XXVIII

XXVIII

Неудача, постигшая спиритическій журналъ и «клубъ чудесъ», о программ? и д?ятельности котораго, къ сожал?нію, не им?ется никакихъ св?д?ній, — не заставила Олкотта опустить руки. Бодрый, идущій на проломъ и въ то же время очень практичный янки, — онъ придумалъ, наконецъ, настоящій фортель. Ему или Блаватской пришла первая счастливая мысль — неизв?стно; но изъ ея писемъ ясно одно: она хоть и подготовлялась сама и другихъ подготовляла къ своей новой роли, однако все же падала духомъ и ныла. Ну, а онъ бросилъ свои непродававшіеся экземпляры о «людяхъ съ того св?та» и д?йствовалъ рекламируя свою русскую «графиню», твердо и съ полнымъ основаніемъ в?ря ея ловкости и талантливости. Все д?лалось очень живо, именно по-американски. Блаватская писала:

«…Олкоттъ теперь устраиваетъ Theosophical Society въ Нью-Іорк?, которое будетъ составлено изъ ученыхъ оккультистовъ, каббалистовъ, philosophes Hermetiques XIX в?ка, и вообще страстныхъ антикваріевъ и египтологовъ. Мы хотимъ д?лать сравнительные опыты между спиритуализмомъ и магіей древнихъ буквально по инструкціямъ старыхъ каббалъ — и жидовскихъ и египетскихъ. Я уже много л?тъ[113] изучаю la philosophie Hermetique въ теоріи и на практик? и прихожу ежедневно къ тому заключенію, что спиритуализмъ въ его физическихъ проявленіяхъ ничто иное какъ Пи?онъ древнихъ ou la lumi?re astrale ou siderale de Paracelsus, т. е. тотъ неуловимый ether, который Рейхенбахъ называетъ одомъ. Пи?ониссы древнихъ сами себя магнетизировали — прочтите Плутарха и его описанія оракулярныхъ токовъ, прочтите Корнелія Агриппу, Парацельса, Magia Adamica Евгенія Филалета и другихъ[114]. Вы всегда лучше увидите и можете сообщаться съ духами черезъ этотъ способъ — самомагнетизированія.

Я пишу теперь большую книгу, названную мною по сов?ту Джона „Skeleton key to mysterious gates“ („Ключъ къ таинственнымъ вратамъ“)[115]. Задаю же я вашимъ европейскимъ и американскимъ ученымъ, папистамъ, іезуитамъ и этой рас? полуученыхъ les ch?tr?s de la science, которые все разрушаютъ, ничего не создавая и неспособны создать»…

Эта книга, появившаяся, вопреки сов?ту Джона, не подъ придуманнымъ имъ заглавіемъ, — и была пресловутая «Isis Unveiled» («Разоблаченная Изида»), которую въ Америк? постарались рекламировать какъ н?что необычайное, чудод?йственное. Теософы распространяли и распространяютъ до сего времени разсказы о томъ, что книга эта написана Е. П. Блаватской съ помощью ея «хозяина», что она, т. е. Елена Петровна, сама нев?дала, что творила, а писала подъ его диктовку или прямо списывала съ появлявшихся передъ нею ватиканскихъ «уникъ», никому нев?домыхъ, и потомъ, по минованіи надобности, снова возвращавшихся, т?мъ же астральнымъ путемъ, на полки тайныхъ книгохранилищъ Ватикана.

Олкоттъ доходилъ до того, что серьезно и таинственно в?щалъ о томъ, какъ для иныхъ главъ «Разоблаченной Изиды» требовались не только «ватиканскія уники», но и «уники», сгор?вшія при пожар? Александрійской библіотеки. И вотъ, когда это было нужно, матеріальныя частицы этихъ драгоц?нныхъ экземпляровъ, разс?янныя въ міровомъ пространств?, снова собирались, матеріализовались, подобно нянямъ и дядямъ у Эдди, — и Елена Петровна спокойно, своимъ быстрымъ, четкимъ почеркомъ, списывала заключавшіяся въ нихъ великія истины.

Эти легенды, очевидно, поздн?йшаго происхожденія, такъ какъ изъ писемъ, посылавшихся Блаватской ея русскому корреспонденту именно въ то время, когда писалась Изида, — выясняется н?что иное мен?е таинственное. Никакого «хозяина» и еще н?тъ и въ помин?, а есть Джонъ Кингъ, матеріализованный духъ, единственный другъ, котораго Елена Петровна любитъ больше всего на св?т?, но котораго не особенно-то уважаетъ, ибо «онъ часто надуваетъ, болтаетъ глупости и на него нельзя полагаться». Она собираетъ вокругъ себя н?сколько челов?къ, занимающихся, въ качеств? диллетантовъ, оккультизмомъ съ одной стороны, и археологіей — съ другой. У этихъ господъ не мало книгъ по занимающимъ ихъ предметамъ, книгъ вовсе не р?дкостныхъ, не «уникъ», но по большей части совс?мъ неизв?стныхъ публик?, которая до посл?дняго времени держала оккультистовъ и каббалистовъ въ большомъ пренебреженіи. Блаватская жадно накидывается на эти книги и, съ помощью своего кружка, р?шается сама писать книгу.

Ея «Изида», хоть и не продающаяся въ Россіи по книжнымъ магазинамъ, все же не составляетъ тайны, достать ее, т. е. выписать — очень легко, и всякій желающій можетъ уб?диться въ томъ, что это такое. Это американская книга, бьющая на эффектъ и пригодная какъ изданіе спекуляціи. Это компиляція разныхъ мистическихъ и каббалистическихъ сочиненій, пересыпанная кое-гд? остроумными зам?чаніями, полемическими выходками, а иногда изрядной даже бранью. Системы никакой и, въ конц? концовъ, полн?йшая безпорядочность, настоящая каша. Челов?ку, незнакомому или мало еще знакомому съ предметомъ, конечно легко и даже неизб?жно покажется, что авторъ, во всякомъ случа?, обладаетъ большими познаніями, большою ученостью. Но разочарованіе наступаетъ весьма скоро по м?р? ознакомленія съ литературой предмета, съ д?йствительно учеными оккультистами и каббалистами.

Т?мъ не мен?е «Изида» остается самымъ удивительнымъ и чудеснымъ изъ «феноменовъ» Блаватской — ибо ея способность схватывать, компилировать и писать съ головокружительной быстротою — поразительна. Она изображаетъ изъ себя какую-то самопишущую машину. Изъ однихъ ея писемъ, находящихся у меня, можно составить довольно объемистый томъ, а в?дь она со многими была въ переписк?. Вотъ, наприм?ръ, кончила она главу «Изиды», поставила точку, — и тотчасъ же принимается за письмо въ Петербургъ, повторяя въ немъ, съ разными варіантами, то, о чемъ писала. Д?лаю маленькую выдержку изъ письма отъ 1 декабря 1875 года:

Вс? феномены производятся теченіями астральнаго св?та или э?ира химиковъ. Вспомните Плутарха великаго жреца храма Аполлона и его оракулярныя подземныя испаренія, подъ опьяненіемъ которыхъ пророчествовали жрицы. Вся атмосфера кругомъ насъ полна духами различныхъ родовъ. Въ мір? н?тъ ни одного пустого м?стечка, ибо природа страшится пустоты и небытія, какъ говоритъ Гермесъ [116][117]. Только тогда можно понять современные феномены, когда изучатъ древнихъ теурговъ какъ Ямвлихъ, Порфирій, Плотинъ и другихъ.

И въ такомъ род?, безъ связи и посл?довательности, съ очевидными ошибками, перескакивая отъ одного предмета къ другому — громадное письмо, чуть не въ листъ печатный. То же самое желающіе найдутъ и въ «Изид?». Н?тъ, Джонъ хоть и съ поразительной быстротою диктовалъ; но очень часто путалъ, ибо онъ еще не превратился въ «хозяина» и не набрался тибетской мудрости[118].

Да и потомъ, черезъ десять л?тъ, «хозяинъ» положительно отказывался помогать и доставать «уники». Въ Вюрцбург?, въ сентябр? 1885 года, когда Е. П. Блаватская начинала писать свое «Тайное ученіе», — служащее дополненіемъ къ «Изид?» и еще бол?е прославляемое теософами, — она просто рвала и метала, стараясь достать вышедшее изъ продажи многотомное сочиненіе Мирвилля (J.-E. de Mirville): «Des esprits et de leurs manifestations diverses».

Наконецъ ей добыли эти книги, только не астральнымъ путемъ, а г-жа X. привезла ихъ ей изъ Россіи. Е. П. такъ и впилась въ нихъ и ни зачто не хот?ла мн? ихъ показать. Это меня заинтриговало. Въ Париж?, передъ моимъ возвращеніемъ въ Россію, я у букинистовъ добылъ всего Мирвилля и впосл?дствіи уб?дился, что этотъ авторъ сослужилъ Блаватской д?йствительно большія службы.

Но изъ всего сказаннаго еще вовсе не сл?дуетъ, что у Блаватской, особенно въ ея посл?дующихъ писаніяхъ, не попадались весьма глубокія, интересныя мысли. Литература оккультизма вс?хъ временъ и народовъ, среди разнаго хлама и необычайныхъ нел?постей, заключаетъ въ себ?, безспорно, не мало челов?ческой мудрости. Превосходная память Елены Петровны удерживала все — и если ей вспоминалась высказанная к?мъ-либо истина, она ум?ла передать ее иной разъ очень ясно и просто, развить съ настоящей, врожденной ей талантливостью.

Все завис?ло отъ предмета и отъ минуты. Я привелъ, въ глав? XVII моего разсказа, образчикъ мыслей и афоризмовъ, иногда высказывавшихся Блаватской. Подобныя мысли, если даже съ ними и не соглашаться, невольно должны были заинтересовывать не только «всякаго и всякую», но и очень серьезныхъ людей. Къ сожал?нію, она р?дко вела такія бес?ды, ибо обстоятельства и ея характеръ заставляли ее, въ личныхъ сношеніяхъ, почти всегда волноваться, кричать, изворачиваться и «бороться» вс?ми м?рами.

Зат?мъ, долго и внимательно наблюдая ее — я пришелъ къ заключенію, что въ умственной области вся ея крупная талантливость была, что и естественно, пассивнаго, а не активнаго свойства. Она р?шительно оказывалась неспособной въ этой области къ самостоятельному творчеству, даже въ самыя свои вдохновенныя минуты, а лишь быстро воспринимала и развивала чужія мысли.

Наконецъ, надо обратить вниманіе и еще на одно обстоятельство: можно сколько угодно говорить о женской равноправности, д?лать женщину судьей, министромъ, депутатомъ, а всеже до сихъ поръ она, по старой нашей привычк?, находится въ положеніи привилегированномъ, и мужчины къ ней предъявляютъ гораздо меньшія требованія, ч?мъ къ лицамъ своего пола. «Помилуйте — в?дь это удивительно! в?дь она женщина! о, это необыкновенная женщина по уму и познаніямъ!» При такомъ невольномъ, безсознательномъ отношеніи уже невозможна вполн? безпристрастная критика. Даже конкурренты-мужчины любезно расшаркиваются передъ дамой, безо всякой профессіональной зависти и т. д.

Только этимъ и можно объяснить н?сколько восторженныхъ отзывовъ о «теософическихъ» сочиненіяхъ Е. П. Блаватской, появившихся въ западно-европейской пресс?, идущихъ со стороны, не отъ членовъ ея «Общества». Безсознательное рыцарское отношеніе къ «дам?-философу» такъ кр?пко, что авторы этихъ отзывовъ даже не думаютъ о томъ, какъ они компрометтируютъ свою ученость въ глазахъ посл?дующихъ знатоковъ предмета, которые будутъ разбирать сочиненія Блаватской, не обращая вниманія на то, кто ихъ писалъ — мужчина или дама, вдохновляемая проблематическими «махатмами». Въ лучшемъ случа? прославители «учености» Елены Петровны докажутъ свое плохое знакомство съ литературой «оккультизма», съ сочиненіями авторовъ, которыхъ компилировала «современная жрица Изиды», не указывая на свои источники.

Бол?е оригинальны и блестящи сочиненія Е. П. Блаватской иного рода, гд? въ полной сил? развертывается ея талантливость и ея богат?йшая фантазія. Я говорю про «Пещеры и дебри Индостана» и «Голубыя горы», подписанныя псевдонимомъ «Радда-Бай». Эти вещи написаны по-русски, до сихъ поръ не переведены, и Е. П. при своей жизни очень заботилась о томъ, чтобы англичане не пров?дали объ ихъ содержаніи, такъ какъ писала для русскихъ читателей и не ст?снялась въ насм?шкахъ и порицаніяхъ англо-индійскаго правительства и его представителей.

Какъ «Пещеры», такъ и «Голубыя горы» им?ютъ право занять подобающее имъ м?сто въ русской литератур?, и жаль, что ихъ отд?льное изданіе, напечатанное покойнымъ Катковымъ, залежалось и даже мало кому изв?стно. Только, конечно, читая интересныя пов?ствованія «Радда-Бай», сл?дуетъ относиться къ нимъ, главнымъ образомъ, какъ къ роману, какъ къ фантазіи — и ни подъ какимъ видомъ не принимать на в?ру фактовъ и св?д?ній, сообщаемыхъ авторомъ. Иначе — самыя горькія разочарованія ожидаютъ дов?рчиваго читателя…

Однако вернемся къ новорожденному «теософическому обществу». Е. П. Блаватская, какъ мы вид?ли, написала, что оно учреждено «для сравнительныхъ опытовъ между спиритуализмомъ и магіей древнихъ, буквально по инструкціямъ старыхъ каббалъ — жидовскихъ и египетскихъ». Теперь, черезъ два м?сяца, говоря о какомъ-то юномъ медіум? необычайной силы, она пишетъ:

«…Какъ только ему (медіуму) будетъ лучше — его духи поколотили — онъ ?детъ къ намъ и мы будемъ испытывать его to teste на нашихъ митингахъ „теософическаго общества“. Наше общество пробный камень. Для того и учредили».

Это ужь совс?мъ другое! Легко понять, что ц?ль «Общества» еще не выяснилась и что выяснятъ ее только дальн?йшія обстоятельства, — то-есть требованія публики. На что предъявится спросъ — то и будетъ предлагаться.

Одна теперь б?да — какъ ни вывертывайся, а д?йствительнаго происшедшаго полнаго разрыва съ «спиритизмомъ» или «спиритуализмомъ» все же не спрячешь. Вс? оправданія и объясненія — неудовлетворительны. Правов?рные американскіе спириты сразу увид?ли, что Блаватская и Олкоттъ «изм?нили д?лу», начали что-то хоть еще и не выяснившееся; но, во всякомъ случа?, новое и даже враждебное. Поэтому на нихъ, особенно же на Блаватскую, поднялись нападки въ спиритическихъ журналахъ. 6 декабря 1875 года Е. П. писала:

«… Теперь же вс? спириты взбудоражились даже въ Англіи за это Theosophical-Society, отъ того что знаютъ, что я его зат?яла; а еслибы мы не зат?яли, то никогда въ жизни не стали бы интересоваться спиритизмомъ или изучать его. А вотъ у насъ уже два профессора ученыхъ членами, изъ Бостона. Н?сколько Reverend-батекъ поповъ, разношерстныхъ… и много знаменитостей. Тотъ же спиритуализмъ, да подъ другимъ именемъ. Теперь посмотрите, если мы не начнемъ investigations самые ученые. Нашъ вице Treasurer-Newton-милліонеръ и Президентъ нью-іоркскихъ спиритуалистовъ. Да не хотятъ понять своего же блага спириты. Я имъ толковала сколько могла, не тутъ-то было. Ересь значитъ… Еще за что злится на насъ публика — отъ того что законы Общества такъ строги, что невозможно попасть въ члены, если мал?йшимъ образомъ челов?къ зам?шанъ былъ въ грязномъ д?л?. Ни free lovers, ни атеистовъ, ни позитивистовъ не принимаютъ въ общество»…

Вотъ ужь по-истин? можно сказать, que le diable, quand il devient vieux-se fait ermite! Къ тому же, съ другой стороны, сколько разъ, и словесно и письменно, она ув?ряла, что многое множество негодяевъ, развратниковъ, мошенниковъ и чуть что не убійцъ д?лались членами «теософическаго общества» и превращались въ святыхъ, подъ вліяніемъ его основательницы. Б?да ея заключалась въ томъ, что она, хоть и обладая зам?чательной памятью, всегда забывала то, что писала хоть бы наканун?; поэтому нельзя найти двухъ ея писемъ, гд? не встр?чались бы на каждомъ шагу самыя курьезныя противор?чія…

Если спириты пресл?довали насм?шками новое общество, основанное «отщепенцами» — это было въ порядк? вещей и этого сл?довало ожидать. Но тутъ приключилось другое горе, отодвинувшее на задній планъ вс? подобныя огорченія и послужившее матерьяломъ для н?сколькихъ огромныхъ писемъ Е. П. Блаватской къ ея русскому корреспонденту. Очень изв?стный и у насъ въ Россіи, нын? покойный, медіумъ Юмъ, — сначала въ письмахъ къ н?которымъ лицамъ, а зат?мъ и печатно, — объявилъ Блаватскую, по поводу корреспонденцій и книги Олкотта, медіумомъ-обманщицей и коснулся ея «личности», о которой онъ им?лъ св?д?нія изъ первыхъ источниковъ. Все это над?лалъ, главнымъ образомъ, появившійся въ «Grafic» и въ книг? Олкотта рисунокъ медали и пряжки, принесенныхъ Елен? Петровн? духами изъ могилы ея отца, г. Гана. Юмъ доказывалъ, очень основательно, что въ Россіи никогда не кладутъ въ гробъ знаковъ отличія и что медаль и пряжка, къ тому же, им?ютъ видъ вполн? фантастическій.

Е. П. Блаватская пришла въ такое же точно состояніе, въ какомъ она была десять л?тъ спустя въ Вюрцбург?, когда посылала мн? свою «испов?дь». Она стала ув?рять своего корреспондента, что тутъ опять «конспирація», что Юмъ началъ свои «клеветы» всл?дствіе гнусной зависти къ ея медіумическимъ способностямъ. Противор?ча себ? на каждомъ слов? и путаясь въ показаніяхъ, она пробовала оправдываться относительно медали, а также «пряжки въ вид? сердца», и писала:

«… Я не была на похоронахъ у отца. Но у меня въ эту минуту на ше? виситъ медаль и пряжка, принесенная мн?, и на костр?, на смертномъ одр?, на пытк? могу сказать только одно — эта пряжка отца моего. Медаль не помню. На пряжк? я сама сломала конецъ въ Ругодев? и вид?ла ее сто разъ у отца. Если это не его пряжка, то стало быть духи д?йствительно черти и могутъ матерьялизировать что угодно и сводить людей съ ума. Но я знаю, что если даже главные кресты отца и не похоронены съ нимъ, то такъ какъ эту медаль за 25 л?тъ и турецкую (?!) онъ всегда носилъ даже въ отставк?, въ полумундир?, то ее в?роятно не сняли. Посл? смерти его, вышли исторіи за деньги, которыя онъ оставилъ мн? по зав?щанію, и которыхъ я и половины не получила и сестра младшая не пишетъ мн? вовсе. Но я напишу Маркову, который присутствовалъ на похоронахъ и брату въ Ставрополь, потому что желаю знать правду… Вс? слышали спичъ духа, 40 челов?къ кром? меня. Что же, стало быть я сговорилась съ медіумами что ли? Ну пусть думаютъ… Въ чемъ я м?шаю Юму на св?т?? Я не медіумъ, не была и не буду профессіональнымъ. Я посвятила всю жизнь мою изученію древней каббалы (теперь ужь не спиритизму, какъ она писала недавно!) и оккультизма, the Occult Sciences. Не могу я въ самомъ д?л?, потому что въ молодости чортъ путалъ, распороть теперь себ? брюхо какъ японскій самоубійца, чтобы удовлетворить медіумовъ… Положеніе мое очень безотрадное — просто безвыходное. Остается у?хать въ Австралію и перем?нить на в?ки имя…»

И такъ дал?е, и такъ дал?е — на семи огромныхъ письмахъ (около 40 мелко исписанныхъ страницъ большого формата). Она кается и кощунствуетъ, разсказываетъ такія исторіи, о которыхъ всякій бы молчалъ, припутываетъ своихъ родныхъ и знакомыхъ, ув?ряетъ, что никому не хочетъ зла и вс?хъ прощаетъ — и вдругъ, срывая съ себя личину доброты и кротости, показываетъ дьявольскіе когти. Она объявляетъ, что если Юмъ не замолчитъ, то она вс?ми м?рами распространитъ и обнародуетъ о немъ самыя ужасныя и отвратительныя вещи (она и поясняетъ при этомъ — что именно) — ибо «должна же она защищаться».

Она хочетъ запутать не только Юма, но и лицъ, которыя могутъ на него под?йствовать; ея корреспондентъ знакомъ съ этими лицами, а потому она проситъ его уб?дить ихъ остановить Юма, заставить его молчать — не то и имъ будетъ плохо. Словомъ, это совершенно то же самое, что было въ 1886 году, по поводу разоблаченій, сд?ланныхъ мною, и что уже изв?стно читателямъ изъ ея «испов?ди»; только тутъ еще н?тъ на сцен? никакихъ махатмъ, никакихъ «теософическихъ» чудесъ. Остальное — почти тождественно, но еще грандіозн?й. Есть и комизмъ въ ея письмахъ — такъ Олкотта, среди самыхъ горячихъ фразъ съ выраженіями отчаянья, она совс?мъ неожиданно величаетъ не только «осломъ», но и «ослинымъ д?душкой».

Къ концу л?та 1876 года весь этотъ чадъ, наконецъ, ос?даетъ и воздухъ н?сколько очищается. Въ іюльскомъ письм? заключается сл?дующій курьезъ: «Посылаю вамъ выр?зки о похоронахъ (языческихъ и даже древне-языческихъ) нашего члена барона де-Пальма. Онъ оставилъ все свое состояніе нашему обществу. Прочитайте что журналы пишутъ. До похоронъ хохочутъ надъ нами и т?шутся, а какъ увидали похороны, то и присмир?ли. Не надъ ч?мъ см?яться — съ носами остались…»

Насл?дство этого языческаго барона, какъ оказывается по св?д?ніямъ, заключающимся въ письм? отъ 5 октября 1876 года, состоитъ изъ вещей, «достаточнаго количества серебряныхъ богатыхъ рудниковъ», и «17.000 акровъ земли». Блаватская, впрочемъ, сп?шитъ оговориться, что хоть рудники и богаты, но н?тъ денегъ на ихъ разработку, а земля никуда не годится.

Т?мъ не мен?е тутъ же находится сл?дующее изв?стіе: «Насъ восемь челов?къ собирающихся ?хать въ Тибетъ, Сіамъ и Камбодію; но половина археологи и желаютъ ?хать прежде въ Юкатанъ и Центральную Америку вообще, сравнивать руины египетскія съ американскими». Значитъ, все же есть на что предпринять такое сложное, громадное путешествіе. Насл?дство языческаго барона р?шаетъ дальн?йшую судьбу «теософическаго общества».