Против измены

Против измены

Чрезвычайное законодательство требовало развития, прежде всего в уголовном праве, где мы (депутат вместе с помощниками) обнаружили гигантскую лакуну, появившуюся в результате «либерализации» законодательства. При внимательном взгляде на УК выяснилось, что этот важнейший документ не предусматривает защиты государства и государственного суверенитета. В УК не было отдельного раздела или совокупности статей, устанавливающих уголовную ответственность за противоправные деяния против Российской Федерации как государства.

Ряд составов преступлений, направленных против основ конституционного строя и безопасности государства (глава 29 УК), были необоснованно включены в раздел X «Преступление против государственной власти». Но политическая теория требовала проводить отчетливую границу между понятиями «государство» и «власть». Тем более что в нашей стране власть для большинства народа оставалась чужой, а государство при любой власти оставалось своим.

Хорошо известные деяния многих должностных лиц, направленные против государства, его суверенитета, территориальной целостности, хозяйственного благополучия, остаются неподсудными для УК. Ряд диспозиций УК исключает ответственность даже в случаях очевидного и сознательно нанесенного вреда государству. В связи с этим требовалась переквалификация целого ряда уголовных статей.

Работа над законопроектом проводилась главным образом Сергеем Петровичем Пыхтиным, с которым мы были единодушны в постановке проблемы, а деталировка и доведение документа до окончательного вида стали предметом его забот на несколько месяцев. Мы предложили ввести в УК новый раздел «Преступления против государства», который был основан, с одной стороны, на принципе построения действующего УК, где деление составов преступлений на виды произведено по материальному объекту посягательства (личность, экономика, безопасность, порядок, власть, военная служба и т. д.), а с другой — на основании Конституции РФ, в ряде статей которой государство обозначено в качестве державы, имеющей самодостаточную ценность. Нам представлялось принципиально неправильным наличие в действующем УК в качестве предмета защиты уголовного закона «государственной власти» и отсутствием в нем в качестве такого же предмета самого «государства».

Из сферы защиты уголовного закона выпала сама Россия как государство. От этого образовалась ненаказуемость целого ряда особо опасных для ее существования и целостности деяний. К таким видам преступлений, согласно разработанному нами законопроекту, относятся: насильственный захват местного самоуправления или насильственное удержание местного самоуправления; антироссийская агитация и пропаганда; пропаганда переселения за границу; вредительство; недонесение о преступлениях против государства; подстрекательство к совершению преступлений против государства; пособничество в совершении преступлений против государства; укрывательство преступлений против государства. В этой связи наш законопроект предусматривал исключение из действующего УК главы 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» (статьи с 275 по 284) и дополнение действующего УК новым разделом «Преступления против государства», в соответствующие главы которого перенесены указанные статьи из главы 29. Новый раздел формировался из 4-х глав и статей, описывающих составы однородных уголовно-наказуемых деяний: «Преступления против основ конституционного строя»; «Преступления против безопасности государства»; «Преступления против целостности государства»; «Иные преступления против государства».

В главе «Преступления против основ конституционного строя» предусматривалось два состава: 1) насильственный захват власти или насильственное удержание власти, что предусматривалось (в иной редакции) статьей 278 ныне действующей редакцией УК; 2) насильственный захват местного самоуправления или насильственное удержание местного самоуправления, что являлось новеллой. По сравнению со статьей 278 действующей редакции УК статья 330-1 законопроекта предусматривала простые и квалифицированные составы данного преступления. К квалифицированным составам законопроектом отнесены деяния, совершенные организованной группой, либо с использованием служебного положения, либо с использованием средств массовой информации, и деяния, совершенные с применением оружия или угрозой его применения, либо военнослужащим или лицом, находящимся на государственной службе. При этом предлагалось внести уточняющее изменение в редакцию основного понятия данного вида преступления, согласно которой преступлением являются не те действия, которые «нарушают Конституцию Российской Федерации», а те действия, которые совершаются «вопреки положениям Конституции Российской Федерации». Смысл этого изменения состоит в том, что законопослушность гражданина по отношению к институтам власти должна выражаться не в том, чтобы не нарушать Конституции РФ, а в том, чтобы действовать строго в соответствии с положениями Конституции РФ. Это принципиально различные позиции. Чиновник обязан исполнять Конституцию, а не осторожничать, чтобы ее не нарушить. Мы предлагали предписать деятельную позицию взамен пассивной.

В главу «Преступления против безопасности государства» были включены без каких-либо изменений статьи: 277 «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля»; 280 «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»; 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»; 282.1 «Организация экстремистского сообщества»; 282.2 «Организация деятельности экстремистской организации»; 283 «Разглашение государственной тайны». Мы не тронули «антиэкстремистские статьи» только по тактически соображениям, понимая, что «экстремизм» — термин, проникший в УК только благодаря политической конъюнктуре. Это тема требовала отдельной законотворческой атаки.

Мы решили целесообразным внести существенные изменения в статьи 276 (шпионаж), 281 (диверсия), 284 (утрата документов, содержащих государственную тайну).

В действующей редакции УК понятие шпионажа связано с сотрудничеством с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями, а также с деятельностью по заданию иностранной разведки для использования сведений в ущерб внешней безопасности РФ. Доказать связи с иностранной разведкой или конкретным иностранным государством зачастую бывает крайне затруднительно. Кроме того, целью может быть ущерб не только внешней, но и внутренней безопасности. Поэтому мы предложили считать шпионажем не только собирание сведений или предметов (про предметы в действующей редакции ничего не говорилось), составляющих государственную тайну, с целью их передачи кому-либо, но также и любых сведений и предметов для использования в ущерб национальным или государственным интересам. Нам не важно, кому передается гостайна: государству, организации или их представителям. Этим мы существенно исправляли закон, пасующий перед многими антигосударственными деяниями.

В статье «Диверсия» мы, напротив, предложили судить не по цели, а по результату. Если в действующей редакции предусматривалась преступная цель, то в нашей редакции — результат. Результат мог наступить или прогнозироваться, если диверсия была пресечена. То есть, диверсией необходимо было считать действие (взрыв, поджог и т. д.), подрывающее или могущее подорвать экономическую безопасность или обороноспособность России.

Кроме того, мы сгруппировали статьи, связанные с наркотиками, собрав их в одной статье «Наркотизация»: посев или выращивание не разрешенных федеральным законом к возделыванию растений, а также культивирование сортов конопли, мака или других растений, содержащих наркотические вещества; пропаганда или агитация, направленные на потребление наркотических средств или психотропных веществ или их аналогов; незаконное производство, пересылка, перевозка, хранение или сбыт, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов; содержание притона для потребления наркотических средств или психотропных веществ.

Мы ввели также новую статью «Алкоголизация», которая предусматривала пропаганду или агитацию в средствах массовой информации, направленную на потребление спиртных напитков, их аналогов, фальсификатов или суррогатов; незаконную организация производства, предназначенного для изготовления спиртных напитков или их компонентов, а равно их фальсификатов, суррогатов или аналогов; незаконное изготовление, хранение, перевозка или сбыт спиртных напитков или его компонентов, а также их суррогатов или аналогов в крупных размерах.

К статье 285 УК о злоупотреблении должностными полномочиями мы добавили в главе, посвященной безопасности государства, статью «Коррупция», в которой данное деяние определялось как корыстное злоупотребление должностными полномочиями или служебным положением, направленное против Российской Федерации либо национальных или государственных интересов Российской Федерации, а равно наносящих или могущих нанести ущерб " Российской Федерации.

В статье об утрате документов, содержащих государственную тайну, мы сочли слишком мягкой формулировку, согласно которой для наступления уголовной ответственности необходимо было наступление тяжких последствий. То есть, пока последствия не наступили, уголовного деяния как бы и не существовало. Мы исключили это смягчение и ввели квалифицированный состав того же преступления на случай наступления тяжких последствий.

Мы ввели в проект УК два новых, не предусмотренных действующей редакцией, состава преступления: «антирос-сийская агитация и пропаганда» и «пропаганда переселения за границу». Первая статья была направлена против разгула антироссийской публицистики, затопившей многотиражные издания и эфир нашей страны. Вторая статья предусматривала пресечение деятельности разного рода «вербовщиков», сманивавших за рубеж российскую молодежь и квалифицированные кадры.

В отдельную главу мы ввели измененные статьи 275 (государственная измена) и 279 (вооруженный мятеж).

Если в действующей редакции государственная измена определялась как шпионаж, выдача государственной тайны и иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, то в нашем варианте «иное» выглядело иначе — «либо иная враждебная деятельность, направленная против существования, целостности, устойчивости или безопасности Российской Федерации». Мы убрали из текста явно неуместное понятие о штрафе в размере полумиллиона рублей или трехлетнего заработка, поскольку с изменниками у российского государства не могло быть никаких материальных счетов. Если материальный ущерб нанесен, то он мог быть взыскан по другим статьям УН. В качестве квалифицированного преступления мы положили отдельный пункт в отношении военнослужащих, совершивших измену, где нижний порог срока лишения свободы удваивался.

Статью «Вооруженный мятеж» мы полностью переделали. Понятия мятежа в УК не существовало. Статья была явно безграмотной: вооруженный мятеж, судя по этой статье, это организация вооруженного мятежа либо активное участие в нем. Мы озаглавили статью «Мятеж» и определили: «мятеж, то есть, организация либо участие в деяниях, направленных на…» А дальше определили цель. Если в действующей редакции целью было свержение конституционного строя, то мы уточнили, что речь идет именно о вооруженном свержении. В остальном текст совпал: целью могло быть также насильственное изменение конституционного строя либо нарушение территориальной целостности. Мы лишь добавили квалифицированный состав данного преступления на случай активных действий мятежников, при которых минимальный срок лишения свободы удваивался.

В ту же главу мы включили давно забытый состав преступления — «вредительство». Под этим деянием мы понимали действие или бездействие, направленное на дезорганизацию, подрыв или нанесение иного ущерба вооруженным силам, отрасли или отраслям национального хозяйства (промышленности, транспорту, сельскому хозяйству, денежной системе, торговле, науке, образованию, здравоохранению, социальному обеспечению или иной отрасли), предприятию, организации или производству стратегического назначения, а равно деятельности государственного органа, местного самоуправления или иного объекта, если это ослабило или могло ослабить Российскую Федерацию, а равно если таковые, деяния нанесли или могли нанести ущерб существованию, целостности, устойчивости или безопасности Российской Федерации.

В главу «Иные преступления против государства» мы внесли новые составы преступлений: недонесение о преступлениях против государства; подстрекательство к совершению преступлений против государства; пособничество в совершении преступлений против государства; укрывательство преступлений против государства.

При подготовке проекта нам основательно ставили палки в колеса. Ведь нам требовалась достаточно подробная статистика по совершенным преступлениям и соотнесение ее с действительностью. Кроме того, порядок внесения изменений в УК требовал отзыва Верховного Суда (того самого, который отменил оправдательный приговор присяжных полковнику Квачкову и отклонил кассацию на обвинительный приговор лейтенантам Аракчееву и Худякову). Тем не менее, руководство ВС (председатель З.М.Лебедев) решило, что может уклониться от представления официального отзыва. Вероятно, в этом ведомстве не сталкивались с подобного рода инициативами.

Первоначально нам ответили, что отзыв представить невозможно, ибо мы не прислали пояснительную записку. То есть, ВС вторгался во внутренний регламент законодательного органа и расписывался в неспособности проанализировать достаточно сложный юридический текст. Нам пришлось напомнить руководству высшей судебной инстанции, что закон обязывает готовить официальный отзыв на проект федерального закона, а не на сопроводительные документы, относящиеся к его прохождению в Государственной Думе. Кроме того, абсурдный ответ пришел к нам не через 30 дней, как полагалось по закону, а почти через два месяца. В своем депутатском обращении я прямо указал, что усматриваю в этом умышленную попытку воспрепятствовать конституционному праву депутата Госдумы на законодательную инициативу под надуманными и противоправными предлогами и заблокировать возможность рассмотрения законопроекта Государственной Думой. ВС как орган, учрежденный для защиты законности, действовал бесстыдно и беззаконно, как и во многих других случаях.

Отзыв, в конце концов пришедший из ВС, был просто набором слов, откровенной чушью. Скажем, нам указывали на определение экстремизма в законе «О противодействии экстремистской деятельности», а потом писали: «Вопреки этому в проекте предлагается перенести статьи о преступлениях, связанных с экстремизмом из главы «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» в главу «Преступления против общественной безопасности». В путаных положениях закона «О противодействии…», действительно под экстремизмом понимается деятельность, связанная с насильственным изменением основ конституционного строя и нарушением целостности государства. Но подобных определений нет к УК. К тому же под экстремизмом понимается не только это, но и много чего еще — огромный и нелепый перечень деяний. Что же касается правоприменительной практики, то нам не известно и по эту пору никаких «экстремистских» дел или приговоров, связанных с покушением на конституционный строй или безопасность. Зато потоком идут дела, которые связаны с хулиганскими деяниями, усиленными вменением мотива разного рода «экстремистских возбуждений».

Нам сообщали, что нельзя согласиться с идеей криминализации действий, описанных нами в статье «Алкоголизация». Это при кошмарном моровом поражении нашего населения алкоголем! Также в ВС сочли, что «Наркотизация» — это не преступление против государства, а лишь посягательство на интересы в области условий обитания и жизнедеятельности людей. При гибели в России до 100 тыс. человек в год от наркотиков! Нет, судебные чинуши определенно не желали ничего видеть вокруг себя, отмахиваясь от трагедии народа и страны, которая должна подвигать всякого честного человека к самым решительным мерам.

ВС безапелляционно разошелся с нами в определении понятия «шпионаж» и «государственная измена», заявив, что эти преступления могут быть совершены только в пользу конкретного иностранных государств. А если эти деяния никому не на пользу, но лишь во вред нашей стране? Если эти деяния реализуют просто задачи террористических организаций, а вовсе не государств? Если это деятельность отдельного маньяка, намеренного нанести ущерб нашей стране, доискиваясь государственных тайн страны и распространяя их, скажем, в сети интернет? Тупая чиновничья группировка, получившая статус высшего судебного органа, не желала видеть очевидного, не понимала ни реальной обстановки, ни самой страны, за счет которой питалась, обслуживая при этом правящую олигархию. Эти люди лишены способности сформулировать и обосновать даже свою собственную позицию. Они фабрикуют даже не отписки, а просто откровенную чушь — набор слов, исходящих от патологических лентяев и неучей. Они имеют лишь мнения, случайно залетевшие в их неумные головы… Где место этим людям? Уж точно не в судебных органах, не на государственной службе.

Отзыв, поступивший из Правительства, был многословнее, претендовал на аналитизм, но также демонстрировал низкую квалификацию тех, кто под руководством вице-премьера А.Жукова штамповал официальные отзывы на депутатские законопроекты — почти всегда лишенные аргументов и знания дела, а также страдающие нарушениями логики. Безо всяких оснований нам сообщалось, что наши новации могут «привести к существенному ущемлению конституционных прав и свобод граждан, таких как право на свободу слова, свободу предпринимательской деятельности и др., а также осложнить международное сотрудничество в уголовно-правовой сфере». Разумеется, правительственные эксперты не утруждали себя обоснованием этого бреда.

Отрадным в отзыве было то, что чиновники поняли, что мы собираемся ввести в УК те нормы, которые будут направлены именно против них, что в их повседневной дея- тельности будущие правоприменители смогут увидеть факты вредительства. Поэтому нам было сказано, что мы хоти вернуться к политизированным трактовкам УК РСФСР 1960 года. Верно, именно это мы и хотели сделать. С нашей точки зрения, законодательство о преступлениях против нации и государства должно быть сплошь политизировано, глубоко политизировано, поскольку касается политических сущностей и политических интересов. Правительственному клерку этого не понять. Он начнет что-то понимать, только когда его без всякого права будут брать за грудки и прислонять к стенке. Как уже не раз бывало в нашей бурной истории.

То же можно сказать и о наших расхождениях в оценке алкоголизации и наркотизации страны, а также о пропаганде переселения за границу. Для бюрократии это доходные статьи ее изменнической деятельности, для нас — очевидное преступление против нации и государства.

Что меня всегда волновало, так это полное отсутствие во всех без исключения законодательных инициативах «партии власти» какой-либо научной базы. Все обоснования, которые мне приходилось читать, сводились к одному: нам так нравится, уверены, что от этого всем будет хорошо. И вот в отзыве на наш проект нас начинают поучать: мол, любое изменение обязательно должно быть обосновано с научной позиции и подкреплено данными правоприменительной практики. И откуда же мы все это должны взять? У тех, кто пишет всё те же негодные отзывы? У тех, кто вообще лишен понимания научной истины и здравого смысла? У тех, кто не способен придерживаться даже элементарной логики?

Конечно, при нашей загруженности другими делами, мы допустили ряд неточностей. Эти неточности были исправлены, и проект вновь был направлен по инстанциям. Вновь прошел волокитное рассмотрение, после которого нам сообщили, что существенных изменений в новом тексте не усмотрено, и инстанции не поддерживают данный законопроект. Дальше наступила очередь думской волокиты, которая окончательно угробила перспективы рассмотрения проекта в пределах моих депутатских полномочий. На последнюю сессию 2007 года проект не был вынесен и сгинул в мусорных архивах Думы.

Из этой эпопеи я делаю вывод о том, что бюрократия не способна работать с народным представителем, ибо она лишена способности реагировать на насущные проблемы и не имеет профессиональных навыков, которые позволяли бы вести продуктивную дискуссию с субъектом законодательной инициативы, коим является депутат. Именно поэтому мы сталкиваемся с диктатом бюрократии. Она не способна к дискуссии, диалогу и сотрудничеству. Бюрократия — суть воплощение идеи антинациональной тирании.

Разумеется, самое острое противостояние бюрократии и нации проявляется в отношении к проблеме чрезвычайного законодательства. Чрезвычайное законодательство — инициатива по уничтожению бюрократии. Поэтому внутри бюрократии никогда не быть решительной поддержке такого рода законодательным изменениям. Они могут быть введены либо волей национального лидера (лидера Россия заждалась), либо волей последних спасителей страны, которые удержат ее от краха, отстраняя бюрократию от управления и лишая ее права что-либо решать. Это можно назвать «революционной законностью», которая жестока не только к бюрократии. Но ее позитивная роль именно в этом — в уничтожении бюрократии. Фактически ниспровержение негодного законодательства — это ответ народа на отсутствие национального лидера, который способен к проведению «революции сверху».