Дискриминация русскоговорящих репатриантов

Дискриминация русскоговорящих репатриантов

Аксиома: мы должны приветствовать и принимать с распростертыми объятиями каждого, кто прибывает в Израиль на основании Закона о возвращении, и делать все возможное, чтобы ускорить его обустройство и улучшить условия его проживания. Но наряду с этим нам надлежит определить наши национальные интересы и систему наших приоритетов во всем, что связано с алией и абсорбцией и действовать в соответствии с ними. В этом плане мы позволили себе в прошлом много ошибок и упущений.

Если бы мы своевременно проанализировали наши национальные интересы, мы бы пришли к выводу, что надо сделать все, чтобы привлечь в Израиль зарождавшуюся в бывшем СССР прослойку молодых предпринимателей. На посту гендиректора министерства главы правительства я изучал этот вопрос. По самым осторожным прикидкам речь идет о группе из десяти тысяч евреев в возрасте от 30 до 45 лет, не ставших миллиардерами или мультимиллионерами, но сумевших «сколотить» личный капитал в пределах от 5-15 млн. долларов. Хотя они не олигархи, но простой арифметический подсчет показывает, что если бы эти люди просто привезли с собой свои капиталы, то общая инвестиция в нашу экономику выразилась бы баснословной суммой. Эти люди, как правило, владеют иностранными языками, они «на ты» с компьютерной техникой, немало поездили по свету. Они энергичны, динамичны, они уже проявили деловую инициативу и смекалку. Их капитал, или, по крайней мере, большая его часть, вполне мобилен и мог бы быть переведен сюда. Но важнее всех капиталов их деловые качества.

Большинство этих людей уже покинули пределы бывшего СССР, но только вот перебрались они куда угодно, только не в Израиль: в Канаду, в Германию, в Австралию… Лишь единицы из их числа прибыли в Израиль, и это очень печально. Мы обязаны задаться вопросом: почему они не приехали? Ведь не потому же, что в Австралии или в Канаде им предложили более впечатляющую «корзину абсорбции». Причиной отсутствия их интереса к Израилю стала кампания запугивания призраком «русской мафии», развернувшаяся в израильских СМИ. Эта кампания не была обусловлена какими-то реальными опасениями, какой-то реальной угрозой. Ее породили исключительно зависть, желание выпятить свою персону, заработать очки, ассигнования и т. п.

Увы, израильский истеблишмент тут «отличился» не только своей обычной бездеятельностью и беспомощностью, но и чем-то большим и худшим: в израильском руководстве нашлись те, кто пытались всеми силами затруднить и провалить репатриацию и абсорбцию этих людей. Они боялись, что сочетание капитала и деловых качеств этих новых репатриантов с политической силой, набранной в последние годы репатриантами из СНГ, создаст «стратегический кулак», способный изменить баланс политических сил и влияния, сложившийся в Израиле. Следует констатировать, что цель была достигнута, и эти люди в Израиль так и не приехали. Хочу подчеркнуть, что я не высказывал бы этих серьезнейший обвинений, если бы не был абсолютно убежден в их справедливости и обоснованности.

Я внимательно следил за ходом многих «уголовных дел», инспирированных полицией и прокуратурой, и пришел к неутешительному выводу: очень часто эти правоохранительные органы подают обвинительные заключения твердо зная, что они не имеют под собой никакого юридического обоснования. Цель подобных «процессов» — не осуждение (что невозможно) их «фигурантов», а запугивание, отбивание всякой охоты у них и у других, тех, кто мог бы прийти за ними следом, обосновываться в Израиле, жить в нем, вести здесь дела.

Я ощутил это на собственной шкуре, когда был назначен на пост гендиректора министерства главы правительства, что сразу же вызвало настоящий шабаш ведьм. Сразу же появились десятки публикаций, содержащих прозрачные, но лишенные каких бы то ни было обоснований намеки на мои, якобы, связи с загадочной «русской мафией», с КГБ, или и с тем и с другим единым махом. Впрочем, это не мешало выставлять меня духовным наследником покойного раввина Меира Каханэ. И тем, кто инспирировал, и тем, кто использовал эти пасквили, не приходило в голову, что назначение на пост гендиректора министерства главы правительства сопряжено с серьезнейшими проверками в органах безопасности, включая проверку детектором лжи. Излишне упоминать, что эти проверки ни сном, ни духом не подтверждали подобные измышления.

Со временем меня стали идентифицировать как «ярого врага израильской полиции» (на меня самого было заведено две дюжины (!) следственных дел, впоследствии лопнувших как мыльные пузыри одно за другим), что немедленно сделало меня большим специалистом по всему, что происходит в кулуарах этого почтенного ведомства. Все видные полицейские чины, чувствовавшие, справедливо или нет, себя в чем-то ущемленными, обиженными, обойденными, спешили прямыми или косвенными путями снабжать меня информацией о безобразиях, творящихся в следственных кабинетах. При этом они даже не спрашивали, интересует ли меня подобная информация. Могу констатировать, что зачастую я оказывался более сведущ в делах, вершащихся в Следственном управлении полиции, нежели министр внутренней безопасности и Генеральный инспектор полиции вместе взятые. Как бы то ни было, картина вырисовывалась удручающая и ужасающая одновременно: по сути, израильская полиция выдумала, высосала из пальца жупел «русской мафии», не имея для этого не только доказательной базы, но даже заслуживающих доверия оперативных данных. То, что полиция громко называла «оперативными данными», было обрывками информации, полученной от источников, которые сама полиция официально признавала «не заслуживающими доверия». Зачастую этим «информаторам» намекали, какого именно рода информацию от них хотели бы получить.

Разговоры о «русской мафии», якобы представляющей стратегическую угрозу Израилю, заставляют вспомнить старую горькую шутку советских времен: «мы рождены, чтоб Кафку сделать былью». Например, газета «Едиот ахронот» (самая популярная и многотиражная газета Израиля) в 1996 году выпустила чуть ли не экстренный номер, главной «сенсацией» которого было утверждение о том, что премьер-министр Нетаниягу встречался и получил пожертвование в несколько миллионов долларов от еврея по имени Григорий Лучанский. Из текста публикации можно было понять, что Лучанский подозревается во всевозможных беззакониях. Излишне говорить, что все это было откровенной ложью, и что Нетаниягу никогда не встречался с Лучанским, который вообще-то вряд ли был в состоянии пожертвовать Нетаниягу или кому бы то ни было иному такие астрономические суммы.

Эта история закончилась в той же газете (уже на последних полосах и микроскопическим кеглем) сообщением о том, что источником данной информации являлся осведомитель с Украины, которого сама украинская полиция определяла как «весьма ненадежного». Я убежден, что эти громкие «дела», «расследования» и «сенсации» инспирировались высокопоставленными чинами полиции, раз от разу демонстрировавшими свою полную некомпетентность в выполнении вполне конкретных и реальных заданий. Именно поэтому они остро нуждались в каком-нибудь громком, сенсационном деле, которое оглушит общественность и даст им основания требовать новых ставок, ассигнований, да и просто оправдать собственное существование. Именно таким образом ОРПД (Отдел Расследования Преступной Деятельности) трансформировался в УРМПД (Управление Расследования Международной Преступной Деятельности). Само переименование обычного полицейского подразделения в управление с таким громким и пугающим названием свидетельствует о мании величия, которой страдают некоторые наши видные полицейские чины. Создание такого помпезного подразделения с раздутым бюджетом вынуждало этих горе-сыщиков «выдавать на гора» успешно раскрытые громкие преступления, которых попросту не было. Вот и пришлось выдумывать, сочинять, измышлять, нарушая даже те правила работы, которые полиция установила для самой себя.

Не хочу распространяться о постыдной истории с незаконным прослушиванием моих телефонных разговоров (и разговоров моих родных и близких). На момент написания этих строк юридическая оценка этому факту еще не дана[21]. Но я не могу не высказаться по поводу другой омерзительной истории — попыток полиции завербовать в ближайшем моем окружении осведомителей, которые поставляли бы на меня «компромат». В мою бытность министром национальной инфраструктуры (2001-02) полиция активно вербовала члена НДИ депутата горсовета Эйлата стать тайным осведомителем, который бы следил за моими передвижениями и встречами и поставлял полиции «ценную оперативную информацию» (естественно, порочащую меня). Когда тот человек посчитал нужным довести этот факт до моего сведения, я попросил его адвоката направить его на обследование на детекторе лжи. Детектор лжи показал, что тот человек говорил правду. Более того, он точно назвал имя, чин и должность офицера полиции, пытавшегося его завербовать, а также дату, точное время и место их встречи.

Разумеется, полиция все отрицала. Я предложил генеральному инспектору полиции потребовать от вышеупомянутого офицера также пройти проверку детектором лжи. Я добавил, что если проверка покажет, что история выдумана, то я обязываюсь опубликовать за свой счет извинения аршинными буквами и размером в целую полосу во всех ежедневных газетах страны. Конечно же, полиция решительно отказалась проверять того офицера на детекторе лжи. Одновременно была предпринята еще одна подобная попытка завербовать доносчика (на сей раз — ветерана Ликуда). Эта история еще до конца не предана огласке, поэтому я не буду останавливаться на ней подробно, как и еще на целом ряде попыток полиции завербовать осведомителей в кругу близких мне людей и моих сотрудников.

Весьма странным представляется и то, как наша полиция борется с организованной преступностью вообще. В последние годы наши СМИ пестрят кричащими публикациями о торговле женщинами, сексуальных домогательствах, изнасилованиях, сутенерстве и проституции, но вместе с тем другие полосы тех же газет полны рекламными объявлениями всевозможных «массажных кабинетов», «контор, предоставляющих девушек по сопровождению», «клубов здоровья» и т. п., которые растут у нас как грибы после дождя. В любом отеле, в любом курортном городе вас буквально заваливают красочными проспектами, рекламирующими подобный сервис и расписывающими удовольствия, которые он сулит. В центре Тель-авива можно увидеть десятки кричащих и вполне откровенных вывесок. Невнятные объяснения руководства полиции насчет того, что она, якобы, закрывает глаза на все это с целью получать у владельцев подобных заведений интересующую ее оперативную информацию, приняты быть не могут. Для борьбы с подобными явлениями не нужна никакая оперативная информация, а уж тем более раздутые штаты Следственного управления или Управления Борьбы с Международной Преступностью. До сего дня я не услышал никакого внятного объяснения тому, почему со всем этим до сих пор не покончено.

Неприязнь к «русской» алие раздувалась до масштабов массовой истерии. В газетах можно было увидеть очерки о популярной израильской журналистке, создавшей группу поддержки «женщин, у которых эти русские отбили мужей…». Оказывается, «русские» специализируются и в этом… Многие израильтяне в опросах общественного мнения заявляют, что понятие «репатриант/ка из России» вызывает у них такие вот ассоциации: «мафиози, гой/ка, проститутка». Этот массовый предрассудок в отношении к репатриантам из СНГ совсем недавно был всенародно «озвучен» известным израильским спортивным обозревателем, заявившим о членах израильской олимпийской делегации — репатриантах из СНГ: «Для меня они — не израильтяне, они не могут представлять Израиль». Впрочем, подобные пассажи не ограничиваются спортивными площадками. В радиоинтервью профессор истории Ридлих из ун-та им. Бен-гуриона обозвал алию из России «политическим проклятием». Йоав Карни в газете «Глобс» сваливает на евреев России вину в росте антисемитских настроений, обвиняет их в неумении и нежелании освоиться в демократическом обществе и жить по правилам, принятым в просвещенных обществах Запада.

Многие израильтяне не стесняются рассуждать о «русской оккупации» израильской культуры вместо того, чтобы радоваться огромному вкладу русскоговорящей алии, неимоверно обогатившему культуру нашей страны. А вклад этот действительно огромен. Это и прекрасные музыканты-оркестранты и солисты, и высокопрофессиональные учителя музыки. Это такие театры, как «Гешер» и идишистский театр, и многие, многие другие. «Недовольные» забыли или не знают, что театр «Габима» был создан в Москве под руководством великого русского режиссера Е.Б. Вахтангова и лишь после нескольких лет активной работы в России «перебазировался» в Эрец Исраэль, где и стал нашим Национальным театром.

Это постыдное неприятие алии из России напрямую связано с одним весьма неприглядным и неизвестным более ни в одной из стран демократического мира явлением: противоестественно близкими и «взаимообогащающими» отношениями наших СМИ и полиции. Разумеется, любой журналист, какова бы ни была область его специализации, обзаводится своими «источниками» и налаживает с ними отношения типа «ты мне — я тебе». Но вот у нас в отношениях прессы и полиции создались отношения иного рода, описываемые поговоркой «рука руку моет», а это уже недопустимо и опасно: с одной стороны, высшее руководство полиции пичкает отдельных журналистов «утечками», чтобы выдвинуться, обеспечить себе дальнейшее продвижение по службе; а журналисты «оплачивают» эти утечки хвалебными очерками об этих полицейских, обеспечивают им рост популярности в момент, когда решается вопрос о новых назначениях в руководстве полиции, или тогда, когда дела этого полицейского оказываются плохи.

Когда офицер полиции подкупает журналиста, или оплачивает услуги последнего передачей ему секретных сведений о ходе следствия — это не что иное, как взятка. Когда журналист подкупает офицера полиции, или оплачивает услуги последнего хвалебными очерками о нем — это взятка. К сожалению, полиция до сего дня отказывалась хоть как-то бороться с этим явлением, а ведь ему не так уж сложно положить конец: например, устраивая регулярные проверки высших офицеров полиции на детекторе лжи, задавая им прямой вопрос: сообщали ли они журналистам секретные сведения, устраивали ли «утечки» или «слив компромата». Это практикуется в ШАБАКе, в Мосаде, в канцелярии главы правительства, в МИДе. Эта практика доказала свою эффективность — утечки из упомянутых ведомств стали редкостью. И пока эта практика не будет введена и в полиции, общество будет лишено средств борьбы с этим опасным симбиозом, выросшим в последние годы до масштабов национального бедствия.

«Братание полиции с СМИ» достигло апофеоза в искусственно раздутой истерии против Цви Бен-ари (Григория Лернера). Целый вал репортажей в прессе и в электронных СМИ выставлял его гангстером таких масштабов, перед которыми бледнел Аль Капоне, серийным убийцей и грабителем с большой дороги. Ответственно заявляю, что все эти обвинения были лишены каких бы то ни было оснований. В конце концов, дело кончилось признанием его виновным в нескольких экономических преступлениях, да и то в рамках т. н. «сделки с обвинением», против которой решительно возражал его адвокат, полагавший, что есть все шансы выиграть дело и добиться оправдательного вердикта суда. Но Лернер уже был измучен многомесячным арестом и непрекращающейся свистопляской вокруг его имени и пошел на сделку с обвинением. В результате масштабы истерии, раздутой вокруг него, никак не соответствовали тому, в чем он был признан виновным. Это были явления совершенно разных порядков.

Вся шумиха, раздутая вокруг «дела Лернера», имела одну-единственную цель: предотвратить репатриацию в Израиль и успешную абсорбцию в нем тех активных и преуспевающих молодых евреев, о которых говорилось выше. Эта кампания была инспирирована отдельными чинами Следственного управления полиции, некоторыми чиновниками Прокуратуры, а также рядом журналистов. Следственное управление, главным образом, видело в этой истории возможность прославиться на групповом и личном уровне и выбить себе под сурдинку «борьбы с русской мафией» дополнительные ассигнования, создать впечатление, что именно это управление находится на переднем крае борьбы с особо опасной преступностью. Вдобавок делались намеки на то, что эта пресловутая «русская мафия» как-то связана с правительством Нетаниягу, а связующим звеном, естественно, является Ивет Либерман.

Позднее, уже после смены правительства, интервью газете «Гаарец» дал тот, кто в разгар этой шумихи был генеральным комиссаром полиции — Асаф Хефец. Он заявил, что «вследствие смены власти попытки русской мафии внедриться во властные структуры Израиля ослабли». Отсюда читатели должны сделать вывод, что при Нетаниягу «русская мафия» изо всех сил и небезуспешно старалась завладеть ключевыми позициями в Израиле, а теперь, при Бараке, они могут спать спокойно, угроза, мол, позади…

Эта история — не единственный пример опасного симбиоза полиции и прессы. Так, мы были свидетелями позорного «молчания ягнят» со стороны израильской прессы, когда вскрылись позорные и ужасающие деяния израильских полицейских в т. н. «деле МААЦ». Выяснилось, что людей неделями избивали и пытали, чтобы вынудить их сознаться в совершении преступлений, которых они никогда не совершали, а некоторые из этих преступлений вообще никем и никогда не были совершены. На основании этих признаний они были осуждены на длительные сроки заключения. По прошествии многих лет один из следователей, мучимый совестью, сознался в том, что творил вместе со своими коллегами. Осужденные были полностью реабилитированы, государство выплатило им миллионные компенсации. Следственную группу, ведшую «дело МААЦ», возглавлял Сандо Мазор, ставший к моменту огласки этого дела заместителем ген. комиссара полиции, а до этого занимавший пост начальника Следственного управления. В любой цивилизованной стране он бы немедленно был предан суду, или, по меньшей мере, с позором изгнан из полиции. Что же происходит у нас? Сандо Мазор отправляется в отставку со всеми возможными почестями как заслуженный полицейский, славно завершивший свою службу и становится послом Израиля в одной из стран Европы. Некоторые наши журналисты, разражающиеся гневными филиппиками по поводу любых, даже мельчайших отступлений от норм законности, вдруг как воды в рот набрали, разучились говорить и писать. Почему? Единственное разумное тому объяснение — они были лично обязаны Сандо Мазору. Других объяснений быть не может.

Другой пример относится к временам, когда я в качестве гендиректора министерства главы правительства организовывал в Израиле симпозиум бизнесменов-евреев из стран бывшего СССР. И снова израильской полицией была инспирирована истерия в прессе под лозунгом: «Русская мафия идет на Израиль!» Я тогда обратился к полиции с предложением: «Я передам вам список тех, кого намерен пригласить. А вы скажете мне, кто из них по вашим сведениям преступник, а кто чист, идет?» И тут я провел небольшой эксперимент. К списку из 23 лиц, которых я собирался пригласить, я добавил имена троих, которые, по сведениям всех компетентных в вопросе людей, считаются крупнейшими авторитетами российского преступного мира. Не какие-то мелкие жулики и хулиганы, а признанные авторитеты, чьи руки по локоть в крови и по поводу социального статуса которых нет никаких сомнений у российских правоохранительных органов. Один из них известен как «владелец фирмы», предоставляющей «услуги» киллеров. Список с добавкой этих трех имен я передал руководству полиции и вскоре получил его назад. «Крестиками» были помечены имена нескольких честнейших и ничем не запятнанных бизнесменов, а вот имена этих трех «авторитетов» помечены не были…

Тут есть еще один момент, требующий разъяснений. Нельзя подходить к ситуации в СНГ с западными или с израильскими мерками. Нормы — вещь не универсальная, не абсолютная. Они меняются, в зависимости от времени и места. После распада СССР и крушения власти Центра, там создалась плачевная ситуация, при которой центральная власть не в состоянии осуществлять свою важнейшую функцию — обеспечение личной безопасности граждан. Что же делать в такой ситуации гражданину, нуждающемуся в охране своей безопасности потому, что ему есть что терять? Он вынужден «покупать» услуги по обеспечению своей безопасности у неофициальных организаций или создавать собственную службу охраны. Это и происходило в России. Ситуация весьма щекотливая, ее трудно приветствовать, но это еще не означает, что всякий нуждающийся в охране или создавший свою службу охраны — обязательно «мафиози».

Бурный экономический рост и скачок развития наукоемких отраслей в Израиле 90-х годов — прямое следствие прибытия в Израиль большой волны репатриантов из бывшего СССР. Попытки объяснить расцвет экономики заключением Норвежских соглашений — абсолютно безосновательны. Это признают все экономисты и все экономические обозреватели. Они прекрасно знают, что волны алии всегда служили главным стимулом развития израильской экономики. В случае с алией из России это верно вдвойне: и в силу огромной численности репатриантов, и в силу того, что эти репатрианты привезли с собой образование, полученное в СССР, а советская система просвещения в целом ряде областей, особенно в области точных наук, была одной из самых передовых в мире. Это сэкономило израильскому народному хозяйству огромные затраты, необходимые для того, чтобы обучить человека с момента его рождения и до достижения им 25-летнего возраста и подготовить его к работе в наукоемких отраслях. Если бы та десятитысячная прослойка со всеми ее капиталами прибыла в Израиль, мы бы уже перевалили за показатель годового ВНП в 20 тысяч долларов на душу населения. Следовательно, кампания по очернению русской алии и навешивания на нее ярлыка преступной была не только расистской и аморальной, она была и преступлением национального масштаба, принесшим Израилю непоправимый вред.