ПРОЙДЕННЫЙ ПУТЬ

ПРОЙДЕННЫЙ ПУТЬ

Ленин всегда очень внимательно изучал детский труд в мелком крестьянском хозяйстве, в крупном капиталистическом сельском хозяйстве, в домашней промышленности, в ремесле, в кустарных промыслах, на фабриках и заводах. В проекте программы партии, которую он набрасывал в 1899 г., он вставил пункт, требовавший запрещения труда детей и подростков до 14 лет. Принятая II съездом партии программа требовала этого запрещения до 16 лет, ибо, кроме необходимости оградить здоровье детей, необходимо было устранить основное препятствие, мешавшее ребятам учиться, — бытовой и наемный труд. Конечно, это не означало, что ребята до 14 или до 16 лет не должны работать.

Владимир Ильич, изучая Маркса, особое внимание обратил на то, что говорил Маркс в первом томе «Капитала» о соединении обучения детей и подростков с производительным трудом их. В статье «Перлы народнического прожектерства», написанной в 1897 г., он приводит соответствующую цитату из Маркса, причем отмечает необходимость сделать труд обязательным для всех подростков, тесно увязывая его с обучением. Но в той же статье Ленин указывал на классовый характер современной школы, на неосуществимость данного требования при капитализме вообще и при царизме в частности. Он считал, как и Маркс, что обязательный для всех подростков производительный труд, увязанный с учебой, вырвет почву из-под разделения общества на классы, считал, что это серьезнейшая работа.

В 1914 г., когда Владимир Ильич излагал учение Маркса для словаря Граната, в отделе «Социализм» он опять остановился на этом вопросе, приведя еще и другую цитату из «Капитала», где Маркс говорит о важности совместной работы подростков со взрослыми рабочими обоего пола.

Практически этот вопрос встал тогда, когда стала надвигаться социалистическая революция. Уже в 1914/15 г. я засела за изучение вопроса о политехническом труде. Владимир Ильич в этот период стал очень интересоваться вопросами политехнизации школы. В мае 1917 г., набрасывая те изменения, которые надо внести в программу, Ильич формулировал пункты об охране детского труда и учебе следующим образом:

«…5. Воспрещения предпринимателям пользоваться трудом детей в возрасте (до 16-ти лет), ограничения рабочего времени молодых людей (16–20 лет) четырьмя часами и воспрещения им работы по ночам в опасных для здоровья производствах и рудниках»[76].

«14. Бесплатное и обязательное общее и политехническое (знакомящее в теории и на практике со всеми главными отраслями производства) образование для всех детей обоего пола до 16 лет; тесную связь обучения с детским общественно-производительным трудом» (курсив мой. — Н. К.).

Приближалось время, когда соединение обучения с общественно производительным трудом должно было проводиться в жизнь.

Я написала через две недели после возвращения своего из-за границы, в апреле 1917 г., статью в «Правду», в которой говорила о необходимости провести запрещение детского наемного труда до 16 лет, но сделать труд подростков обоего пола с 12 до 16 лет обязательным, организовать этот труд, принимая во внимание потребности общественного труда, с одной стороны, здоровье и развитие подрастающего поколения — с другой, в то же время указывала на необходимость организации питания детей этого возраста[77].

В статье «Школьная муниципальная программа»[78], написанной через месяц, я уже прямо говорила о необходимости организации производительного труда через посредство школы. Я считала, что в этом деле крупнейшую роль должны сыграть самоуправление, профсоюзы, фабричные инспектора, писала о необходимости организации «районных комитетов надзора» из среды самого населения, задачей которых было следить за выполнением закона об охране труда детей и подростков.

Владимир Ильич считал эти установки правильными.

Как только организовалась Советская власть, был намечен целый ряд мероприятий, о которых я писала в Наркомат труда 30 ноября 1917 г.[79]

Насчет охраны детского труда, устройства школ для подростков, проведения в школах связи обучения с производительным трудом кое-что было сделано уже по районам Петрограда, надо было это закрепить. Но дело оказалось гораздо труднее, чем это представлялось первое время. С фронта возвращались солдаты к своим станкам, надо было освобождать для них места на заводах. Наркомтруд пошел по линии наименьшего сопротивления. Издан был закон о запрещении детского и подросткового труда до 16 лет, а школ, которые снабжали бы детей пищей и одеждой и в то же время организовали бы детский труд, не было. Получилось очень тяжелое положение для ребят. Стала расти беспризорность. Росло число детдомов, которые старались соединить обучение с производительным трудом, но в них часто не было ни труда, ни учебы. Разгоралась гражданская война. Белые грабили, разоряли и без того измученную войной страну. Белые разгоняли ребят и учителей, жгли школьные здания. Число ребят и подростков, оставшихся без крова, росло. Проводить политехническую школу в массовом масштабе в таких условиях не удавалось, конечно. Проводились лишь опыты этого дела учителями-энтузиастами. В некоторых опытных школах были громадные достижения, (взять хотя бы школу имени Лепешинского, школу в бывшем Екатерининском институте и ряд других). Можно было найти много интересного в отдельных школах, но это были отдельные ростки нового, которые зачастую заглушались, которые не встречали часто должной поддержки. Что же касается массовой школы, то тут положение было довольно тяжелое. Не было единого плана работы, не было учебников, бумаги, программ, не было никакого контроля. По-старому нельзя учить — это сознавало учительство, а как учить по-новому — не знало. Труд в большинстве случаев в школе превращался в самое первобытное самообслуживание, никак не связанное с учебой. Годы военного коммунизма были годами, когда была очень сильная тяга к учебе, было очень много инициативы, но недостаток организованности и общее разорение промышленности и сельского хозяйства сделали невозможным проведение политехнической школы.

Переход к новой экономической политике внес много нового в жизнь школы.

Гражданская война близилась к концу, начался восстановительный период.

Владимир Ильич очень внимательно следил за положением дела народного образования. В своих высказываниях на III съезде комсомола он очень подробно развил свою точку зрения на школу, на общественную работу, на необходимость связывать теорию с практикой, использовать уже в школе знания для преобразования жизни. На VIII съезде Советов делался доклад о плане электрификации страны, и Владимир Ильич считал, что в каждой школе должен был проходиться план электрификации, что школа должна быть культурным центром, должна теснейшим образом связывать всю учебу с разрешением практической задачи.

После VIII съезда Советов намечалось партсовещание по вопросам народного образования. Та плановость, которая наметилась в области хозяйственной жизни, необходима была и в области народного образования. Ильич считал, что на партсовещании должен был быть выдвинут вновь со всей силой вопрос о немедленной политехнизации массовой школы, что необходимо было точнее установить систему народного образования, связать учебу с практикой, с теми задачами соцстроительства, которые стоят перед страной, учесть и обобщить проделанный опыт, по-новому очертить круг знаний, который должен преподаваться в школе каждой ступени.

О политехнизме должна была делать доклад я. Написав тезисы, я показала их Владимиру Ильичу. Он сделал на них ряд замечаний[80]. Он знал о тех спорах, которые у нас шли в Наркомпросе, знал, что были товарищи, которые недооценивали значение политехнизации, говорили, что это дело далекого будущего, не понимали принципиального значения политехнизации. Владимир Ильич знал, что некоторые педагоги отстаивают ремесленные школы старого типа, не понимают необходимости связать воедино теорию и практику, дать учащемуся широкий политехнический кругозор. Ильичу мои тезисы показались недостаточно конкретными, мало заостряющими вопросы. Со сторонниками профшкол шел спор по той линии, что они стремились в профшколах сократить общеобразовательные предметы, упускали из виду коммунистические задачи воспитания, одна из которых — дать учащимся политехнический кругозор. Хотя я писала об этом подробно и в своей книжке «Народное образование и демократия» и в статье «Задачи профессионального образования», но происходившие в Наркомпросе совещания со специалистами, сторонниками профобразования в старом стиле, показывали, что в то время этот вопрос был еще далеко не решен. И Ильич хотел заострить вопрос.

Делать доклад по политехнизации школы мне не пришлось: я заболела и слегла. Ильич партсовещанием остался очень недоволен. Его ужасно раздражала во всей советской работе часто проявлявшаяся абстрактная постановка вопросов, общие рассуждения без учета действительности, ориентировки на нее. Учету конкретных условий надо было еще учиться. Эти же ошибки бросились ему в глаза и при ознакомлении с протоколами партсовещания по вопросам народного образования. Ильич внимательно следил за работой Наркомпроса, запрашивал постоянно материалы, я ему много рассказывала о работе мест, показывала письма, рассказывала о разговорах с приезжающей публикой и т. д., рассказывала о жалобах учителей на неопределенность требований, о том, что не только каждая губерния, но каждый уезд, даже школа вырабатывают свои программы. Рассказывала, что есть школы, где проходят с младших классов политэкономию и историю культуры, и тут же рядом — школы, где все построено на самообслуживании, все сводится к «беседам» учителей с детьми, беседам, представляющим собой разговоры вообще — то о вече расскажут, то о Петре Великом, а писать и читать не учат.

Владимир Ильич поднял вопрос о необходимости реорганизации Наркомпроса в том направлении, чтобы сделать его более деловитым, руководящим практической работой. 5 февраля 1921 г. были опубликованы в «Правде» написанные Ильичей «Директивы ЦК коммунистам — работникам Наркомпроса», а 9 февраля в «Правде» же помещена была статья Владимира Ильича «О работе Наркомпроса». Директивы и статья были созвучны. Они требовали большей практичности, умения работать с педагогами, привлекать спецов, вести их за собой, помогать им выходить на правильный путь. В статье «О работе Наркомпроса» Владимир Ильич со всей силой обрушился на попытку отказаться от задачи политехнизации массовой школы, на попытку снизит,, объем общего и политехнического образования, даваемый в массовой школе.

В декабре 1921 г. имел место IX съезд Советов. В наказе, принятом на съезде Советов, написанном Лениным, говорилось о необходимости «еще более усилить связь школьной и внешкольной образовательной работы со злободневными хозяйственными задачами как всей республики, так и данной области и данной местности»[81].

Реорганизация Наркомпроса была проведена. Была создана между прочим научно-педагогическая секция ГУСа.

Владимир Ильич много раз говорил мне, как, в каком направлении должна идти ее работа. В состав ее были привлечены люди с большим педагогическим опытом (Блонский, Шацкий и др.), целый ряд практических работников. Владимир Ильич говорил, что задача научно-педагогической секции — учитывать практический опыт, обобщать его, с одной стороны, с другой — необходимо совершенно по-новому очертить круг даваемых ученикам в каждой группе знаний, необходимо как можно теснее связать программы с жизнью, с хозяйственным строительством, разгрузить их от всякого хлама, связать в нечто целое. Необходимо, чтобы программы закладывали основу коммунистического мировоззрения. И не только нужно изучать наш российский опыт, но и опыт более передовых в промышленном отношении стран, опыт Германии, особенно же опыт Северной Америки. Необходимо при составлении программ иметь в виду, что нам надо создавать политехническую школу, а не школу вообще.

Первые годы работы научно-педагогической секции шли в указанном направлении. Были выработаны программы для школ I ступени. Надо сказать, что до революции программы в начальной школе отсутствовали, были определенные требования по русскому языку, арифметике и закону божию. Никаких географий, историй и пр. не полагалось. Некоторые сведения по обществоведению и естествознанию учитель сообщал на уроках объяснительного чтения.

Ту же картину приходилось наблюдать и в школах швейцарских и др. Надо принять во внимание, что в большинстве европейских стран народная школа — это школа семи-, восьмилетка. Если там есть программы, то они относятся главным образом к старшим группам.

Программы ГУСа для массовой школы I ступени были новостью, давали учителю определенные установки. Всероссийский учительский съезд 1925 г. показал громадный подъем среди учительства, выявил огромную творческую работу, которую провело учительство I ступени. Увязка между школой и трудовой деятельностью населения получилась очень большая, особенно в деревне.

Что касается школы II ступени (от 12 до 17 лет), где коренным образом надо было перестроить все программы, по-новому организовать производительный труд подростков, перекинуть мост между теорией и практикой, дело застопорилось. Из школы II ступени (девятилетки) поступали прямо в техникумы и вузы. Это был по существу дела гимназический курс. Вузы и техникумы при поступлении требовали знаний в том объеме, в каком требовалось это раньше, требовали знания массы вещей, никому не нужных. Это не могло не повлиять на характер программ. Помню, как однажды пришел в комиссию, работавшую над программами II ступени, работник Главпрофобра и сказал: «Зря вы мучаетесь над программами, ведь мы предъявляем требования при поступлении в вузы и техникумы, следовательно, что мы потребуем, то вы и должны будете преподавать». На практике так и было. Те школы, которые учили по-новому, вынуждены были для идущих в вузы создавать специальные подготовительные курсы в вуз, где зазубривался весь выброшенный из программ старый хлам.

Не все шли в вузы и техникумы. И потому последние два года — восьмые и девятые годы — «профессионализировались». Создавались специальные «уклоны», которые готовили элементарных работников интеллигентских профессий по преимуществу. «Уклоны» удовлетворяли более или менее потребность в аппаратных работниках. II ступень стала носить печать интеллигентской, полупривилегированной школы. Политехнизмом никаким там и не пахло. Комсомол относился к школе II ступени остро враждебно и на II партсовещании добился ее ликвидации. Политехнизация школы шла по линии ФЗУ, где с первого же года проводилась работа на заводе, где работа оплачивалась (хотя и очень плохо) и где общеобразовательные знания тесно увязывались с работой на заводе. Наркомпрос всячески поддерживал этот тип школ, научно-педагогическая секция ГУСа особенно настаивала на политехнизации этих школ, что на практике не всегда проводилось в жизнь.

Наряду с этим новый тип школы, где учеба тесно связывалась с производством, представляли собой ШКМ. Элементы политехнизации проводились и там. Особенностью этих школ было ярко выраженное кооперирование, навыки коллективного труда. Политехнизация затруднялась благодаря слабому распространению сельскохозяйственных машин. Научно-педагогическая секция ГУСа всячески поддерживала ШКМ.

Широкий размах, который за последние годы приняло развертывание крупной индустрии, массовая коллективизация сельского хозяйства создали совершенно новую базу для политехнизации школы.

Политехнизация перестала быть просто интересным опытом, завет Ленина политехнизировать школы всех ступеней стал проводиться в жизнь.

Летом 1930 г. имел место политехнический съезд. Он прошел с громадным подъемом, при активном участии рабочих и колхозников.

Осенью был ряд совещаний по вопросу о проведении «закона о политехнизации».

Было проведено чрезвычайно важное постановление о прикреплении школ к фабрикам и заводам, к совхозам.

Повеяло новым духом.

Однако школу стал захлестывать бытовой труд ребят, многие колхозы стали рассматривать школу как поставщицу детских рабочих рук. Труд стал оттеснять учебу на задний план.

ЦК ВКП(б) указал на этот прорыв, и весь учебный 1931/32 г. все внимание было сосредоточено на поднятии качества учебы, на поднятии общеобразовательного уровня знаний. Это, конечно, ни в малейшей мере не означало, что партия снимает с очереди вопрос о политехнизации. Повышение общеобразовательной стороны учебы, улучшение методов преподавания — все это предпосылки для того, чтобы, опираясь на все возрастающее улучшение материальной базы политехнизации, поднять всю массовую школу на социалистический уровень политехнизации…

1932 г.