«Представь себе, что нет небес»[**]

«Представь себе, что нет небес»[**]

Послание шестимиллиардному жителю Земли

Дорогой еще очень маленький шестимиллиардный житель планеты!

Ты — самый юный представитель биологического вида, известного своей любознательностью, и поэтому довольно скоро ты задашь два очень сложных вопроса, над которыми давно бьются остальные 5 999 999 999 жителей Земли. Как мы сюда попали? И если уж попали, то как должны жить?

Странным образом — как будто бы мало нас, которых шесть миллиардов, — тебе, скорее всего, дадут понять, что ответ на вопрос о нашем происхождении ты обретешь вместе с верой в существование некоего незримого, непостижимого Существа «где-то там наверху», всесильного творца, которого мы, несчастные скудоумные его творения, не в состоянии даже представить себе, не говоря уж о том, чтобы постичь. Иными словами, тебе будет настоятельно предложено вообразить себе небеса, населенные по крайней мере одним божеством. Тебе скажут, что этот небесный бог создал мир, бросив составляющую его материю в гигантский котел. Или станцевав танец. Или отрыгнув Творение. Или просто повелев ему быть, и хоп! — оно взяло и возникло. В некоторых более замысловатых мифах о творении вместо единого всемогущего небесного бога действует несколько более мелких: младших божеств, аватар, гигантских метаморфных предков, которые, хулиганя, создают земной ландшафт, — или целый пантеон непредсказуемых, беспутных, навязчивых, жестоких богов великих политеистических религий — их дикие поступки убедят тебя, что истинным двигателем творения была похоть, заставлявшая возжелать беспредельной власти, податливых человеческих тел, облаков славы. Впрочем, справедливости ради нужно добавить, что согласно некоторым мифам основной движущей силой творения была — и остается — любовь.

Среди этих историй найдется немало таких, которые покажутся тебе очень красивыми, а значит, притягательными. К сожалению, от тебя будут ждать, что ты увидишь в них не просто литературу. Ценить красоту сюжетов позволено только тогда, когда речь идет о «мертвых» религиях. «Живые» потребуют от тебя гораздо большего. Поэтому тебе внушат, что вера в «твои» истории и исполнение выстроенных вокруг них ритуалов должны стать неотъемлемой частью твоей жизни в этом перенаселенном мире. Эти истории назовут частью твоей культуры, даже частью твоей личности. Возможно, в какой-то момент ты почувствуешь, что от них никуда не убежишь — не в том смысле, в каком никуда не убежишь от правды, а скорее в том, в каком никуда не убежишь из тюрьмы. Возможно, в какой-то момент ты перестанешь воспринимать их как повествование о человеческих существах, пытающихся разрешить сложную загадку; они станут выглядеть как приказания, которые отдают тебе другие, посвященные в соответствующий сан человеческие существа. Это правда, в истории человечества очень много примеров того, как глашатаи богов становились душителями свободы. Впрочем, по мнению людей верующих, личный комфорт, который дарует религия, с лихвой компенсирует все зло, творящееся во имя ее.

По мере того как прирастало человеческое знание, становилось все яснее, что предлагаемые всеми религиями истории о том, как мы сюда попали, попросту неверны. Вот что, в конечном счете, есть общего во всех религиях. Они ошибаются. Не было ни сотрясения небес, ни танца творца, ни отрыгивания галактик, ни предков-змей или кенгуру, ни Валгаллы, ни Олимпа, ни шестидневного фокуса, за которым последовал день отдыха. Ложь, ложь, ложь. Но вот что действительно странно: откровенная лживость религиозных россказней ничуть не преуменьшила рвения последователей этих религий. Более того, полная несуразность религии заставляет верующих с еще большим упорством настаивать на необходимости веровать слепо.

Кстати, одним из следствий этой веры стало то, что во многих частях мира численность представителей человеческой расы увеличивается с катастрофической быстротой. Вина за перенаселенность нашей планеты, по крайней мере отчасти, лежит на неверном водительстве духовных вождей. Возможно, уже на протяжении твоей жизни на свет появится девятимиллиардный житель планеты. Если ты индиец (а вероятность этого равна одному к шести), уже на протяжении твоей жизни население этой нищей, богом забытой страны превзойдет население Китая — и всё из-за отсутствия программ планирования семьи. Людей рождается слишком много, и это, по крайней мере отчасти, есть результат навязанных религией предубеждений против контроля рождаемости; из-за той же религии очень многие люди и умирают, потому что отказываются вникать в проблемы пола и бессильны в борьбе с болезнями, передающимися половым путем.

Сейчас звучат голоса, утверждающие, что великие войны нового века снова будут религиозными войнами — джихадами и крестовыми походами, такими как Средние века. Я с этим не согласен, вернее, не согласен с тем, какой в это вкладывают смысл. Взгляни на мусульманский мир, вернее, на мир ислама, как принято нынче называть «политическое крыло» этой религии. Первое, что тебя поразит, — это разлад между великими мусульманскими державами (Афганистан против Ирана против Ирака против Саудовской Аравии против Сирии против Египта). Тут и речи нет про общие цели. Когда неисламская организация НАТО выступила на защиту мусульман — косовских албанцев, исламский мир не очень-то поторопился оказать единоверцам крайне необходимую гуманитарную помощь.

Настоящие религиозные войны — это войны религий с простыми гражданами в «зонах влияния». Это войны праведных с беззащитными: американские протестанты-ортодоксы против врачей, сторонников права на аборт; иранские муллы против иранского еврейского меньшинства; талибы против жителей Афганистана; бомбейские индуисты-фундаменталисты против своих все более запуганных сограждан-мусульман.

Победители в этой войне не должны быть фанатиками, которые испокон веков шли на битву, имея бога на своей стороне. Выбрать неверие — значит выбрать разум, а не догму, уверовать в человека, а не во все эти безмозглые божества. Как же мы до такого дошли? Не ищи ответа в книгах, где рассказаны эти истории. Да, несовершенное человеческое знание — дорога разбитая и ухабистая, но это наш единственный путь к мудрости. Вергилий, который верил, что разводивший пчел полубог Аристей сумел сотворить их из разлагающегося трупа жертвенного животного, был ближе к истине в вопросах о творении, чем все эти высокочтимые древние книги.

Древняя мудрость сегодня выглядит откровенным вздором. Живи в своем времени, используй накопленные нами знания, и, когда ты повзрослеешь, возможно, и человечество повзрослеет вместе с тобой и отбросит свои детские игрушки.

Как говорится в песне[107], It’s easy if you try («Если попробовать — выйдет»).

Что же касается нравственности, тут встает второй вечный вопрос: как жить? Что хорошо, а что плохо? Тут уж тебе самому думать над ответом. Только ты сам сможешь решить, жить ли по законам, продиктованным священниками, и принимать на веру, что добро и зло — внешние категории. Я считаю, что любая религия, даже самая замысловатая, провоцирует нас на пожизненный этический инфантилизм, ставя над нами непогрешимо нравственных Судей и неисправимо безнравственных Искусителей, вечных наших наставников, из неземной юдоли — Добро и Зло, Свет и Тьму.

Как же нам делать выбор в вопросах нравственности, не опираясь на свод божественных правил или на подсказки Судьи? Является ли неверие первым шагом на долгом пути в губительную пропасть культурного релятивизма, в рамках которого можно найти «культурно обусловленные» оправдания многим нетерпимым вещам — например, женскому обрезанию, — в рамках которого позволительно игнорировать универсальность таких понятий, как права человека? (Эту последнюю, совершенно аморальную точку зрения разделяют некоторые из наиболее авторитарных режимов, а также, к моему великому беспокойству, некоторые штатные сотрудники «Дейли телеграф».)

Нет, не является, но резоны для такого утверждения далеко не самоочевидны. Самоочевидной может быть только экстремистская идеология. Свобода — а этим словом я обозначаю внерелигиозную нравственность — неизбежно окажется понятием несколько более размытым. Да, свобода — это пространство, где неизбежны противоречия, где не утихают споры. Сама по себе она является не ответом на вопросы нравственности, но разговором на эти темы.

И она, безусловно, куда шире простого релятивизма, потому что это не бесконечный семинар, но место, где делают выбор, формулируют и отстаивают определенные ценности. В европейской истории интеллектуальная свобода, как правило, являлась свободой от оков Церкви, а не Государства. Именно за это бился Вольтер, именно этим должны заниматься и все мы, все шесть миллиардов, — мы должны совершить революцию, в которой каждый сыграет свою, одну шестимиллиардную роль: мы должны накрепко и навечно запретить священнослужителям, а также выдуманным историям, во имя которых они к нам обращаются, выступать в роли полицейских, контролирующих наши свободы и наше поведение. Мы должны накрепко и навечно запереть эти истории под обложками книг, спрятать книги на полку и увидеть мир таким, каков он есть, без всяких догм.

Представь себе, что нет небес, дорогой мой Шестимиллиардный, и тебе сразу же захочется подняться в небо.

Июль 1997 года.

Перев. А. Глебовская.