Глава седьмая ХРОНИКИ ПОЖАРНОЙ КОМАНДЫ

Глава седьмая

ХРОНИКИ ПОЖАРНОЙ КОМАНДЫ

1. Дела давно минувших дней

Кроме закона, должна быть еще и справедливость…

А потому, когда в начале XVII столетия после нескольких неурожаев подряд разразился страшный голод, царь Борис Годунов поступал отнюдь не по-рыночному: распорядился продавать зерно и хлеб по низкой, фиксированной цене, мало того, значительные запасы раздавал даром. Чему, необходимо отметить, всячески противились тогдашние олигархи: бояре и высшие государственные чиновники (сплошь и рядом это были одни и те же персоны), получавшие высокие доходы как раз от спекуляции зерном. Хлеб прятали, украдкой продавали по «задранным» ценам, и до того доходила алчность, что (исторический факт, отмеченный современниками событий!) иные тогдашние «представители элиты», напялив рваный зипунишко, собственной персоной маячили с мешком под мышкой в очереди за бесплатным государевым хлебом…

Принятые Годуновым меры никак не стоит списывать на «российскую патриархальность». Европа давным-давно шла тем же путем. Там еще с XVI века городские власти жестко контролировали цены на хлеб, зорко следили за вывозом зерна, порой взимая в качестве экспортной пошлины 50% стоимости партии. Часто вывоз запрещался полностью — даже из одной провинции государства в другую, как это было, например, в Испании в 1557 году.

В то же время в каждом крупном городе появилась так называемая «хлебная палата», строго контролировавшая оборот зерна и муки. В Венецианской республике дожу (высшему должностному лицу) на стол ежедневно, говоря современным языком, ложилась сводка о запасах зерна. Если их оставалось «всего» на 8 месяцев, в ход моментально вводились «антикризисные» программы. Зерно либо закупали у соседей за любую цену, либо, при крайней необходимости, венецианские боевые корабли выходили в море и перехватывали все проплывающие суда. Если на каком-то корабле находили груз зерна, его немедленно конфисковывали (правда, с выплатой средней рыночной цены). Историк пишет: «Как только возникает малейшая угроза снабжению Венеции, ни один корабль, груженный зерном, не может чувствовать себя в безопасности в Адриатическом море».

Если нехватка зерна становилась вовсе уж угрожающей, то и меры следовали еще более жесткие: на главной площади под звуки труб объявляли полный запрет на вывоз хлеба, в домах горожан проводили повальные обыски, учитывая каждую горсточку зерна, за ворота довольно невежливо выпроваживали всех, кто не имел «местной прописки» — чужеземных торговцев, иногородних студентов, паломников (лишние рты!). Из городской казны выделялись огромные средства…

Другими словами, классическое государственное регулирование цен и социальная помощь. Историк Ф. Бродель: «Все это было чрезвычайно обременительно, но ни один город не мог избежать подобных расходов. В Венеции огромные потери списывались со счетов хлебной палаты, которая должна была, с одной стороны, поощрять крупными выплатами купцов, а с другой — продавать приобретенные таким образом хлеб и муку ниже себестоимости».

Добавим, не всегда продавать. В особо угрожающей ситуации вводились своеобразные «хлебные карточки», по которым каждый горожанин получал два каравая в день.

Власти, безусловно, на все это шли не из филантропии или христианской любви к ближнему. Просто-напросто они прекрасно отдавали себе отчет, что с голодным «электоратом» нужно уметь уживаться, не доводя дело до социального взрыва. Это была цена, которую приходилось платить за спокойствие.

Тем более что печальных примеров хватало. В Неаполе в 1585 году возникла нехватка хлеба исключительно оттого, что зерноторговцы, подмазав кого следует, ради классической сверхприбыли вывезли запасы зерна в Испанию, где случился неурожай и цены стояли высокие.

К дому главного экспортера Джованни Стоарчи подошла возбужденная толпа. Возможно, все и обошлось бы матерной бранью и разбитыми «окнами, но „олигарх“, очевидно, чересчур уж возомнил о себе: вышел к согражданам и цинично заявил: „Нету хлеба —ешьте камни!:“

Его пристукнули там же, на ступеньках собственного дома, труп долго таскали по городу и в конце концов разрубили на части. За это тридцать семь человек получили «высшую меру», а сотня отправилась на галеры, но урок был дан наглядный. Есть сильные подозрения, что прочие любители «свободного рынка» поумерили аппетиты и «внешнеэкономическую деятельность».

Времена тогда были не в пример более патриархальные — история Европы прямо-таки пестрит подобными примерами, когда зарвавшихся торговцев, финансовых спекулянтов и прочих дельцов, не дожидаясь официального правосудия, втаптывали в землю «всем миром». В России, впрочем, тоже не особенно церемонились, бунтов было предостаточно…