Плазменный экран — пенсионерам и отставникам!
Плазменный экран — пенсионерам и отставникам!
Мое высокомерное мнение о телевидении стало давать одна за другой по-настоящему глубокие трещины вместе с наступлением XXI столетия: как это ни странно, как раз тогда, когда телекультура вошла в полосу кризиса. И на Западе, и в России ее авторитет пошатнула компьютерная революция. В России кризис усугубился тем, что телевидение почти полностью утратило роль самостоятельной институции, перейдя на обслуживание текущей госидеологии. Фотографии в “Известиях” потрясали куда сильнее, нежели профильтрованные телепередачи о кровавой неразберихе в Беслане. Место политической телесатиры заняли сериалы, прославляющие героев сыска и войны. Соблазняя зрителей архивным кино- и фотоматериалом, историко-документальные фильмы охраняют всех подряд российских государственных мужей (включая даже Пуго) от упреков и забвения (иногда бывающего заслуженным). Да что тут распинаться о том, что всем очевидно. Выполняемая со стахановским энтузиазмом манипулятивная работа дурачит уже не публику, а своих организаторов: в дни Беслана газеты расхватывались с утра — доверие к телеэкрану упало. Оно понижается и по обе стороны Атлантики. Французы не захотели голосовать на референдуме за конституцию Европейского сообщества, к чему их призывала пропаганда правящей партии, воздействовавшей на настроение избирателей, разумеется, и через некогда всесильное телевидение. Телегеничного немецкого канцлера Герхарда Шрёдера скоро сменит на его посту, в чем никто не сомневается, невыразительная Ангела Меркель — бывший м. н. с. к. ф.-м. н. из Восточной Германии без малейшего намека на харизму, как и полагается по этому профессиональному статусу. Джон Керри выиграл у Буша-младшего первую теледуэль и проиграл президентские выборы. Военная цензура союзников отняла у видеорепортажей об Иракской кампании сенсационность и суггестивность. На фоне возникающих в электронной сети коллективов самого разного профиля — от авангардных научных сообществ до объединений законспирировавшихся педофилов — классический телезритель превращается в реликт миновавшей эпохи. Домашний экран, если он не используется для просмотра видеокассет и DVD, становится развлечением пенсионеров. Телевидение одряхлело. Оно теряет влиятельность, потому что новый medium — Интернет — позволяет своим пользователям участвовать в создании картины мира. Постмодернистская идея смерти субъекта далеко не случайно вошла в оборот в условиях телевизионного господства над культурой, обрекавшего зрительские массы на пассивность. Но вместе с рождением Интернета выяснилось, что едва ли не каждый — не только художник — может видеть мир активно, в индивидуальном порядке изменять его образ, а также его концептуальное содержание. WWW берет верх над TV, предоставляя человеку бoльшую, чем прежде, свободу. Рискну сказать, что в России государственным учреждениям удалось с легкостью, по щучьему велению, поставить телевидение под свой контроль постольку, поскольку оно не составляло сферы интересов для инициативной части общества, отдавшей предпочтение Интернету. Пара телемагнатов, извлекавших из своих медиальных владений политико-финансовую выгоду, в данном случае не в счет.
Из сказанного ясно, что я не противник медиального прогресса, забросившего нас ныне в cyberspace. Я изменил отношение к телевидению вовсе не из-за сострадания к тому, что оно попало в слабую позицию. Толчок к переоцениванию телевидения исходил не от него самого, а из того общекультурного контекста, в котором оно еще недавно играло одну из главных ролей. В своем сегодняшнем состоянии этот контекст удручает. Россия — только один из примеров в ряду глобального истощения духовного творчества. Но, быть может, пример особенно показательный.