Экран последнего поколения

Экран последнего поколения

ТелевЕдение

Экран последнего поколения

ТЕЛЕДЕТСТВО

Олег ПУХНАВЦЕВ

«В добрый час» – так назвали бал выпускников Москвы – самого благополучного города России. В Государственный центральный концертный зал можно было попасть за 4200. Дополнительный аргумент потратить деньги: «осуществляется телевизионная съёмка». Шанс оказаться запечатлённым на фоне безвкусно оформленной сцены, когда выступают Марк Тишман, Дмитрий Колдун, Катя Лель... Жирной кляксой ТВ Центр подытожил отрочество последнего поколения. Закончилась «Школа», закончилась школа.

Скорее всего, трансляция пред­назначалась роди­те­лям, что­бы вспомнили. Пер­вый по­целуй с бутылкой порт­вейна, пьянящий запах шампуня «Ивушка» от волос из параллельного класса, полный символики рассвет. Последовавший день взрослой жизни забыт напрочь, за ним второй, третий, четвёртый, и вот уже 2010 год, шоу

В доб­рый час». Полуголые певицы, запыхавшиеся от ритма «фанеры», жеманно приглашают во взрослую жизнь. Смонтировано с острыми юношескими кадыками, парни сглатывают слюну (будем считать эту двусмысленность незапланированной). Суетливая смена камеры, когда режиссёр обнаруживает в кадре дурнушку, шаловливый изучающий взгляд оператора, нашедшего наконец достойное трансляции декольте. Мама, дочка, учительница?

Слава богу, дети это не смотрят, гуляют, сидят в Интернете, пока шоумены осваивают бюджет, воплощая свои представления о том, что нужно молодёжи. Креативного режиссёра Василия Бархатова не позвали, он мог бы придать действу масштаб – опыт на Красной площади в День России доказал мастерское умение «креативного режиссёра» надувать гигантские мыльные пузыри. Валерия Гай Германика тоже не задействована, она теперь креативный продюсер MTV. Именно её сериал вспоминался во время трансляции из ГЦКЗ «Россия», возникали образы ушедших в историю героев: Епифанова, Будиловой, Носовой – главного треугольника в супрематической композиции под названием «Школа».

Странное дело: сейчас, когда страсти улеглись, сторонники правды и противники чернухи чётко обозначили свои позиции, ошибающимися кажутся и те и другие. А истина вопреки устойчивому стереотипу находится не посередине, а вообще в другом измерении. Нащупать её мешает ассоциативный ряд, связанный с Валерией Гай Германикой, акции PR-эпатажа, шитая белыми нитками стратегия продвижения.

После просмотра шестидесяти девяти серий «Школы» хочется найти ответ на вопрос: каковы истинные намерения главных участников проекта? И кто, собственно, являлся «главными участниками»?

Если смело разобрать механизм под названием «Школа» и попытаться собрать снова, обнаруживается лишняя деталь, без которой всё и так работает, – это Гай Германика. Сериал без её участия, может быть, потерял бы в промоушене, однако форма и содержание не изменились, любой мало-мальски поднаторевший режиссёр справился бы. Его, правда, следовало бы покрутить в центрифуге, отхлестать берёзовым веничком, потрясти за грудки и напугать физической расправой за каждую фальшивую интонацию. То, что предлагали зрителю в качестве «уникального стиля», таковым, конечно, не является, даже как-то неловко напоминать о «Догме 95».

Что же в механизме главное? При всём уважении к актёрам, отмечая работы Алексея Литвиненко, Анны Шепелевой, Валентины Лукащук, Александры Ребёнок, Анатолия Семёнова, Елены Папановой, даже они не являются незаменимыми винтиками. Слава могла прийти к другим, и тоже вполне заслуженно.

Если согласиться, что у «Школы» есть узловая деталь, то её нужно искать за кадром, среди тех, кто не раздавал интервью, не мелькал в телевизоре. Речь идёт о сценаристах. Не они ли должны комментировать замысел? Или всё-таки актёры и продюсер Толстунов?

Оказавшись в тени мифа о Гай Германике, драматурги не смогли публично объясниться. Скорее всего, их сознательно изолировали от публики, опасаясь обнародования радикальных взглядов, в том числе и политических. Теперь поезд ушёл, «Школа» оказалась в мясорубке попсы, артистки фотографируются топлесс для мужских журналов, сайт пытается конкурировать с главными социальными сетями, в будущем видятся дни рождения детей олигархов в компании оплаченных «героев культового сериала».

Сценаристы Наталья Ворожбит, Нелли Высоцкая, Вячеслав Дурненков, Иван Угаров, Юрий Клавдиев писали в десять рук, и это было возможно потому, что все они представляют одно творческое направление – «новую драму». Только общие представления о методе, принадлежность к одной секте позволили создать нечто целостное. Агрессивные, как всякие неофиты, они жёстко отстаивают интересы веры. Являясь приверженцами культа достоверности, черпают вдохновение в маргинальной среде. Их пьесы смердят, заставляют отворачиваться, унижают зрителя, ожидающего финального стереоэффекта со светом в конце тоннеля. Однако как любой авангард, «новая драма», будучи по природе своей антибуржуазной, рано или поздно начинает вызывать гастрономический интерес у буржуазии. Именно этим можно было бы объяснить появление драматургов-авангардистов в проекте Первого канала. И всё-таки, кажется, мотивация была другой.

Здесь самое время вспомнить о Константине Эрнсте. Именно он, и только он, мог затеять сложную игру, в которой каждый из участников окажется в выигрыше, если точно выполнит свою функцию. Риск, конечно, был, но чего не сделаешь, находясь в поисках утраченного зрителя. Самый молодой, перспективный россиянин высокомерно забыл о телевизоре, и дело даже не в том, что его, ушедшего в Интернет, теперь не конвертируешь в рекламные деньги, проблема глубже – юный зритель оказался вне идеологического поля.

Полагать, что гендиректор Первого рассчитывает вылепить из молодого льва единоросса, – наивно. Это могло бы стать целью для провинциального политтехнолога, но не миссией Эрнста. Задача, соотносимая с масштабом личности, выглядит так: создание идеологически действенного продукта, имеющего гуманистический пафос и при этом коммерчески выгодного. В схеме самым сложным звеном является идеологическая действенность.

Дети любят говорить на непонятном для взрослых языке, любая назидательность вызывает у них рвотные спазмы, поэтому была выбрана единственно возможная дидактическая форма – учить хорошему сюжетом. Будилова выбирает гламурную лёгкость бытия и получает в качестве приза отвратительного папика – показательный урок девочкам, которые планируют делать это не по любви. Королёв устраивает гнусную интригу против физички и этим окончательно разрушает собственную семью. История любви Шишковой убедительно доказывает, что домашним детям нужно слушать родителей. Исаеву наглядно проламывают голову, чтобы проиллюстрировать ближайшую перспективу скинхеда. И самый яркий пример назидательности – суицид Носовой с последующими похоронами, бытовые подробности которых доказывают бессмысленность такой смерти, отрезвляют любого эмо. Бедная, бедная Аня, даже тот, кому адресовалось самоубийство, на кладбище не пришёл.

69 серий «Школы», наполненных как будто ничего не значащими словами, междометиями, звуками, шумами, рассказывают детям, что такое хорошо и что такое плохо, каждый дурной поступок, всякая мелкая подлость, любое нравственное падение жестоко наказываются движением сюжета. Эту умело замаскированную назидательность почему-то не заметили критики фильма. Как, впрочем, не заметила её и целевая аудитория «Школы», что, безусловно, является успехом проекта – манипуляция сработала, и нужно ещё раз отметить воспитательную цель манипуляции.

Скорее всего, дипломатичная оценка фильма патриархом и была связана с пониманием сверхзадачи проекта. Хотя камера намеренно мешала увидеть благое намерение, имитировала незаинтересованность во внимании зрителя, избегала ложного изобразительного пафоса. Окольными путями доставлялось главное послание – душа существует.

Запах ладана серьёзно встревожил папу Гай Германики. Журналист Игорь Дудинский, находящийся в состоянии вечного позиционирования (в качестве родоначальника жёлтой прессы), предостерёг: «Не дай бог, она скатится в социальщину – и всё, на сериале как произведении искусства можно будет поставить крест. А предпосылки к этому уже есть. В сериале нет-нет да и торжествует гуманизм, добро побеждает зло. Персонажи неоправданно часто начинают рефлексировать. Современному актуальному искусству противопоказано быть добрым, гуманным и рефлексирующим. Это должна быть стильная жесть, без психологии и рефлексии».

Сериал «Школа», возможно, и превратился бы в «стильную жесть», однако вторичность концепции стареющего битника Дудинского наверняка была очевидна продюсерам Первого. А вот использовать внешние признаки актуального искусства в идеологических целях интересно. Поэтому и пригласили драматургов-авангардистов. С их помощью, в противовес гламурным интерьерным выгородкам, на экране появились обычные квартиры с грязным линолеумом – среда обитания обыкновенных людей, которые, о ужас, даже ходят в туалет. В первых сериях «Школы» героям пришлось доказывать, что они не являются гуманоидами с планеты Универ. Вовсе не Гай Германика отправила их справлять нужду, а тотальная фальшивость всего нашего телевидения. Да, это был ловкий фокус, рассчитанный на подростков, но иначе могли и не поверить.

О том, что существует добро и зло, детям рассказывали «Дозоры» – тогда назидание имело другую форму, в полной мере была использована изобретательность Тимура Бекмамбетова. Нехитрая мысль об ответственности за поступки (самое сложное – объяснить ребёнку очевидные вещи) была рассказана лихо – в расчёте на десятилетних. А в 2010-м дитя стало подростком, и для разговора по душам потребовался новый язык.

Продолжит ли Первый канал искать «новую искренность, новую эмоциональность» (формулировка Эрнста), вернётся ли к сотрудничеству с драматургами «новой драмы»? Кажется, что коллективное послание сценаристов «Школы» не было услышано и нужны новые проекты с другими режиссёрами.

В чём был пафос этого послания? В констатации – здесь критики правы. Но не кризиса современной педагогики. «Школа» констатировала: дети и родители, ученики и учителя, прямолинейно и перекрёстно, незаметно для себя, но чувствительно причиняют друг другу боль.

Это плохо. Вот, собственно, и вся история.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 3,0 Проголосовало: 7 чел. 12345

Комментарии: 14.07.2010 22:40:40 - kaj galim пишет:

Великий и ужасный Эрнст

О чем? О сериале "Школа"? Можно всерьез об этом писать и всерьез рассуждать? Там вообще есть тема для киноведческого ананлиза и попыток что-то увидеть, разобраться и обосновать? Что можно всерьез пытаться анализировать ситуацию с обменом шпионами? Или все очевидно для умных людей! Можно ли искать в суде над Ходорковским некий смысл? Разве не все очевидно? Разве Германика не очевидна? Да не пошло бы оно - думать об этом! 69 серий дерьма или 569 серий дерьма пожиже типа "Счастливы вместе" какая разница? Гори они синим пламенем!

14.07.2010 15:35:44 - Алексей Викторович Зырянов пишет:

Спасибо литературным еженедельникам за информацию о сериале «Школа».

Благодаря газетам "Литературная Россия" и "Литературная газета" я утвердился в своей убеждённости. // Так и не посмотрел ни одной серии. Зачем наблюдать за сериалом, что является в большинстве своём не соответствующим действительности, происходящей в реальном пространстве современной школы? Есть убеждение, что подобный сериал не пройдёт повторно, а поэтому – я рад, что не потратил усилий для его просмотра.