Все могло окончиться 1–2 октября

Все могло окончиться 1–2 октября

1 октября началось с переговоров в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве Патриарха Алексия II. Со стороны Верховного Совета присутствовали председатели палат Верховного Совета: бывший ректор Красноярского университета Вениамин Соколов и Рамазан Абдулатипов. Со стороны ельцинистов: мэр Москвы Юрий Лужков, первый заместитель Председателя Совета Министров Олег Сосковец и руководитель Администрации Президента Ельцина Сергей Филатов[184].

Беснуется московская интеллигенция, требует расправы над «мятежниками».

Фонд «Общественное мнение» опубликовал результаты опроса: 50 % респондентов поддерживают «разгон президентом парламента и съезда»[185].

Начальник московского ГУВД Владимир Панкратов рассказывает, сколько оружия находится в Белом доме. По его данным, вооружить можно чуть ли не дивизию.

За баррикадами и на площадях стоят друг против друга напряженные люди, не решаясь начать… Руководитель службы безопасности Ельцина А. Коржаков лично проинспектировал окрестности Дома Советов и места скопления защитников Верховного Совета[186].

А переговоры уже дают некоторый результат: удается достичь соглашения. Около 2 часов 30 минут утра 2 октября после долгих переговоров при посредничестве Патриарха Алексия II был подписан Протокол № 1 о поэтапном снятии блокады и изъятии «нештатного» оружия в Доме Советов[187].

Протокол № 1 подписали руководители палат Верховного Совета Р. Абдулатипов и В. Соколов, первый заместитель Председателя Совета Министров О. Сосковец и руководитель Администрации Ельцина С. Филатов. При условии подключения энерго- и теплообеспечения к Белому дому участники переговоров, представлявших Верховный Совет, соглашались на формирование двусторонней комиссии по учету и складированию имеющегося внутри Дома Советов оружия.

После этого в Доме Советов включили электричество и отопление. В столовой стали готовить горячую пищу: макароны с сосисками или вареной колбасой, а затем даже котлеты и мясо с гречкой. В оцепленное здание пропустили около 200 журналистов.

Внутри осажденного здания, помимо народных депутатов, находилась значительная часть рабочего аппарата Верховного Совета: сотрудники протокольного, юридического, редакционно-издательского отделов, бухгалтерии, финансово-хозяйственного отдела, работники столовой и буфетов. Можно было свободно уйти из здания, однако на выходе всех обыскивали.

Но реализован Протокол № 1 не был: около 11 часов 2 октября Съезд народных депутатов по инициативе Руслана Хасбулатова денонсировал Протокол № 1. Вениамин Соколов даже сказал депутатам, что превысил свои полномочия, и был отстранен от дальнейших переговоров.

Причины называют разные… Ельцинисты говорят, что Хасбулатов боялся потерять власть в Верховном Совете[188].

Сам Хасбулатов объясняет свою позицию иначе, он не доверял этим переговорам, составу его участников и настаивал на том, чтобы он мог лично вести переговоры напрямую с Ельциным или Черномырдиным, а не через посредников: «Как только принесли мне указ номер 1400, я тут же звоню Ельцину. Поднимает Илюшин, говорит — сейчас соединю. Потом приходит через минуту и говорит — Борис Николаевич вам позвонит. Я жду-жду — нет. Я звоню Черномырдину, берет помощник, говорит — Черномырдин вам позвонит. А через час отключают все мои телефоны — абсолютно все. Никаких попыток связаться со мной, вести переговоры не было. Я говорю — дайте мне Ельцина, я — Председатель Верховного Совета, мне надо переговорить или с Ельциным, или с Черномырдиным. Нет, — мне говорят — давайте представителей. Я говорю — Сергея Филатова я знаю, он был у меня первым заместителем, дело не в этом, не он определяет ни все это, ни военно-политическую политику. Дайте тех людей, которые решают эти вопросы — нет, не хотят встретиться. Поэтому все это была ширма»[189].

Видимо, Руслан Имранович сумел убедить Съезд в своей правоте — решение принимал не он один.

Да, впрочем, никто ведь не хотел принимать «нулевой вариант»: ни правительство Ельцина, ни Верховный Совет. В результате и Ельцин, и Хасбулатов с Руцким отказались от мирного решения конфликта[190].

После отмены Протокола № 1 послабления, сделанные исполнительной властью в отношении лиц, находившихся в Доме Советов, были отменены: усилился пропускной режим, было вновь отключено электричество в здании.

Руцкой опять пишет Указ: «О Президиуме Совета Министров — Правительства Российской Федерации», в котором за поддержку антиконституционных действий Бориса Ельцина освободил от занимаемых должностей небольшую толпу: Виктора Черномырдина, членов президиума Совета Министров: Егора Гайдара, Владимира Шумейко и Олега Сосковца, секретаря Совета Безопасности Олега Лобова, заместителей Председателя Совета Министров Сергея Шахрая и Александра Заверюху, Председателя Центрального банка Виктора Геращенко, руководителя аппарата Совета Министров Владимира Квасова, министра иностранных дел Андрея Козырева, министра финансов Бориса Федорова, заместителей Председателя Совета Министров Александра Шохина и Юрия Ярова, Председателя Госкомимущества Анатолия Чубайса[191].

Смысл писать этот указ было не больше, чем если бы Деникин в 1919 году «освободил от занимаемых должностей» членов Совнаркома или Совнарком «освободил от занимаемых должностей» атаманов Войска Донского.

А на Смоленской площади сторонники Верховного Совета опять дерутся с милицией. Поле боя осталось за Верховным Советом, но есть много раненых: «Трудовая Россия» оказалась прижатой к зданию МИДа, а Фронт национального спасения был по другую сторону Садового кольца. На месте были воздвигнуты бутафорные площадки как будто бы для празднования 800-летия Арбата. Мы эту площадку использовали как баррикаду, но туда ворвался пьяный свердловский ОМОН и начал избивать жителей. И тогда я призвал людей взять в руки остатки монтажной установки, обрезки, какие-то железные уголки и обороняться, а не получать удары. Женщины схватили наше пролетарское оружие и вступили в бой. И мы там победили»[192].