стоил 2,5–3 копейки фунт.
Сахар — 12–17 копеек фунт.
Мыло — 40 копеек фунт.
Мясо — 15 копеек фунт.
Икра — 3 рубля 40 копеек фунт.
Водка — 13 рублей ведро.
Ученик рабочего получал 30 рублей в месяц.
Слесарь — 74 рубля.
Профессиональный рабочий — 344 рубля.
Врач — 240 рублей.
Учитель — 210 рублей.
Инженер — 200 рублей.
Среди неисчислимых и невозвратимых потерь, которые понес народ — и начисто забытая русская кухня. Откроем Гиляровского — большого знатока московского быта.
«— Ну-с, Кузьма Петрович, сооруди сперва водочки…
— Слушаю-с.
— А теперь сказывай, чем угостишь.
— Балычок получен с Дона… Янтаристый… Так степным ветерком и пахнет… Потом белорыбка с огурчиком. Манность небесная, а не белорыбка. Икра белужья парная… Калачики чуевские. Поросеночек с хреном…
— Так, а чем покормишь?
— Селяночку с осетриной, со стерлядкой… живенькая, как золото желтая, нагуляная стерлядочка, мочаловская.
— Расстегайчики закрась налимьими печенками…
— Слушаю-с. А потом я рекомендовал бы натуральные котлетки а ля Жардиньер. Телятина, как снег белая. Лососинка есть живенькая, петербургская… Спаржа, как масло…».
Наверное, для современного молодого человека все это — некий тарабарский язык. Он просто не поймет ничего. Как не поймет описания тем же Гиляровским того, что стояло на витринах Елисеевского магазина:
«Окорока вареные, окорока вестфальские провесные с откинутым плащом… Жирные остендские устрицы, фигурно выложенные на слое снега, огромные красные омары и лангусты… Стерляжья мелкая икра, темная осетровая и крупная, зернышко к зернышку, белужья. Ароматная паюсная, сухая мешочная, паюсная икра с особым землистым ароматом…».
Ну, хватит, наверное. Похоже на издевательство над нашим человеком…
Листаю в Архиве толстую книгу. Господи, сколько же их было — Попечительство детских приютов, Попечительство о глухонемых, о слепых, об охране материнства и младенчества — нескончаемый список. И в конце каждой справки: УПРАЗДНЕНО Великой Октябрьской революцией.
Была упразднена великолепно отлаженная система государственной, ведомственной и частной благотворительности.
«Социалистическому строю СССР чуждо понятие благотворительности», — читаешь в первой советской энциклопедии.
Господи, кто же придумал этот строй — которому чуждо проявление сострадания к ближнему!
А сейчас такая демографическая справка. Ее приводит тот же Эдмон Тэри в своей книге.
В 1948 году население России должно было составлять 343 миллиона человек!
Разумеется, цифра весьма приблизительная. Французский ученый учитывал население Польши и Финляндии — тогдашних провинций России, методы подсчета были несовершенными. Ну, пусть 300 миллионов.
По переписи 1950 года — 178 миллионов.
Куда же девались 120 миллионов человек? Вот она — наша жуткая действительность — в цифрах.
2,3 миллиона — первая мировая война.
20 миллионов — гражданская война, красный террор, голод 1921–1922 годов.
10 миллионов — раскулачивание и голод 30-х годов.
35 миллионов — Отечественная война (об этой цифре мы поговорим позже).
50 миллионов — те, кто погибли в репрессиях, и те, кто не родились, поскольку их потенциальные родители погибли.