I.

I.

«Когда к Хасбулатову пришел очередной подозрительный тип - представитель мальтийского ордена, пообещавший выделить кредит в 100 млрд долларов, - я согласился поехать посмотреть. Думал, что, может быть, хотя бы десятку дадут. В банке не было валюты, и мы могли платить только за авиаперелет. А так ездили за счет принимающей стороны. В итоге мы побывали в Люксембурге, Риме, ждали, когда кредит дадут. Но не дождались». Мемуары первого председателя Центробанка постсоветской России Геннадия Матюхина (его подпись стояла на пятитысячной купюре образца 1992 года - но традиция печатания денег с автографами в России не прижилась, а больше ничем Матюхин не прославился) заслуживают того, чтобы быть изданными большим тиражом, а не в виде скромной главы в корпоративном альманахе. Это настоящий плутовской роман - причем роман грустный и нелепый («В июне девяносто первого Минфин договорился с Серпуховской обойной фабрикой, что она будет выпускать облигации Минфина и станет как бы российским Гознаком… Фабрика дала нам образцы облигаций, очень похожие на обои - с цветочками и без защиты»), заканчивающийся совсем уж трагически: «Сейчас у меня пенсия 1800 рублей, своровать я ничего не своровал. Арестовали недостроенную дачу под Ногинском и дом под Рязанью за 10 тыс. рублей. Слава богу, из квартиры нас с женой выгнать не могут, да и вообще я никому не должен».

Принято считать, что революции пожирают своих детей. Но российская финансово-банковская революция своими детьми - мэнээсами в пыльных шлемах (Матюхин пришел в Центробанк из Института США и Канады) - банально побрезговала. Они хоть и без приобретений, зато и без потерь вернулись в свое исходное жалкое состояние, а кабинеты на Неглинной заняли старые спецы из Госбанка СССР.