ЗА ОВЛАДЕНИЕ ТЕХНИКОЙ (ВЫСТУПЛЕНИЕ НА I ВСЕРОССИЙСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 110 ПЕДАГОГИЧЕСКОМУ ОБРАЗОВАНИЮ)
ЗА ОВЛАДЕНИЕ ТЕХНИКОЙ
(ВЫСТУПЛЕНИЕ НА I ВСЕРОССИЙСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 110 ПЕДАГОГИЧЕСКОМУ ОБРАЗОВАНИЮ)
Учительству необходимо в массовом масштабе бороться за овладение техникой. Когда приходится встречаться (в прежние времена чаще, теперь реже) с западноевропейскими социалистами-некоммунистами, которые приезжают иногда смотреть наши школы, то вспоминаешь тех социал-демократов, с которыми приходилось встречаться во время эмиграции. У них теория марксизма сама по себе, а быт, их повседневная работа — сама по себе. Когда он выступает на собраниях, то он проводит «стопроцентный марксизм», а, выйдя с собрания, у себя дома он такой же обыватель, как любой мелкий буржуа. У него такая же мелкобуржуазная психология. В своем труде он свою работу как-то совершенно отделяет от теории. Это очень характерно. Марксисты борются против такого разделения, борются за то, чтобы теория пронизывала всю их жизнь, всю их работу.
Чтобы сделать нашу школу настоящей школой, учителю необходимо понимать, как основы марксизма связывать с практикой. Сейчас эту связь мы не всегда имеем. На одной из конференций политпросветчиков Владимир Ильич говорил о том, что политпросветчикам должно быть дело до всего. Я помню, с каким удивлением слушали это политпросветчики. А Владимир Ильич говорил о том, что борьба со взятками, с бюрократизмом непосредственно касается политпросветчиков. Это он относил целиком и к учительству. Учителю, который близко стоит к партии, который воодушевляется той борьбой, которую ведет партия, должно быть дело до всего. Мы часто получаем письма от учителей, в которых они пишут, что у них и такая-то нагрузка и такая-то. Конечно, часто нагружают учителей не тем, чем следует. С этим нужно бороться. Но из этих писем видна такая психология, что только школа — мое дело, а до остального мне дела нет. Но это постепенно изживается. Если в прежние времена очень много было разговоров на эту тему, то теперь говорится только о целесообразности, насколько целесообразна та работа, которой нагружают учителя.
Борьба за овладение техникой — громадная задача, которая встала перед страной. Может ли учитель стоять в стороне от этой борьбы и не заботиться о том, чтобы подрастающее поколение подготовить наилучшим образом к этому овладению техникой?
Сейчас не в почете старая литература, но мое поколение выросло на старой литературе, и поэтому иногда невольно вспоминаешь разные мелочи. Вот «Обломов»: там есть замечательнейшая сценка, где Обломов берется чистить сапоги (ухаживая за девицей, он хочет, чтобы она приняла его за дворецкого) — и чистит ваксой подошву. Типичный обломовский подход — чистить ваксой подошву. Это российское чищение ваксой подошвы очень характерно было для бар. Сейчас все это изживается коренным образом, но остатков старого: небрежный подход к труду, неумение взяться за труд, неумение подойти по-настоящему к труду, неумение связать теорию с практикой, чтобы практику сделать наиболее эффективной, — у нас еще много.
Как в любых условиях научить студента овладеть практикой, даже в тех условиях, когда это происходит в глухом месте, где нет завода и нет фабрики? На Сельмашстрое, на Магнитострое это легче сделать. Но как сделать в обыкновенных условиях — вот задача. Владимир Ильич говорил об естественных пособиях. Электростанция, трактор, водопровод — все это должно быть использовано. Педтехникум, организуемый в каком-либо районе, должен особенно внимательно изучить все технические данные района, чтобы использовать то, что есть. Это неверное мнение, что нельзя научиться технике, если у нас не будет стопроцентного оборудования. Конечно, оборудование необходимо, надо бороться за оборудование всячески, но, кроме такого чисто школьного оборудования, надо уметь использовать всякую возможность.
Вскоре после статьи Владимира Ильича и его предисловия к книжке Степанова Главполитпросвет разработал ряд лекций и диаграмм, которые были спущены на места. Теперь этого нигде нельзя найти. Случайно нашлась одна книжка, остальное попало в макулатуру.
Во время разрухи, когда у нас не было еще материальной базы, было очень много интересных начинаний в области политехнизации. В некоторых старых школах было много интересного в области политехнизации, но было как-то без корней, потому что в массовом масштабе в условиях разрухи, когда стояли фабрики и заводы и неизвестно было, на что опереться, политехнизация была чрезвычайно трудна — она сводилась часто к самообслуживанию. Все опытные учреждения либо перерождались, либо просто «сматывались».
У ребят и раньше был большой интерес к тому, что и как делается. Сейчас у ребят гораздо больше интереса к технике, часто более сильный интерес, чем у взрослого. И перед нашим учителем стоит задача подковаться так, чтобы на эти запросы ребят ответить; ему самому надо сугубо учиться технике — не только технике у станка, но и теории, но и умению технически глядеть на вещи, замечать каждую мелочь. Это имеет громадное значение, и тут надо использовать преподавателей-естественников. Чрезвычайно интересно бывает разговаривать с рабочим, инженером, техником, квалифицированным рабочим на темы, которые их интересуют. Я вспоминаю, что в детстве около нас была столярная мастерская в сарае. Я помню, как столяр объяснял, что самое важное — это «материал» (сырье), и сейчас у меня слово «материал» ассоциируется с сырьем.
Учащийся педтехникума и всякий педагог должны уметь использовать настоящим образом инженерно-технический персонал, с которым ему приходится иметь дело.
На фабрике идет работа. Но часто достаточно какого-нибудь небольшого делового совета, чтобы всю работу поставить на более целесообразные рельсы. В этом отношении нужно прислушиваться к тому, что говорит специалист, к тому, что говорит тот, кто стоит у станка.
Сейчас отношение к изучению техники изменилось. Я помню, что лет пять назад среди некоторых ответственных работников были такие разговоры: «Не понимаю, почему мою дочь еще гоняют на какую-то экскурсию, зачем эта экскурсия, к чему она?» А теперь слышишь: «Плохо организовано, моя дочь не может попасть на экскурсию». Сейчас сама жизнь заставляет больше обращать внимания на производственные экскурсии. У нас есть книжки по производственным экскурсиям. Они теперь порядочно устарели, сейчас многое проводится совершенно иначе, и сейчас можно совершенно иначе писать, но кое-что там есть чрезвычайно ценное.
Точно так же, например, техника подготовки к экскурсиям, предварительные занятия, подведение итогов. Часто до сих пор экскурсии проводятся на глазок: просто идут на производство, а предварительная учеба, которая дала бы дальнейший толчок в деле овладения техникой, часто упускается из виду. Сейчас можно ездить на разные предприятия — на заводы, в совхозы, МТС и т. д. Это создает чрезвычайно благоприятные условия для того, чтобы посмотреть и изучить технику во всем ее разнообразии. Конечно, наши педтехникумы и педвузы должны организовать бесконечное количество всякого рода поездок с целью овладения техникой или проведения той или иной кампании. Попутно необходимо вооружить так студента, чтобы он мог ознакомиться и овладеть техническими установками, чтобы картина состояния техники в пашей стране была ему ясна. Этот вопрос имеет очень большое значение. Часто бывает, что в каком-нибудь городе имеется только одно предприятие, естественно, что учащиеся работают только на этом предприятии на практике, они знают только свое материнское производство. Нужно, чтобы на основе этого материнского производства они имели представление о состоянии техники вообще. Студента надо вооружить таким умением с точки зрения политехнического подхода к ознакомлению с развертывающейся, строящейся техникой.
Еще один вопрос, который надо выдвинуть. Это вопрос о музеях при предприятиях. У нас в 1918 г., в начале 1919 г. проводилась работа по линии устройства музея энтузиастом этого дела Дзейвертом. Он устраивал музей при Коломенском заводе. В этом музее должна была быть отражена вся история завода. Главным отделом был технический, где показывалась современная техника и делалась экскурсия в историю техники по данному производству. Давались книжки, образцы техники данной отрасли, те достижения, которые имеются, так что можно было ориентироваться в состоянии техники завода, в том, как она растет. Такой музей имел колоссальное значение, но это было только начинанием. При Бутиковской фабрике опытной школой имени Лепешинского (я там бывала в 1921 г.) была чрезвычайно интересно организована связь ребят с производством. Эти ребята работали на Бутиковской фабрике и учились в школе имени Лепешинского. Там имелись интересные рисунки, интереснейший подход к этому делу. Над созданием музея при Бутиковской фабрике тогда работал Политехнический музей во главе с П. П. Петровым, специалистом по текстилю, а также ряд работников по текстилю, которые придавали этому делу большое значение.
Такие музеи педагоги могут использовать для того, чтобы дать общую картину производства, чтобы показать, куда производство растет, как оно дальше будет развиваться. Такие музеи, конечно, необходимо создавать. Такие музеи, построенные на производстве, при колхозах, совхозах, помогут учащемуся овладеть техникой. Они внесут ясность, сознательность в понимание этой техники, а не только понимание отдельных ее кусочков, помогут правильной организации труда.
Возьмем вопрос об организации труда. Уже по первой группе мы даем целый ряд техническо-экономических терминов, которые ни в один предмет не входят. Маленькие ребята говорят о производительности труда, но всегда ли они понимают под производительностью труда то, что надо понимать? Ленинградский институт имени Герцена провел большую работу: студенты ездили в колхозы и там выясняли, что ребята в колхозах, революционно настроенные, имели очень много неправильных понятий о вещах, которые для взрослого человека, для человека подкованного, очень понятны. У ребят об этих вещах были своеобразные понимания — в слова учителя они вкладывали другое понимание. Между тем в наших программах зачастую не имеется основных понятий, без которых не может быть усвоено производство. Мне кажется, что необходимо над этим делом поработать.
Конечно, сейчас все признают необходимость производственной практики студентов. В этом отношении пионером была Академия коммунистического воспитания. Как рождалась эта практика? Я помню, как мы с т. Блонским обсуждали, как бы Академию коммунистического воспитания — то учебное заведение, которое подготовляет руководителей-педагогов, — поставить поближе к жизни, к быту рабочих, к самому производству. При Академии коммунистического воспитания это дело было поставлено. К сожалению, сейчас пропало очень много интересных вещей: например, за два года был собран большой материал о том, как эта производственная практика оценивалась рабочими, инженерами, что она давала студентам и т. д. Но папка с этими материалами пропала. Затем производственная практика была одно время уничтожена, этому посодействовали и сами студенты. Они говорили: «Наше дело — учеба, а не то, чтобы стоять у станка». Сейчас это дело восстановлено снова на гораздо более твердой основе.
Часто у нас в школе наблюдалось, что учителя не умели подходить к детям рабочих. В бывшем Хамовническом районе работницы фабрики «Красная Роза» жаловались на то, что учителя совершенно не понимают детей рабочих, не так предлагают вопросы, считают их менее развитыми, чем это есть на самом деле. Почему это так получилось? Потому, что учитель, который далек от производства, не представляет себе быта и условий жизни рабочего. Лучший путь изучения быта — это то сближение, которое происходит на деловой почве у станка. Вот сейчас учительство очень увлекается политехнизацией, употребляет свое свободное время на то, чтобы ходить на предприятия, к станку. В прошлом году был ряд учительских собраний по политехнизации. Эти учительские собрания поражали, так сказать, энтузиазмом в отношении политехнизации, как это ни странно на первый взгляд. Почему это? Да потому, что, когда они постояли у станка, побывали в рабочей атмосфере, они почувствовали, что ближе примыкают к рабочему классу, к строительству социализма. И учитель становится ближе к рабочему, и рабочий иначе относится к учителю.
Появление учителя и ребят на заводе сыграло крупнейшую роль. Постановка практики (я говорю о практике будущего педагога) еще не продумана до конца. Она еще часто носит случайный характер, педагог еще не может многого уяснить себе из того, что он видит на фабрике. Здесь еще много шероховатостей, настоящего овладения техникой эта практика еще не дает.
Должна быть глубоко продумана вся система, должно быть осмыслено все то, что делается на заводе. Необходимо, чтобы учитель на практике научился этой связи практики с теорией, с физикой, с химией. А то спрашивают студента: «Какая у вас связь практики с теорией?» Он отвечает: «Не нужна эта связь, мы отдельно проходим математические науки, отдельно практику».
Значит, моста между теорией и практикой в наших вузах еще не имеется. Между прочим, это говорил не заурядный, а выдающийся студент. И вот он не понимает необходимости этой связи, не понимает, насколько бы он глубже стал воспринимать все производственные процессы, если бы эта связь существовала.
Задача педагога — идя на завод, овладеть именно этой стороной дела, осмыслить ее. Мы в Обществе педагогов-марксистов устраивали специальные собеседования на тему о том, как в Америке изучается «координация», увязка теории с практикой. Конечно, там ставится она архибуржуазно, под углом зрения — согласится ли на это предприниматель, как бы учитель не предъявил слишком больших требований и т. д., но здесь есть интересный момент — это увязка между теорией и практикой, то, что мы не всегда еще умеем делать.
В старых учебных планах и программах много хлама, а того, что сейчас нужно для строительства социализма, нет. Нам надо повысить качество нашего учительства, не снижать ни в коем случае, а повысить знания, которые дает школа. Мне приходилось говорить по поводу программ с членом Коллегии Наркомпроса Брицке и проф. Архангельским. Они говорят о том, что много схоластики в старой науке и связь теории с практикой всю науку перестроит и сделает ее более ценной.
Недавно устраивался вечер смычки Академии наук и Наркомпроса. Там один из членов Коллегии Наркомпроса — т. Архангельский — поставил вопрос о том, что наши вузы должны вести большую исследовательскую работу, что задача вузов — не только учеба, не только механическое овладение знаниями, а умение глубже завянуть в самую сущность вопросов, поставить целый ряд опытов, исследовательски подойти к этому. Когда т. Архангельский развивал эту точку зрения и все члены коллегии и академики согласились с важностью исследовательской работы, т. Брицке, сидевший рядом со мной, сказал: «Вот мы в комиссии с вами говорили, что наша школа должна вносить исследовательские элементы в работу, ребята будут на этой работе расти. Во французской школе, самой буржуазной из буржуазных, как там поставлено дело? Спрашиваешь домашнюю хозяйку: «Чему там учат детей?» — «Как чему? Обезьянничанью». — «Как так?» — «Да очень просто — учительница поднимает руку, и все учащиеся поднимают руку». Таков способ работы в буржуазной школе. Этот способ практикуется и для детей рабочих. Как и чему обучают детей в буржуазной школе, как обучают труду во французской школе? Дают большие клубки запутанных ниток. Когда наш педагог спросил: «Зачем это?», — ему французский учитель ответил: «А это терпению хорошо учит». Рабочий должен быть терпелив. Вот как это увязывается у буржуазии — целая система. А мы должны создать другую систему. Нам надо учить подрастающее поколение быть строителями социализма, и для того, чтобы научить этому, надо глубоко подойти к изучению знаний. Нам знания нужны гораздо в большей степени, чем раньше. Теперь мы все чувствуем, как мы мало знаем и как нам всем надо учиться, надо пользоваться всяким случаем, чтобы приобретать знания.
Необходимо совершенно особое внимание обратить на одну сторону дела. Я много лет назад как-то читала интересный немецкий журнал «Хозяйство и техника». Там была интересная статья, в которой рассказывалось, что у рабочего, у техника, у инженера вырабатывается особый склад мышления — живыми образами. А мы в школе мешаем тому, чтобы ребята мыслили живыми образами. Вспоминаешь гимназические времена, длинные разговоры о подлежащем и сказуемом — смертоубийственные уроки. Дальше думаешь: «Строился дом», «Лестницу строили», — и я помню, с каким наслаждением я смотрела, как вколачивают перила, а потом сидела и томилась, слушая бесконечные разговоры о подлежащем и сказуемом. Но педагоги этого не замечали, а дети ничего не могли усвоить.
Для организации образного мышления надо особое внимание уделить урокам рисования. У нас в этом отношении плоховато. Отдельные ребята замечательно рисуют, но только отдельные.
Затем чертеж. Вчера мне показывал один немецкий товарищ пособия, изданные фирмой Сименс Шуккерт. Даны и рисунки, как не надо раскладывать инструменты, и на другой картинке, как их надо положить; другой рисунок показывал, как не надо действовать с рубанком и как надо. Вроде того как у Маяковского: «это очень хорошо, это плохо». Нам надо организовать это. Мы уже обсуждали с комиссией наглядных пособий, как это сделать, приноровить к русским условиям и распространить шире такие пособия, которые чрезвычайно много дадут ребятам, потому что словесные объяснения учителя или инструктора они поймут не так, как этот наглядный показ.
Волшебный фонарь. Раньше он был больше распространен. Могучим средством обучения технике является кино. Но мы совершенно не в достаточной мере используем технику, которая находится в наших руках. Ведь мы кино как орудие технического обучения прекрасно можем использовать. Но для этого надо знать, как это сделать, потому что если это будет съемка не картины, а съемка того, как актеры играют, то можно такому научить, что потом не будешь знать, как разучить.
Бывает так, что изображают колхоз, но видишь не живых колхозников, а актеров, которые играют, и поэтому иногда удивляешься, почему это все такие аккуратненькие: и платки у всех женщин одинаково повязаны, ни у кого даже коса не распустится. Это происходит потому, что играют актеры, а киносъемщики не едут в колхоз и не снимают живых колхозников.
Точно так же в отношении инструктивных фильмов. Надо инструктивные фильмы снимать с того работника, который работает, а не с актера. В общем мы еще не уделяем кино того внимания, которое ему необходимо.
Школьное кино должно быть хорошо проработано, то, что ребята видели, они должны применять на практике. Все эти живые образы должны в нашей школе занять громадное место.
Книга. Сейчас мы чувствуем громадную потребность в овладении техникой, она громадна и у ребят и у взрослых. Когда слушаешь отдельные разговоры, вспоминаешь Энгельса, который говорит, что когда явится потребность овладеть техникой, то это будет иметь гораздо большее значение, чем устройство десяти университетов. Сейчас это чувствуешь на каждом шагу. Действительно, университет университетом, но их сразу не настроишь столько, чтобы всех обучить. Для этого нужен какой-то промежуток времени, а у жизни учиться, у живой техники учиться — это, конечно, чрезвычайно важно, и этим наши студенты должны овладеть. Сейчас надо осмысливать все, что видишь, и сейчас как никогда нужен учебник, нужна техническая книжка. Сеть библиотек у нас жалка. Нам сейчас надо налечь на строительство библиотек и добиться, чтобы в каждой избе-читальне, в каждой библиотеке отдел техники был поставлен «на ять». Тут можно очень многое сделать даже с той сетью, которая есть. Нельзя, чтобы говорили: «Библиотеки — это к моему ведомству не относится, я учитель начальной школы или школы II ступени». Нет, все относится, потому что без библиотеки, без технических отделов не овладеть техникой.
Как пишутся у нас книжки по технике? Мы по-обломовски чистим подошву ваксой, когда пишем популярные книжки. Настоящего, серьезного отношения к популярной книжке еще нет. Эти книжки часто пишутся только для заработка. Люди, не знающие техники, берутся излагать какой-нибудь производственный процесс. Ясно, что потом не понимают, что там написано. Надо выносить популярные технические книжки на общественный суд, поговорить с рабочими. Теперь рабочие очень интересуются политехнической школой и могут внести очень много ценного.
Будущий учитель должен понимать, какую книжку нужно дать. Чтобы овладеть техникой, нужно знать, например, такую вещь, как математика. Ведь никакого учета не поставишь, если не овладеешь методом статистики. О статистике очень интересно писал Владимир Ильич.
Он писал о том, каким должен быть статистик, как он должен знать тот предмет, который статистически обследуется, как он должен понимать самую суть его, как должен понимать дух той отрасли труда, той отрасли народной жизни, которая обследуется. Если этого не будет, у нас будет бюрократическая статистика. Нужно, чтобы наши студенты овладели статистикой. У нас часто предметы знают хорошо, а связи между этими предметами и вопросами учета и организации труда нет. Тут очень важно рассматривать предметы именно с этой стороны.
В вопросе о том, как наиболее целесообразно обучать наших студентов овладению техникой, мы упираемся в вопрос о программах. Необходим пересмотр самого содержания программ. Необходимо правильное расположение предметов, правильное изучение предметов. Нужна программа по отдельным предметам, чтобы видно было, чему мы хотим учить. Но все это должно быть связано, чтобы не получилось того, что мы имели в старой школе: сегодня идет разговор о гигиене, завтра — о моторе, послезавтра — еще о чем-нибудь, и все это не связано между собой. Нет увязки, нет взаимозависимости, а без этого учеба превращается в формальную учебу.
Мы сейчас опять подошли вплотную к вопросу о комплексности программ. Когда мы говорили несколько лет назад о комплексности программ, то средняя колонка труда у нас была словесной колонкой. Там не было это связано с производственной практикой, с овладением техникой. Теперь это становится живым организующим стержнем. Если мы хотим подойти с точки зрения диалектического материализма, мы должны труд взять не изолированно, а во всех его связях. Этот труд надо связывать и с природой и с общим укладом. Мы эту связь должны осуществлять, проводя известную практику не только на предприятиях, а и в совхозах и колхозах. Если в первое время при составлении комплексных программ были разговоры о том, что с чем угодно можно связать, то сейчас мы находимся на другой стадии развития. Учителя и даже учащиеся требуют осмысленного подхода и достаточно серьезной и умелой работы над созданием программ по отдельным предметам. Надо так расположить материал, чтобы эти программы были увязаны с жизнью, а не получались бы лоскуты, которые не помогают усвоению, а, наоборот, затрудняют.
Овладеть техникой в наших учебных заведениях мы сможем тогда, когда эти учебные заведения будут опираться на рабочие силы, инженерно- и административно-технический персонал. Только вместе с рабочими массами можно будет по-настоящему бороться за овладение техникой.
1931 г.