«Скотный двор» или «Демократии в США и быть не могло!»
«Скотный двор» или «Демократии в США и быть не могло!»
— Слово доктору политических наук, профессору Балтиморского университета Дарье Александровне Бейкер, — внимательно осматривая дочь, сказал Васильев.
— Пользуясь случаем, — спокойно начала говорить Дарья, — я хочу передать вам, господин Гор, весьма лестные отзывы на ваши книги «Атака на разум» и «Неудобная правда», которые активно обсуждаются у нас в университете и на телецентре. Но о книге вашего бывшего шефа ничего подобного сказать не могу. Знаете, как ее окрестили журналисты?
— Как? — поинтересовался Гор.
— «Майн кампф». Клинтон не только название книги позаимствовал у Гитлера. Дух и зазнайство Адольфа в книге Клинтона присутствуют с лихвой. Ее чрезмерный объем объясняют попыткой Клинтона отмыться от грязных дел, совершенных им за годы правления. Даже варварские бомбардировки Югославии, где испытывались новые виды оружия, он попытался представить борьбой за демократию и права человека.
В современном политическом лексиконе нет более популярного слова, чем «демократия». Если не считать миф о деяниях Бога, то среди огромного количества мифов в нашей жизни безусловным лидером является миф о демократии. «Заслуга» в этом принадлежит ученым и политологам, которые изображают США светочем демократии и пытаются навязать ее всему миру. Но с научной точки зрения и реальной жизни в США не только нет демократии, но ее там и быть не может. Слово «демократия» (от греч. demos — «народ» и kratos — «власть, сила, господство»). Основной и главный признак демократии — власть большинства народа. Ничего подобного в США нет и быть не могло. История США в статусе суверенного государства видна как на ладони. Ведь ей всего лишь 200 лет с хвостиком. Дотянет ли до 300-летнего юбилея? Это большой вопрос.
США — это искусственное государственное образование. У него нет корней. «С чего начинается Родина?» — поется в одной из популярных советских песен. Для кого США является родиной? История США начинается с колонизации Северной Америки, с жестокой борьбы против коренного населения. Богатые природные ресурсы и возможность быстрой наживы как магнит притягивали сюда миллионы людей со всего белого света, которые по разным причинам не имели на своей родине достойных условий проживания. Для обогащения здесь все средства были хороши. Об этом ярко и убедительно рассказал Джек Лондон в своих публикациях и особенно блестяще это сделано в «Железной пяте».
Образно об американской «демократии» той поры написал и Чарлз Диккенс, посетивший Америку. В 1842 году он писал оттуда своему другу, актеру Макриди, что он разочарован, это совсем не та республика, которая представлялась его воображению. «Я увидел, — писал он, — подлог и мошенничество во время выборов, закулисный подкуп государственных чиновников, продажные газетки и наемные перья — в общем, весь набор интриг в самой гнусной и бесстыдной форме».
О какой демократии может идти речь, если принятая конституция США санкционировала рабство и исключила из политической жизни коренных американцев? Белые поселенцы получили право эксплуатировать коренных жителей и лишать их земель, которыми они владели испокон веков.
В середине XIX века США — рабовладельческое государство, в котором безраздельно господствовало абсолютное меньшинство рабовладельцев и их опричников.
Вы, господин Гор, справедливо пишете в своей книге, что по злой иронии отцы-основатели американской «демократии» зачастую не осознавали аморальность своей принадлежности к рабовладельческому сословию. Философски осуждая рабство, Джефферсон не отпускал своих рабов на волю. В «Заметках о штате Вирджиния» он писал: «Я надеюсь, что под покровительством небес подготавливаются условия для полного освобождения рабов, и все склоняется к тому, чтобы это произошло по ходу самих событий, скорее с согласия хозяев, чем через их истребление». Но рабовладельцы и мысли не допускали о таком шаге и боролись за «демократию», основанную на рабстве до последнего патрона. В итоге крепостное право в России было отменено раньше, чем рабство в США. После отмены рабства в стане рабовладельцев возник мятеж. Штат Южная Каролина, где безраздельно господствовали рабовладельцы, сразу же объявил о своем выходе из Союза Штатов. За ним последовали другие. В 1861 году шесть отколовшихся штатов образовали Южную конфедерацию. Президентом они избрали богатого плантатора Д. Девиса, который провозгласил рабство «оплотом цивилизации». Рабовладельческий Юг начал войну против федеральных войск Севера. Но Линкольн ввел всеобщую воинскую повинность и организовал решительное сопротивление. На выборах президента в 1864 году рабовладельцы выдвинули от демократической партии Мак-Клеллана. Напомню: демократическая партия США создана в 1828 году. Она представляла интересы плантаторов Юга и части торгово-банковских кругов. Не отсюда ли «растут ноги» «демократии» у демократической партии? Вполне закономерно, что программа Мак-Клеллана предусматривала примирение с Югом на условиях сохранения рабства, амнистии мятежникам-рабовладельцам и разоружении армии и народа. Но Линкольн был переизбран на второй срок и довел борьбу до победного конца. В 1865 году конгресс США утвердил тринадцатую поправку к конституции, запрещавшую рабство на всей территории США. В апреле 1865 года войска Юга капитулировали, но Линкольн был смертельно ранен наемниками рабовладельцев. Капитализм в США победил, минуя монархически-феодальную стадию развития.
Но капиталисты, так же как и рабовладельцы и мысли не допускали о подлинной демократии и правах человека. За год до убийства Авраам Линкольн пророчески предсказал: «В недалеком будущем произойдет опасный перелом. Приход к власти корпораций повлечет за собой эру продажности, и капитал станет утверждать владычество над демократией, играя на самых темных инстинктах масс до тех пор, пока все национальные богатства не сосредоточатся в руках немногих, — и тогда конец демократии и равенству!»
Опасения Линкольна не были беспочвенными. 22 года спустя «мощь денег», от которой предостерегал Линкольн, добилась решения Верховного суда, допустившего такую интерпретацию четырнадцатой поправки, что был искажен ее смысл, состоявший в наделении бывших рабов всеми, предусмотренными конституцией, правами личности.
Двигателем американского общества было обогащение любыми путями. Насилие, спекуляции, мошенничество и другие рычаги обогащения здесь почти не ведали препятствий даже после отмены рабства, когда на смену земельной аристократии пришла финансовая. О появлении новых хозяев, их подлинной сущности метко сказано в самом популярном в Америке романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». «То были — пишет автор, — некие Гелерты, побывавшие уже в десятке разных штатов и, судя по всему, поспешно покидавшие каждый, когда выяснялось, в каких мошенничествах они были замешаны; Коннингтоны, неплохо нажившиеся в Бюро вольных людей одного отдельного штата за счет невежественных черных, чьи интересы, судя по всему, должны были защищать; Дилсы, продававшие сапоги на картонной подметке правительству конфедератов и вынужденные потом провести последний год войны в Европе; Караханы, заложившие основу своего состояния в игорном доме, а теперь рассчитывавшие на более крупный куш, затеяв на бумаге строительство несуществующей железной дороги на деньги штата...»
Глубоко правдивый, реалистический роман вопреки его автору был оценен за то, что Митчелл стремилась осудить. На вопрос корреспондента, не списала ли она Скарлетт с себя, Митчелл в крайнем возмущении ответила; «Скарлетт — проститутка, я нет! Я старалась описать далеко не восхитительную женщину, о которой можно сказать мало хорошего, и я старалась выдержать ее характер. Я нахожу нелепым и смешным, что мисс О’Хара стала чем-то вроде национальной героини; я думаю, что это очень скверно для морального и умственного состояния нации, если нация способна аплодировать и увлекаться женщиной, которая вела себя подобным образом».
Еще более скверным «для морального и умственного состояния нации» было то, что цинизм Рета признавался Скарлетт «Мы оба негодяи». И тем не менее откровенные циники и мошенники, не брезговавшие никакими способами для обогащения, были взяты обществом для подражания. Именно «отсюда и растут ноги» современных «демократов», скопивших несметные богатства, которые, потеряв чувство меры, пытаются повелевать миром.
О какой демократии можно было говорить, если созданная после отмены рабства печально известная американская инквизиция ку-клукс-клан при явном попустительстве «демократических» президентов вела борьбу с неграми и рабочим движением. На рубеже XIX и XX веков в США по опыту Европы были образованы социал-демократическая, социалистическая и коммунистическая партии, которые выражали интересы наемных работников. Где они? Маккартизм покончил не только с инакомыслием, но и выкорчевал даже корни реальной демократической оппозиции. О «Правах человека» напоминают сегрегация и дискриминация. В 1955 году в городе Монтгомери, штат Алабама, была арестована швея Роза Паркс, которая села в автобусе на место, предназначенное «только для белых». В стране началось массовое движение за гражданские права, лидером которого стал известный общественный деятель Мартин Лютер Кинг, который тоже стал жертвой расизма.
Но это всего лишь видимая частица «демократического» айсберга Америки, порожденного беспредельным господством корпораций. Обогащение любыми путями было возведено в моральный принцип. Когда Линкольн предсказывал наступление эры продажности, его современник, классик мировой литературы Марк Твен писал: «Америка — это нация ярко выраженного криминального класса, за исключением, может быть, конгресса». Время развеяло в пух и прах сомнения классика относительно криминализации конгресса. По данным исследователей Capital Hill Blue, обнародованным в канун нового века, 117 представителей конгресса и палаты представителей замешаны в организации банкротств бизнеса, ответственность за который они повесили на бывших партнеров, 71 имеют настолько плохую репутацию, что не могут получить обычную кредитную карточку American Express; 29 проходили как обвиняемые в гражданских и криминальных процессах в связи с побоями против своих жен; 19 — в написании фальшивых чеков; 14 были арестованы по причинам, так или иначе связанным с наркотиками; 8 были арестованы за кражу товаров из магазина; 7 — за мошенничество; 4 — за ограбление; 3 — за нападение на других граждан.
Поскольку США являются образцом «цивилизованного мира» для российских реставраторов капитализма, то последние стараются всемерно использовать заокеанский опыт. В итоге как на федеральном, так и региональном уровнях криминалитет представлен не менее достойно. В его составе губернаторы, их заместители, мэры городов и депутаты. Половина Тверской думы во главе со спикером оказалась криминальной. Лидируют на этом поприще представители «Единой России».
Термин «демократия» широкое распространение получил после буржуазных революций, когда в конституциях многих государств народ был объявлен источником власти. Но объявление народа сувереном власти и создание реальных условий для этого, как говорят одесситы, — это две большие разницы. Формально во многих странах народ получил право выбора представителей законодательной и исполнительной властей. Но возникает вопрос: почему в большинстве стран желающих воспользоваться этим правом все меньше и меньше? Во многих государствах более половины населения не желает голосовать. Поэтому стали снижать планку признания выборов состоявшимися до 40,30,25 процентов, а в ряде стран такую планку и вообще убрали, так как содержимое урн свидетельствует всего лишь о 15—20 процентах граждан, участвующих в голосовании.
Такая ситуация объясняется тем, что люди понимают, что все определено и распределено заранее и поэтому не стоит терять время зря. И это во многих странах действительно так. Особенно наглядно такой «порядок» проявляется в Соединенных Штатах Америки. Летом 1910 года боссы демократической партии искали кандидата в сенаторы от штата Нью-Йорк, который должен отвечать трем требованиям: во-первых, иметь деньги; во-вторых, имя и, в-третьих, способность привлечь на свою сторону часть республиканских избирателей. Их выбором был 28-летний Франклин Рузвельт. На примере его карьеры можно увидеть жестокую закулисную торговлю демократией партийными боссами. В 1932 году на съезде Демократической партии в Чикаго на фоне шоу-карнавала за кулисами, по описанию Ф. Рузвельта, который был одним из претендентов на пост президента, царили споры, переговоры, информационный шпионаж и манипуляции. Три тура не дали Рузвельту желаемого результата. И в самый критический момент, когда ставки неимоверно возросли, в лагерь Рузвельта удалось перекупить делегатов Калифорнии и Техаса, голоса которых в четвертом туре сделали его кандидатом в президенты от Демократической партии. Не менее сложная и дорогая процедура избрания кандидата от Республиканской партии.
Поэтому в США оппозиции в общепринятом ее понимании, то есть подобной тем, которую они искусственно создают в других странах, в самой Америке нет и быть не может. У них существует внутренняя жестокая конкуренция между мощными олигархическими группировками, интересы которых выражают республиканская и демократическая партии. Обе они достойно представляют интересы буржуазии. Таким образом, в США вместо демократии господствует олигархократия.
Дж. Гэлбрейт со знанием дела пишет, что представители и республиканцев, и демократов прекрасно понимают, что «успех на выборах возможен только при условии принятия основных целей крупных корпораций». Ни один политик, выступавший в поддержку интересов общества и критиковавший интересы корпораций «никогда и близко не подходил к выдвижению в кандидаты»;
На вопрос: «Почему в старейших демократических странах доверие людей к своим политическим лидерам и институтам правления опустилось так низко, как никогда, американский экономист и социолог А. Шмуклер ответил: «Деньги входят в политику. В день выборов мы слышим, как политические оракулы объявляют: “Народ высказал свою волю”. Но в глубине души мы понимаем: высказывают свою волю деньги».
Денежная демократия давно стала предметом экспорта США. Но раньше это как-то маскировалось. Теперь эта статья экспорта стала важной составляющей внешней политики США. В 2005 году в конгрессе был принят «Акт о продвижении демократии» в другие государства и прежде всего в страны постсоветского пространства. На поддержку «оранжевой революции» на Украине в 2005 году было выделено 60 миллионов долларов, а в 2006-м — 88 миллионов.
Особой заботой США является продвижение «демократии» в Белоруссию. В этой связи уместно привести выдержку из речи Ж. И. Алферова на XI съезде Коммунистической партии Российской Федерации. В 2005 году ЮНЕСКО в Париже провели Всемирный «круглый стол» министров науки и образования с участием известных ученых. Соседом Ж. И. Алферова там был советник Буша, которому он сказал: «Зря вы тратите деньги на Белоруссию. Все равно у вас ничего не выйдет, и Лукашенко будет избран на следующий срок и получит 70—80 процентов голосов. Вы просто должны больше знать, что сделал этот человек. Сохранил, не дал разворовать республику, и поэтому даже те, кого он лично обидел, все равно будут голосовать за него, понимая, что он сделал для своей страны и как он помогает ей развиваться дальше».
Прав оказался Жорес Иванович. На выборах 19 марта 2006 года А. Г. Лукашенко получил 83 процента голосов, а его три оппонента — 6; 3,5 и 2,5 процента. При этом важно подчеркнуть, что явка избирателей была небывалой для современных выборов — 93 процента! При этом армада наблюдателей со всех концов света не обнаружила ни единого серьезного нарушения. Поэтому президент Белоруссии действительно является представителем абсолютного большинства, народа. Это и есть демократия в научном, реальном ее понимании! Что касается того, что США и ЕС объявляли выборы нелегитимными и сфальсифицированными, то это вполне понятно. По опыту Югославии, Грузии, Украины они вложили огромные средства в оппозицию, но результат получили обратный. Именно беспрецедентные попытки Запада навязать Белоруссии очередную цветную «революцию» послужили мощным толчком столь высокой явки избирателей и всенародной поддержки А. Г. Лукашенко.
Неделю спустя после выборов президента Белоруссии — 23 марта 2006 года — проходили парламентские выборы на Украине. Такого букета нарушений, включая и провокации даже по нынешним временам трудно себе представить. Списки, по которым год назад избирали президента, пропали без вести. В новых списках появились тысячи «мертвых душ», но исчезли многие тысячи живых, особенно в регионах, где не жалуют «оранжевых».
В новых списках русские фамилии и названия улиц были переведены на украинский язык, что привело к большой путанице. Улица Пушкина превратилась в Гарматную, а Красномаяковская в одних переводах стала Червоноармейской, в других — Червоногвардейской. Фамилия Телегиной стала Бричкина, Воробьевы превратились в Горобцовых, а Скворцовы — в Шлаковых. Все делалось в спешке перед самыми выборами. Поэтому паспортные данные не совпадали со списочными, что не давало права голосования. К этому следует добавить, что на Востоке и в Крыму избирательные участки укрупнили, сменили их адреса и уменьшили площади. В Симферополе избирательный участок номер 103, где более двух тысяч избирателей, разместили в трехкомнатной квартире.
На основе многочисленных жалоб Избирком Украины дал право комиссиям в день выборов вносить необходимые изменения в списки, чтобы люди могли проголосовать. Но президент В. Ющенко в последний день перед выборами наложил вето на такое право комиссиям. В итоге миллионы избирателей не смогли проголосовать. Об этом свидетельствует такой факт: в Крыму и восточных областях с преобладанием русскоязычного населения явка оказалась на 10 процентов ниже, чем в западных регионах. Раньше было наоборот. И каков результат?
В третьем, антиконституционном туре выборов президента Украины, проведенном по требованию США, В. Ющенко набрал немногим более половины голосов избирателей. За год его правления рост ВВП упал с 13 до 3 процентов, а цены и налоги резко возросли. Его блок «Наша Украина» на парламентских выборах набрал всего 13,94 процента. По этим данным президента поддерживают менее 9 процентов избирателей. Но по канонам олигархократии США и ЕС украинские махинации и провокации являются образцом демократии.
Поскольку в США подлинной демократии не было и быть не могло, они экспортируют олигархократию. Это главное направление внешнеполитического курса США после Второй мировой войны. Его основные параметры были определены в печально известном «Плане Даллеса для СССР». В нем, в частности, говорится: «Окончится война, все как-то утрясется. И мы бросим все, что имеем, — все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей... Из литературы и искусства мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и подымать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель... Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережитки прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем расшатывать, таким образом, поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать её. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов».
Даллесовский манифест «насилия, секса и садизма» оказался жестоким бумерангом. Сегодня все его «прелести» мы имеем в изобилии в США. В Россию они смогли попасть лишь после развала СССР.
Преемник Клинтона Буш-младший резко активизировал процесс экспорта «даллесовских прелестей» по всему миру в упаковке «демократии» и «прав человека», используя при этом все средства, включая военную мощь.
Известный философ и политик Макиавелли утверждал: «Никогда не происходило великих потрясений, которые не были бы предсказаны заранее». Кто же предсказал бессрочную войну на всей планете, объявленную Бушем под флагом антитеррористической операции? Это сделал Джордж Оруэлл в своем пророческом произведении «1984». Он детально рассказал, как Океания попеременно воюет то с Евразией, то с Остазией. требуя от них беспрекословного повиновения и принятия их образа жизни. С террористами борются совсем иными методами. Антитеррористическая компания — это международный терроризм под эгидой США против неугодных государств. Президент Боливии Моралес военную интервенцию Буша в Ираке назвал государственным терроризмом. В этой связи уместно вспомнить определение замечательного английского писателя и актера сэра Питера Устинова: «Терроризм — это война бедных; война это терроризм богатых».
Но Оруэлл предсказал не только государственный терроризм США, но и предательскую политику к членам Организации Объединенных Наций. Это сделано в его замечательном произведении «Скотный двор». Напомню, что когда животные избавились от хозяина, они устроили у себя демократическое правление. Его суть закреплена в семи заповедях. Назову две последних:
«Шестая. Животное да не убьет другое животное.
Седьмая. Все животные равны».
Но это не устраивало свиней. Они претендовали на особую рать в «демократии» и в конечном счете совершили «дворцовый переворот». В результате все заповеди были выброшены, а последняя коренным образом изменена:
«Все животные равны. Но некоторые животные более равны, чем другие».
После этого свиньи-надсмотрщики появились с кнутами и начали обращаться с другими животными похлеще, чем прежний хозяин-человек.
Когда Гитлер был на гребне славы и ему уже оставалось рукой подать до мирового господства, в Вашингтоне перед представителями 25 объединенных наций — ядра будущей Организации Объединенных Наций, — призывая активизировать борьбу против фашизма, Рузвельт заявил: «Русские армии наносят противнику больший урон в живой силе и технике, чем других 25 объединенных нации, вместе взятых».
Поэтому его вывод: «США без объединения с Советским Союзом не могли бы выиграть войну с фашизмом».
После Победы был принят Устав ООН, в котором заповедей было больше, чем у животных, но смысл такой же: они обязались не убивать друг друга и объявили: «Все люди на планете равны». Но вскоре американцы, подобно свиньям, стали претендовать на особую роль в управлении миром. Устав ООН, как и другие международные соглашения, они отвергли. Вместо кнута свиней-надсмотршиков американцы размахивают бомбами и ракетами, швыряют их во всех, кто не желает признать «свинскую демократию».
США нападают на суверенные государства без объявления и в удобное для них время. Подобные нарушения международного права отныне провозглашены президентом США официальным курсом внешней политики. Она подробно изложена в послании Буша «О состоянии нации», с которым он обратился к конгрессу в январе 2002 года, и в ряде его выступлений. «Война только начинается», — сказал Буш. Кроме Ирака и Афганистана президент назвал КНДР, Иран и Ирак. «Мы должны. — заявил Буш. — обнаружить террористические ячейки в 60 странах или более того». Зловеще звучит угроза Буша о том, что США будет использовать в войне любое оружие, которое необходимо. И при всем этом он ставит условие: «Любая страна в любом месте должна сейчас принять решение: или они с нами, или они с терроризмом?»
В принятой в 2006 году «Стратегии США в области национальной безопасности утверждается: «Наша конечная цель — распространение демократии по всему миру и сохранение лидерства Соединенных Штатов в сообществе демократических наций. В случае необходимости мы не исключаем возможности превентивного применения вооруженной силы против очагов возможной угрозы; даже в тех случаях, когда точное место и время возникновения подобной угрозы остается неясным». Иначе говоря, американская администрация оставляет за собой право применять оружие первой даже в отсутствия «прямой и явной угрозы», как это записано в конституции США. Потенциальными адресатами «превентивной нейтрализации» в документе названы: Ирак, Северная Корея. Белоруссия, Сирия. Бирма и Зимбабве. Все эти страны вошли в список «деспотических режимов, могущих нести потенциальную угрозу». При этом США намерены действовать без согласия ООН или союзников по НАТО. Более того, они грозят использовать ядерное оружие.
О России авторы доклада «вынуждены с сожалением констатировать, что за последние годы в этой стране наметились тенденции к убыванию приверженности демократическим ценностям». В «Стратегии» рекомендуется «убедить Россию уважать ценности свободы и демократии у себя дома и не препятствовать делу развития этих ценностей в соседних государствах». Методы убеждения России весьма наглядны и убедительны. Границы НАТО подошли вплотную к российским, где размещаются теперь и объекты противоракетной обороны.
Внешнеполитический курс США противоречит Уставу ООН, в котором записано: «Улаживать или разрешать в соответствии с принципами справедливости и международного права международные споры или конфликтные ситуации, которые могут привести к нарушению мира; способствовать развитию дружественных отношений между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов».
Поэтому мировому сообществу представляется целесообразным предупредить Соединенные Штаты Америки, что действия их правителей недостойны государства — члена ООН и потребовать выполнения Устава ООН и международных норм поведения. В этой связи мне представляются целесообразными предложения ряда государств перевести штаб-квартиру ООН из США куда-либо на просторы Евразии, например в Астану...
США — государство-паразит. Оно потребляет на 20 процентов больше, чем производит. Экономическое могущество США иллюзорно, оно создается в результате фальсификации неоклассиками методов измерения экономической динамики. В действительности США находятся на содержании у мирового сообщества. Известный финансист Виктор Геращенко убедительно показал, что «любой гражданин, который имеет один или десять долларов в кармане, финансирует экономику Соединенных Штатов Америки. Сейчас весь мир финансирует США, задолженность которых миру составляет десятки триллионов долларов». Чем дольше бомбами и ракетами будет продлеваться паразитическое существование, тем печальнее будут последствия «свинской демократии». В конечном счете нельзя исключать и крах искусственного государственного образования на территории Северной Америки.
Благодарю за внимание!
— Не боитесь, госпожа Бейкер, что вас могут лишить гражданства США? — раздался громкий голос из зала.
— Не думаю, что моей скромной персоне будет оказана столь солидная реклама.
— Александр Александрович! — послышался другой голос из зала. — Госпожа Бейкер дала краткий, но глубокий по содержанию экскурс развития американской «демократии». Позвольте мне дополнить ее выступление.
— Пожалуйста! Слово директору Центра международных исследований Института США и Канады, доктору исторических наук, профессору Анатолию Ивановичу Уткину.
— Как и предсказывал Линкольн, корпорации, сосредотачивая в своих руках богатство, приватизировали и власть. Уже в начале XX века политический класс Америки считал ответственным за страну Уолл-стрит, а не Белый дом. Вождями нации слыли финансовые гении типа Дж. П. Моргана, а вовсе не меняющаяся череда временных хозяев Белого дома. Правящий класс всегда вставал на сторону Моргана в споре с кем бы то ни было.
Президент Теодор Рузвельт видел неестественность этого положения. Он полагал, что будущее страны зависит от сосуществования богатых и бедных в маленьких американских городках. Без активной поддержки хотя бы части общества Рузвельт не мог рассчитывать на исправление того зла, которое творил бесконтрольный частный капитал, неограниченный в своей жадности и корысти. Главное, утверждал Рузвельт, не позволять сверхбогачам создавать мутную воду, пелену малой видимости, заслоняющую происходящее и не позволяющую гражданину трезво судить о главных процессах в своей стране. «Наиболее важным условием определения подхода к огромным промышленным корпорациям, — утверждал в послании Теодор Рузвельт, — является доступность фактов касательно этих корпораций — публичность». Слова Рузвельта били молотом: «Нация должна взять на себя наблюдение за деятельностью корпораций и регулирование их деятельности». Поскольку роль государства была явлением новым, а большинство представителей бизнеса видело в любой регламентации нарушение естественных основ жизни и кандальные оковы, крупный конфликт был неизбежен.
Рузвельт начал характеризовать сверхмонополии как монстров. Возникло новое понятие « морганизация» — сплав мощных частных банков и целых отраслей промышленности. В результате масштабных слияний не только появлялись новые безработные, но и гибли многие достаточно крупные и производительные фирмы, задавленные сверхмогучими финансовыми силами. Судья Гарлан выразился весьма отчетливо: «Корпорации, направляемые полностью законами жадности, угрожают устойчивости наших институтов».
Рузвельт надеялся на помощь с левой стороны политического спектра, и либералы поддержали Белый дом как лидера битвы против монополий. Газеты начали писать о том, что никогда эта борьба со спесивыми «хозяевами жизни» не была такой страстной и целеустремленной, что федеральная власть встала против подконтрольного акулам бизнеса порядка жизни. Как писал историк Эдмунд Моррис, «общественный пессимизм не видел просвета в тирании богатства».
Вечером 18 февраля 1902 года Морган принимал гостей в своем большом доме на Мэдисон-авеню, когда ему сообщили о решении Рузвельта применить против одной из его компаний — «Нозерн секьюрити» — антимонопольное законодательство. Морган, вернувшись к гостям, начал жаловаться на то, что человек такого социального происхождения, как Рузвельт ведет себя вовсе не как джентльмен. Мол, президент обязан был посоветоваться с ним — джентльмены всегда могут договориться, можно было спокойно распустить компанию, если она кому-то мешает.
Морган предпринял все возможное, чтобы предотвратить панику на фондовой бирже, и, чтобы хоть немного ослабить удар, начал скупать акции. В то время как газеты превозносили Теодора Рузвельта, как «Давида с дубиной», вышедшего на бой с корпорациями, 21 февраля 1902 года Дж. П. Морган с семью ближайшими партнерами прибыл в Вашингтон. Здесь, в отеле «Арлингтон», он собрал своих ближайших соратников во главе с сенаторами Чонси Депью — «пиратский клуб», по словам Моргана. Настроение у всех было отвратительным («черным», по определению одного из присутствующих). В 10 часов утра последовал звонок из Белого дома от президента. Тринадцать «пиратов» сели в автомобили (вспомним, то был 1902 год) и траурной процессией отправились на Пенсильвания-авеню, 1600. Дистанция была в четыре квартала, но шел сильный снегопад.
Президент встретил их с нарочитой вежливостью, Рузвельт чувствовал, что перейден некий Рубикон: двое суток назад эти влиятельнейшие в стране люди были на его стороне, теперь между ними пролегла полоса отчуждения. И угроза сплотила их, его новых противников, — они стояли плечом к плечу. Эта когорта была готова на многое, чтобы сохранить свое доминирование в стране. Рядом с Морганом и Рокфеллером стояли Перкинс, Депью, Стил, Хана, Кассат, Рут. Морган не верил, что этот молодой президент в его, Моргана, Америке пытается диктовать ему, Моргану, условия его деятельности.
Президент ничего у него не просил, и это удивляло. Полагая, что президент играет на публику, Морган на следующий день, 22 февраля, стал добиваться встречи тет-а-тет. Сразу после встречи президент сказал: «Это наилучшая иллюстрация мыслительного процесса Уолл-стрит — Морган не мог сдержаться и смотрел на меня как на конкурирующую организацию, намеревающуюся посягнуть на его богатство».
Морган искренне недоумевал, почему федеральная администрация не попросила его исправить нежелательные ей места в статусе нового треста. Президент отвечал: «Именно этого мы и хотели избежать». Морган: «Если мы что-то сделали неправильно, пришлите своего человека к моему, и они все наладят». Рузвельт: «Мы не будем этого делать». Морган: «Вы что, собираетесь предпринять наступление на стальной трест и другие мои компании?» Рузвельт: «Пока нет, до той поры, пока не обнаружим, что они делают нечто, что мы считаем неправильным».
Рузвельт проявил характер первым — после Линкольна — из президентов индустриальной Америки, так непохожей на «демократию» Вашингтона и Джефферсона. Именно Теодор Рузвельт изменил гигантский поток индустриально-политической мощи «позолоченного века». Он придал новое дыхание, новую силу демократической волне. Своим отрицанием буквального слепого следования требованиям Дж. П. Моргана и компании Рузвельт показал зрелость политического руководства. «Полное отсутствие правительственного контроля привело к поразительному росту корпораций, — писал Рузвельт. — Ни в одной другой стране не было такого всевластия тех, кто обладает гигантскими состояниями. Правительство практически бессильно. Из всех форм тирании наименее привлекательной и самой вульгарной является тирания неприкрытого богатства, тирания плутократии».
Адвокаты Моргана взмолились о милости: глава дома должен избежать допроса при публике. Морган, с их точки зрения, был национальным достоянием и олицетворял национальное достоинство. Бесполезно. Подписанное 10 марта министром юстиции Ноксом предписание обязывало Дж. П. Моргана и Дж. Хилла явиться в суд. Летом 1902 года Теодор Рузвельт говорил в Филадельфии: «Неверно говорить людям, что у нас нет достаточной власти для решения подобной проблемы — контроля над огромными индустриальными компаниями сегодняшнего дня. У нас есть необходимая власть, и мы найдем верный путь». Президент верил, что сможет пробудить нацию от спячки, от пассивного восприятия несправедливости жизни и восстановит те времена, когда президентами были подлинные пророки и политики, а не мелкие ловцы привилегий. Рузвельт хотел сотрудничества в рамках решения общих для всего класса задач — приведения в порядок всей системы власти правящей элиты. Рузвельт считал, что правительство в интересах возвышения страны и поддержания своего господства может сделать больше, являясь координатором деятельности бизнеса, а не послушным регистратором.
Борьба правительства с господством корпораций не была последовательной и решительной. В итоге в 1932 году экономическую жизнь определяли 600 концернов, на долю которых приходилось 2/3 промышленности. Остальная треть оставалась на долю мелких предпринимателей. И тем не менее, когда разразился мировой экономический кризис, президент США Гувер решительно защищал старый добрый «порядок» и не допускал вмешательства государства в экономику. На президентских выборах своего конкурента Франклина Рузвельта Гувер обвинил в приверженности к марксизму и социализму.
Это противоречило убеждениям Рузвельта, но он не хотел быть причисленным и к капиталистам, так как прекрасно понимал антагонистическое противоречие между интересами капиталистов и простого народа. По его мнению, президент должен быть поверенным community of interest (сообщества интересов).
В результате активной поддержки народом «Нового курса» чаша весов склонилась в пользу Рузвельта. Результаты государственного регулирования экономики превзошли, и значительно, даже самые оптимистические ожидания. Рузвельт снискал заслуженное признание и уважение абсолютного большинства народа. Но это не устраивало его противников и по мере приближения очередных президентских выборов они все более активно нападали на «Новый курс».
Они считали, что поскольку бедственное положение преодолено, дальнейшее регламентирование государством препятствует резкому подъему, так как недостаток «доверия» предпринимательского мира блокирует инвестиции. Президент торговой палаты договорился даже до того, что Рузвельт ведет США к диктатуре и на горизонте вырисовывается социалистическое, а может быть, и фашистское государство. Даже пресса в ходе предвыборной борьбы 1936 года утверждала, что Рузвельт является кандидатом коммунистов. Для многих консерваторов президент стал самым ненавистным человеком в стране. С точки зрения Рузвельта, еще опаснее, чем сопротивление предпринимателей, была оппозиция членов Верховного федерального суда. В 1935—1936 годах суд подверг контролю утвержденные конгрессом законы «Нового курса». Одиннадцать законов были объявлены противоречащими конституции, так как они имеют социалистический характер. Рузвельт обвинялся в том, что он воспользовался бедственным положением народа, нарушил «естественные законы экономики» и ведет дело к социализму. Монополисты сочиняли благовидные предлоги для необходимости возвращения прежнего курса, который-де прославил Америку и сделал ее могущественной державой.
Рузвельт оказался в сложном положении. После некоторых колебаний и размышлений он решает идти на второй срок, но вносит существенную поправку в свою программу. Именно тогда он произнес слова, которые зачитал В. В. Путин в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации в мае 2006 года: «Работая над великой общенациональной программой, которая призвана дать первостепенные блага широким массам, мы действительно наступали кое-кому на «больные мозоли» и будем наступать на них впредь. Но это мозоли тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть, и того и другого вместе, коротким путем — за счет общего блага».
Рузвельт решительно повернул влево: если содержание его «Нового курса» не могло быть претворено в жизнь деловым миром и торпедировалось федеральным судом, то надо направить свои усилия против них, он должен вести борьбу от имени большинства американцев против «немногих», «себялюбивцев» и «реакционеров» и следовать поляризованной стратегии, чтобы одновременно ковать новую коалицию для борьбы за пост президента в 1936 году. Этот поворот назвали «Новый курс-2».
Поворот влево определил новую политику и предвыборную кампанию с учетом конфликта с монополистами и Верховным федеральным судом. Когда суд по требованию работодателей отклонил законопроект о создании независимых профсоюзов, Рузвельт подписал одобренный палатой представителей законопроект нью-йоркского федерального сенатора Вагнера о новом порядке трудовых отношений. Закон гарантировал право работников на объединения и признавал профсоюзы независимой силой в обществе; признал неограниченное право рабочих на забастовку и запретил предпринимателям препятствовать профсоюзной деятельности. Было введено пенсионное обеспечение по старости и пособия по безработице. Новая налоговая реформа подняла планку прогрессивного налога с богачей с 63 до 79 процентов. (А «Единая Россия», выражая интересы олигархов, опустила планку налогов с олигархов с 36 до 13 процентов.)
В своих предвыборных речах 1936 года Рузвельт справедливо предупреждал, что в случае победы республиканцев они ликвидируют его достижения и сделают правительство жертвой меньшинства. В итоге он получил огромную поддержку профсоюзов и широких слоев населения. Его победу на второй срок предсказывали, но не столь ошеломляющую. Он получил 27 миллионов голосов, а его соперник Лентон — 16 миллионов. Окрыленный успехом, Рузвельт продолжил антимонопольную борьбу. Его Послание 1938 года было жестким обвинением против власти монополий и картелей, а также против неравного распределения богатств в США. Однако, чем больше США приближались к вступлению в войну, тем больше сближались правительство и большой бизнес. Рузвельт понимал, что вооружение и военная экономика без добровольной поддержки большого бизнеса невозможна.
В ходе Второй мировой войны монополии баснословно обогатились. Власть денег стала неограниченной. Руководители мощных корпораций стали занимать самые высокие государственные посты, о чем здесь уже приводилось немало конкретных фактов. Произошло сращивание государства и бизнеса.
Спасибо!