РАБОТНИЦА И РЕЛИГИЯ

РАБОТНИЦА И РЕЛИГИЯ

Если вы зайдете в церковь, то увидите, что там женщин куда больше, чем мужчин. Из мужчин больше всего стариков, а женщин много и пожилых и молодых. Крестный ход идет — опять-таки толпа состоит почти из одних женщин. Даже те, кто развитее, крепко держатся за обрядность. Случается, и коммунистки иконы у себя держат. Почему так? Почему женщине труднее порвать с верой, с обрядностью?

Основная причина тут та, что рабочий обычно больше знает, чем работница. Среди мужчин больше грамотных, больше ходивших в школу, больше привычных к книге. А кроме того, женщина больше привязана к дому хозяйством, детьми и пр. Рабочий бывает больше среди товарищей, больше слышит дельных разговоров, больше бывает в разных городах, видит разных людей, разные порядки. Голова у него свободнее от мелких забот, которые целиком охватывают женщину-работницу.

Учила я как-то в вечерне-воскресной школе. Вот на уроке рассказывает ученица, жена рабочего, что она дня два тому назад лекцию ходила слушать: «Так уж хорошо рассказывал, так хорошо», — говорила она о лекторе. — «О чем же рассказывал?» — спрашиваю. — «Недосуг мне, матушка, помнить: стирка у меня была». Работнице страшно мешает в приобретении знаний женский недосуг. Потому она легче верит и в бога, и в черта, и в батюшкины слова, и в россказни соседки, в сны верит, во всякие приметы…

И то сказать, трудно ей расстаться с тем фантастическим миром, в котором она живет. Спрашивает меня одна молоденькая сиделка, деревенская девушка: «Неужто вы в бога не верите?» — «Не верю», — говорю. — «Совсем?..» — «Совсем…» — «И в святых не верите?» — «Ну уж в бога не верю, неужто в святых буду верить!» Она помолчала. Потом говорит: «Думаю, скучно вам!» Я потом часто думала над ее словами. Однообразная работа изо дня в день, одно и то же, одни и те же мелочи, одни и те же заботы. Нельзя так жить, если нет никакой перемены впечатлений, никакого отвлечения от обыденных забот, никакой красоты, — заест серая жизнь. А на женщину, которая крепко привязана к дому, церковное благолепие, церковное пение, людская толпа производят сильное впечатление: очень уж бедна и сера ее обычная жизнь, очень уж мало в ней ярких впечатлений.

А потом еще и то: домашние дела держат, как тесто, к рукам липнут — от них не отвязаться, ну а уж в церковь божию надо идти — это для бога, никто не осудит. Вот почему держатся так женщины, и работницы в том числе, за религиозную обрядность, вот почему больше из женщин состоит та толпа, которая не дает изымать церковные ценности, для того чтобы накормить умирающих в муках голода людей. Воображение у них бедное, как умирают люди от голода, представить себе им трудно, а того, что будет меньше благолепия, блеску, — этого они боятся, этот блеск играет крупную роль в их жизни. Католическая церковь прекрасно учитывает влияние форм богослужения на чувства: пение всеми прихожанами, украшение церкви цветами, статуями, таинственный полумрак католических церквей и прочее — все это бьет на чувства.

Есть еще одна сторона, которую забывают, когда говорят о религии. Церковные богослужения удовлетворяют потребность в общежитии, дают ряд коллективных переживаний. И у женщин эта потребность опять-таки сильнее. Мужчина, уходя на заработки, служа в армии и т. д., общается с людьми на другой почве. Женщина же больше привязана к дому, живет больше замкнутой жизнью. Мне как-то говорила одна крестьянка: «Только и людей видишь, что в церкви».

Наконец, самое главное — тяжелая жизнь. Трудная работа, нехватки, заботы, болезни, смерть близких.

И часто ниоткуда нет помощи, ничего нет впереди. В такие минуты человек ищет опоры, надежды, и так как помощи искать ему неоткуда, то ищет он ее у бога; чем тяжелее ему, тем жарче молится. И женщина опять-таки в силу своей эмоциональной натуры, в силу своей большей оторванности от общественной жизни, большей беспомощности, большей зависимости особенно держится за бога.

Предтеча буржуазной французской революции Вольтер осыпал самыми ядовитыми насмешками церковь и попов, насмехался над церковными представлениями о боге, Христе, богоматери… В то же время Вольтер писал: «Если бы и не было бога, его следовало бы выдумать», — и в своем имении, в Ферне, близ Женевы, он выстроил церковь для местных крестьян.

Коммунисты смотрят иначе. Они считают, что и рабочие и крестьяне должны знать всю правду, как бы тяжела и горька она ни была. Трудящиеся — не дети, которых надо было бы тешить сказками. Трудящимся надо строить свой мир, социалистическое общество. Им необходимо иметь для этого новый взгляд на вещи, надо смотреть правде в глаза и не быть ни рабами человеческими, ни рабами божьими.

И коммунисты вскрывают поповские обманы, рассказывают, как у людей возникло представление о боге. Коммунисты раскрывают трудящимся глаза на истинное положение вещей.

Для того чтобы работница и крестьянка порвали навсегда с церковью, надо, во-первых, чтобы вся жизнь наша была хорошо организована, чтобы не было нищеты. Кто заботится об организации производства, об организации народного хозяйства, тот тем самым борется с женской религиозностью.

Надо облегчить женщине, особенно трудящейся, домашнюю работу. Тот, кто работает над устройством детских яслей и садов, над устройством общественных прачечных, починочных мастерских и т. п., борется с женской религиозностью.

Надо, чтобы работница и крестьянка зажили общественной жизнью. Надо приобщить их к великому движению пролетариата, втянуть их в общественную, советскую работу.

Наконец, надо, чтобы работнице и крестьянке в большей мере стало доступно искусство. Надо, чтобы им был открыт доступ в хороший театр, в хороший кинематограф. Надо, чтобы они принимали участие во всенародных празднествах, вроде 1 Мая или 7 ноября.

Надо воздействовать на разум, но одновременно надо создавать условия, которые сделают церковь и ее обряды ненужными трудящейся женщине.

1922 г.