В ДОЛИНЕ АРАРАТА
В ДОЛИНЕ АРАРАТА
Первые километры
В Норашене опять садимся в машину.
Круто изменяется облик земли. Горы отходят вам за спину и теряются где-то по правую сторону горизонта. Умолкает Аракс: черные его кольца, словно кольца гремучей змеи, пропадают в песках и скалах. Слева, осеняя стремительный путь ваш в долину, всплывают две сахарные головы Большого и Малого Арарата. Вы еще мчитесь по земле Нахичеванской АССР, мимо азербайджанской деревни Садарак, славной своими педагогами и своей средней школой, созданной руками колхозников. Но вот граница между Нахичеванской АССР и Арменией. Дорога поворачивает к самому сердцу республики, она идет по ее плодороднейшей земле — долине Арарата.
Осень, скудные краски пожелтевшей равнины: охра, киноварь, реже кармин; в отчетливой ясности лежат слоями до горизонта волнистые линии холмов, видные в своих трех измерениях, как в стереоскоп. Одинокие свечи деревьев, пирамидальный тополь, кудрявая зелень за глинобитной оградой, на углы которой, словно греясь на солнце и добавляя густоты к коричневому тону земли, надеты круглые, как головы, глиняные пустые горшки. Буйвол на дороге, сине-черный, с мокрыми ноздрями, мохнатый, уставил длинную морду, собираясь взреветь. Стадо в облаке пыли, и старый пастух в папахе за ним, прямой и высокий, как тополь. А на небе таким же четким облачком, как эта пыль, стоят без движения облака, взбитые, белые; и в режущей синеве неба близкий — рукой подать, — открытый до пояса, величавый и невозможно прекрасный Арарат, видимый до каждой своей щелочки на склоне.
Так можно мчаться и час и два, не уставая глядеть, как на милого человека, на эту изначальную землю древних легенд, видя в ней только пластику, только сложившееся в веках выражение пустынного одиночества. Но впечатление обманчиво, жизнь вокруг вас кипит, бьет ключом. Осень, работы закончены, воды разобраны, виноградники стоят, закопанные серыми кучками земли, шум на полях и в садах умолк; трудодни свезены в амбары, семенной фонд засыпан. Казалось бы, отдыхом, покоем живет и земля и вода. А между тем вода в этих местах именно «бьет ключом», стучится из-под земли. Здесь, слева от вас, в сторону границы, знаменитая плодородная пустошь — Араздаянская степь, веками превращавшаяся подпочвенными водами в болото; повсюду, куда здесь глаза глядят, лежала сухая на вид, поросшая бурьяном, а фактически заболоченная грунтовыми водами почва — почва изумительного плодородия.
Помню, лет пятьдесят — сорок назад на вербных ярмарках в Москве продавали «волшебное японское деревце», то есть горшочек с землей, немногим больше наперстка. Туда нужно было капнуть воды, и на глазах у вас с легоньким шипеньем и плеском вдруг начинало подниматься из земли странное, бледное деревце, выраставшее полностью в час-два.
Почти таким же сказочным плодородием отличается вулканическая почва Араратской долины. Если дренировать изнемогающую от воды Араздаянскую степь, а страдающую от безводья долину по соседству с ней напоить досыта, то можно поднять здесь из земли богатейшую растительность.
И советская власть в Армении, из года в год осуществляя грандиозный план оросительных работ, строила и уже построила здесь целую систему каналов; в послевоенной пятилетке вошли в эксплуатацию каналы Газнинский, Араздаянский, имени Сталина, Нижне-Разданский, все более или менее связанные с Араратской долиной. Об Араздаянской степи в Законе о послевоенной пятилетке было сказано:
«Осуществить работы по орошению Араздаянской степи».
И работы по мелиорации тотчас развернулись на полный ход, степь покрылась палатками и дымками костров, целая армия рабочих меняла здесь водный режим земли; республика получила за пятилетку на одном только этом участке до 25 тысяч гектаров поливной земли. Народ наш — творец; неиссякаем источник его творчества, и трудно предвидеть заранее, каким неожиданным новшеством обогатят землю советские люди. Новая система орошения, временными бороздами, не была предвидена пятилетним планом. А вклад ее в культуру сельского хозяйства уже налицо во всем Советском Союзе.
В старинной армянской сказке о дочери пастуха Анаит поется:
Все наполнились амбары благодатными хлебами.
Честь и слава нашей мудрой златорукой Анаит [105].
Это было сказочным видением фантастического будущего. Но по завершении пятилетки зерновые культуры уже заняли в Армении многим более 300 тысяч гектаров посевной площади, а урожайность резко повысилась, — и недолго ждать времени, когда амбары колхозников переполнятся золотистыми хлебами. Советская власть и золотые руки народа сделают сказку явью.