Григорий Казаков. Педагог

Григорий Казаков.

Педагог

К 120-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ М.В. АГАПОВА-ТАГАНСКОГО

В 2010 г. исполняется 120 лет со дня рождения Максима Владимировича Агапова-Таганского – выдающегося педагога и ученого, скаутмастера, деятеля российского и югославского скаутского движения, профессора, автора 26 научных трудов по психологии и педагогике.

Максим Агапов родился 22 января (3 февраля по н.с.) 1890 г. в купеческой семье. Он с отличием окончил 6-ю московскую гимназию, располагавшуюся в доме Демидовых в Большом Толмачевском переулке, затем, в 1914 г. – историко-филологический факультет Московского университета, после чего служил преподавателем древних языков в гимназии в Симферополе и в Москве в своей родной 6-й гимназии. После октябрьского переворота 1917 г. М. Агапов стал пробираться на Юг; во время гражданской войны оказался в Крыму, в Алуште, где также устроился преподавателем в гимназию. Там-то он и познакомился со скаутским методом внешкольного воспитания, вступил в местную организацию и, как справедливо пишет Р.В. Полчанинов, «остался верен скаутизму до последних своих дней»[1]. Там же в 1920 г. он написал свой исключительный труд «Педагогические основы скаутизма», который и сегодня не потерял своей ценности. В этом сочинении он впервые сформулировал причины эффективности скаутской системы и назвал ее «высшим достижением педагогической мысли». К сожалению, эта работа неизвестна не только широкой педагогической общественности, но даже многим скаутским руководителям, а ведь из нее можно почерпнуть много вдохновительного и практически полезного. Вскоре после написания этот труд был принят Съездом скаутских руководителей Крыма, а затем Старшим русским скаутом О.И. Пантюховым и Советом скаутмастеров в Константинополе как теоретическая основа русского скаутизма.

В Крыму во время гражданской войны М. Агапов оставался недолго: в конце 1920 г., после прорыва большевиками перекопской оборонительной линии, он был вынужден вместе с частями Белой армии эвакуироваться в Югославию (тогда Королевство сербов, хорватов и словенцев). Ему посчастливилось сразу найти работу: когда в пересыльном лагере он сказал, что в России преподавал древние языки, его тут же направили в хорватский город Огулин, где в гимназии требовался преподаватель латыни. В следующем факте открывается удивительное свидетельство педагогического таланта Максима Владимировича: к своим преподавательским обязанностям он приступил 9 января 1921 г., а уже через три месяца – при том, что едва изъяснялся по-хорватски – организовал из местных детей скаутскую дружину, которая вскоре стала лучшей в стране и получила признание в том числе и Старшего скаута Югославии доктора Поповича. Вот его отзыв: «Огулин – наша гордость. Благодаря брату… проф. М. Агапову Огулинская дружина преуспевает и работает так, что все скауты могут брать с нее пример…»[2]

Идеологические основы скаутизма.

Издание Союза скаутов Королевства Югославия

Впоследствии Максим Владимирович занимал в Союзе скаутов Королевства Югославии различные высокие посты и был даже почитаем как «идейный вождь югославского скаутизма»; его супруга сербка Мария Лазаревна (урожденная Ильич) была начальницей югославских девочек-разведчиц. Он искренне помогал югославам и получал в ответ искреннее уважение и любовь.

Для югославской скаутской организации – опять же, всего через три года по прибытии в Югославию – он разработал систему подготовки скаутских руководителей, которую назвал словами из стихотворения К. Бальмонта: «Будем как солнце!». Этот шаг он предпринял после того, как критически проанализировал признававшуюся во всем мире «гилвеллскую» систему, основанную Р. Баден-Пауэллом. М. Агапов считал, что она учит только тому, как работать с детьми, чем практически с ними заниматься, но не объясняет, зачем это делать, не дает идейных обоснований скаутской работы. Свою систему БКС он основал с идеей, которую пронес через всю свою жизнь и которую воплотил в своих трудах: скаутские руководители должны быть не просто профессиональными туристами, которые умеют жить в природе и обучать детей каким-то практическим навыкам, но настоящими педагогами, глубокими и вдумчивыми людьми, понимающими цель работы. «Я как педагог и психолог знаю, чего не хватает нашим скаутским руководителям: не знания скаутской техники (выучить дюжину узлов и все наши премудрости можно за 3–4 дня), но умения воспользоваться этим материалом. Им известно, что должны знать их скауты, но они не знают, как нужно работать, чтобы был успех. Главное, чтобы понимали, как и почему нужно поступать»[3]. Для того чтобы готовить таких руководителей, он и создал свои курсы, положив солнце как символ света и тепла в основу скаутской идеологии, которую впоследствии выразил в труде «Идеологические основы скаутизма», написанном по-сербохорватски и никогда еще полностью не публиковавшемся в России[4].

Эту систему М.В. Агапов разработал для руководителей Хорватско-Славонского отдела югославской организации, начальником которого он являлся. Югославы ее очень ценили; вот выдержка из письма курсанта 1927 г. Ярослава Конечного:

«Когда я узнал, что меня посылают на курс БКС, мне не верилось, что я лично увижу человека, о котором я так много слышал как о человеке и руководителе. Авторитет брата Максима был в Боснийском отделе, и особенно в нашей дружине, очень высок.

…Под проливным дождем прибыли мы на место лагеря, где нас встретили квартирьеры и брат Максим, который нам представился, обнял каждого и поговорил с каждым из нас любезным, но энергичным голосом… Мы переночевали в школе, на досках, предварительно легко поев и проведя беседу у свечки… На следующий день начался лагерь… Брат Максим вел курс, поддерживая хороший дух между нами… Никакие события, никакая погода не вызывали у него хмурости или недружелюбного слова… В последствии я стал моряком: и за свою службу от кадета до капитана корабля видел много людей и пережил много волнующего, но ничто никогда не могло сравниться с окончанием курса 20 августа 1927 года, когда я от брата Максима получил курсовой платок и лесное имя Белый Волк… Этот платок не покидал меня никогда, и когда мой корабль был взорван подводной лодкой, я его взял с собой в спасательную лодку, и вот сейчас, при всех скаутских торжественных случаях, надеваю его и объясняю американцам, что он означает и что такое БКС.

…Много раз в течение своей жизни я вспоминал слова, которые слышал на курсе от брата Максима, этого идеалиста и великого скаута. Его идеалы всегда перед моими глазами и ведут меня… Брат Максим Владимирович Агапов – настоящий скаут, руководитель и брат, в полном смысле этих слов»[5].

Еще в 1929 г. на съезде скаутских руководителей Хорватии и Славонии про Агапова было сказано: «Для нас особая честь, что мы имеем в наших рядах такого члена»[6]. А когда ему исполнилось 50-лет, западные отделы югославской скаутской организации праздновали этот юбилей как большое торжество. Вышел отдельный номер журнала «Skavtska pota» («Скаутский путь»), целиком посвященный этому событию.

В то же время он постоянно думал о том, как начать и усовершенствовать работу русской скаутской организации, которая была тогда в Югославии слаба и малочисленна. Вот что он в 1923 г. пишет О.И. Пантюхову: «Я был и остаюсь русским скаутом, несмотря на то, что стою во главе Огулинской дружины югославских скаутов. Я стремлюсь своей работой в братской стране с братьями огулинскими скаутами поддерживать уважение к имени русского вообще и русского скаута в частности»[7]. М.В. Агапов действительно начал деятельность в Национальной организации русских скаутов (НОРС)[8], и всегда, при всех проблемах и конфликтах, которые возникали в скаутских делах, подчеркивал свою лояльность Организации и Старшему русскому скауту. По назначению О.И. Пантюхова он занимал должность международного представителя русских скаутов, трижды возглавлял Югославский отдел НОРС, до начала Второй мировой войны был заведующим Инструкторской частью (штабом педагогического руководства) русской организации. Он всецело отдавал себя этой работе, хотя сам находился в очень стесненных обстоятельствах.

М.В. Агапов (в центре) с хорватскими скаутами

В конце 1920-х гг. Максим Владимирович получил предложение переехать в Белград и в звании профессора возглавить созданный им же Белградский психометрический институт. Он также читал лекции в Белградском криминологическом институте, занимался исследованиями в Центральном гигиеническом институте, сотрудничал по научной части с югославской королевской авиацией, выступал на радио и был в Югославии основателем такого научного направления, как психометрия (сейчас она известна в форме тестов на коэффициент интеллекта).

При этом он жил в чрезвычайно тяжелых условиях. Вот цитата из его письма О.И. Пантюхову от 10 июля 1936 г.: «Вы себе представить не можете, насколько свои личные потребности я свел на минимум… За весь прошлый год был всего на одном фильме. В кофейную и кондитерскую не хожу. Ношу штиблеты по 3–5 лет и т.д. Строжайшая экономия во всем, чтобы быть полезным и маме и НОРС»[9] (его мама и другие родственники оставались в СССР; брат сидел в тюрьме и был приговорен к расстрелу). В другом месте Максим Владимирович признается: «Больше всего меня мучает мысль, что я не могу оказать помощи своим в Москве»[10], «так как сам бедствую». Он пишет, что у него не хватает денег даже на почтовые расходы, тогда как, будучи руководителем Инструкторской части, он должен рассылать письма, инструкции, чтобы направлять педагогическую деятельность во всей Организации.

И при всем этом он находит время, силы и средства, чтобы оказывать помощь другим: устраивает русских детей на содержание в местные гимназии, собирает деньги в помощь русским беженцам, принимает просителей! «…Ко мне по старой памяти приходит много народу: одни ищут места, другие просят помощи, у третьих дома неладно, и я по слабости характера не умею отказывать, да и нельзя отказывать, так как это или земляки, или скауты, или вообще люди, которым в прошлом уже оказывал услуги… А если бы ты знал и видел, по каким все поводам и причинам приходят, сердце бы заболело, тем более что я близко к сердцу принимаю задачу поддержания русского имени и достоинства на должной высоте»[11].

Как основатель курсов БКС, он все эти годы продолжал ими руководить в югославской организации. «Свое решение – использовать отпуск для поправки здоровья – все-таки подверг пересмотру. Часть отпуска проведу на инструкторских курсах… Только вот поправлю ли я свое здоровье? Но noblesse oblige, скаутизм еще больше обязывает!»[12]

С началом Второй мировой войны, когда немецкие войска оккупировали Югославию, М.В. Агапов отошел от скаутской работы, поскольку ранее выступал как антифашист и сторонник сближения славянских народов. (В том числе по его инициативе в 1922 г. – через два года после его эвакуации в Югославию! – был основан Всеславянский скаутский союз, где он потом был избран вице-председателем, а в 1931 г. в Праге проведен первый и, к сожалению, последний Славянский скаутский слет.) Он небезосновательно предполагал преследования со стороны нацистов, которые запрещали скаутизм в подвластных им странах, отрастил себе бороду, чтобы его не узнавали. Во время войны Белград подвергся бомбардировкам, Психометрический институт, где Максим Владимирович работал, был разрушен. Свою должность заведующего Инструкторской частью он передал Борису Мартино, который вместе с Ростиславом Полчаниновым и несколькими другими молодыми руководителями был его сотрудником и помощником. На какое-то время Агапов был арестован нацистами, но впоследствии освобожден. Сам он писал, что «чудом уцелел за время оккупации»[13].

После войны к скаутской работе он не вернулся, так как Югославия оказалась под властью коммунистов. Правда, в 1950-е гг. они разрешили, параллельно с пионерской организацией, воссоздать некоторое подобие скаутской – «Савез извиджача и планинки» (Союз разведчиков и разведчиц) – но, естественно, под своим контролем и с ограничениями. М.В. Агапову предлагали участвовать в этом деле, но он отказался. После войны Максим Владимирович проживал в Белграде по старому адресу, благодаря чему Б. Мартино и другим его ученикам удалось восстановить с ним связь. Он стал преподавателем в женской гимназии, а в 1949 г. был избран лектором русского языка на природно-математическом факультете Белградского университета, где и работал до выхода на пенсию[14].

Почил брат Максим 19 сентября 1973 г.

Одной из главных идей Максима Владимировича, пронесенной им через всю жизнь, было убеждение, что скаутизм является серьезной педагогической системой, а не просто времяпрепровождением, не просто детским объединением, где дети чем-то заняты, чему-то учатся. Он ставил очень высокие планки и для себя, и для других; к сожалению, при жизни М.В. Агапова его замыслы не всеми были восприняты. В НОРС, в отличие от югославской организации, его идеи не получили должного распространения. Среди русской молодежи его учениками и последователями себя считали только Б. Мартино (1917–1962), впоследствии первый Старший скаутмастер Организации российских юных разведчиков (ОРЮР), и Р. Полчанинов (род. в 1919 г. в Новочеркасске) – известный скаутмастер, журналист, летописец российского скаутского движения, автор книги воспоминаний «Молодежь Русского Зарубежья. 1941–1951» (М., изд. «Посев», 2009). Они окончили у Агапова в 1934 и 1935 гг. соответственно югославские курсы БКС, а в 1938 г. уже сами по его программам провели первый русский Курс для руководителей. Как отмечает Ю.В. Кудряшов[15], успешность этой курсовой системы доказывается тем, какой кадр руководителей был подготовлен и действовал во время и после Второй мировой войны: в годы войны разведческая работа велась подпольно под руководством Б. Мартино, а после нее Организация с совершенно новым жизненным импульсом восстановила свою деятельность в Европе и распространилась на другие континенты. Действительно, период, когда ОРЮР руководил Б. Мартино, можно считать наиболее вдохновенным и ярким в ее истории.

М.В. Агапов. Фотокарточка в подарок О.И. Пантюхову

Р.В. Полчанинов в статье «Будем как солнце!»[16] выражает надежду, что благодаря интересу к наследию М. Агапова дух, который царил в Организации в те годы, возможно, сегодня вернется в нее.

Идея радости и солнца – радости в служении Богу и ближним – была другой центральной идеей всей жизни и деятельности Максима Владимировича. Вот что он пишет в «Педагогических основах скаутизма»: «Если скаутизм можно считать христианством в действии, то именно христианством, основанном на исповедании Христа Воскресшего и Воскресением Своим явившего величайшую радость миру, и перед учениками заповедавшего нам: “Всегда радуйтесь” (1 Фес. 5:16)»[17].

Он утверждал радость как часть скаутского метода: «В скаутской системе очень существенным является то, что это единственная система, которая осознала необходимость создания светлого тонуса жизнеощущения… Только на фоне его скаутская система допускает дальнейшую педагогическую работу. Скаутизм имеет полное основание к девизу “Будь готов!” присоединить в качестве лозунга великолепные слова Бальмонта: “Будем как солнце!”»[18].

Он ставил радость в основу скаутской идеологии: «Скаутская система ведет нашу молодежь по пути совершенной радости и тем самым умножает количество добра в мире»[19]. «В претворении серых будней в вечный праздник жизни – величайшая заслуга и наибольшее достижение скаутизма»[20].

В солнце он видел символ самоотверженной службы скаутского руководителя. Этот образ вошел впоследствии в символику курсов ОРЮР: руководитель, как солнце, не нуждается в топливе, чтобы светить и согревать детей – это человек другого масштаба, он светит сам. Человеком такого масштаба и был Максим Владимирович: оказавшись в незнакомой стране, в нищенских условиях, он организовывал вокруг себя созидательную деятельность и вдохновлял окружающих, не ожидая услуг от других. В свете этого печально видеть современное состояние разведческого движения в России – притом что есть возможности развиваться, но не хватает сил, времени и т.д. Такие же проблемы были в Организации и в то время, но брат Максим, вопреки им, действовал. Он думал о будущем и говорил: советский режим скоро рухнет, и миллионы детей в России окажутся без всякого призора и попечения, предоставленные сами себе и превратностям судьбы – будут ли тогда скаутские руководители готовы охватить их, справятся ли с этой нивой? Так и случилось. Насколько мы готовы?

Агапова иногда называют теоретиком скаутского движения, что вполне справедливо в том отношении, что никто не занимался теорией скаутизма как настоящей педагогики так глубоко, как он; но это совсем не означает, что он не был практиком. Напротив, дай Бог нам всем быть такими практиками, как он. Вспомним, что Максим Владимирович за три месяца после эвакуации в Югославию организовал лучшую дружину в стране и впоследствии занимался и с русскими, и с югославскими разведчиками и «волчатами» (младшими скаутами), которые о нем вспоминали с величайшей теплотой и выросли преданными ему. Он даже начал в зрелом возрасте коллекционировать марки, чтобы быть ближе к интересам ребят.

В этом отношении можно привести две цитаты. Первая принадлежит Д.К. Ушинскому, которого называют основателем русской педагогики: «Одна педагогическая практика без теории – то же, что знахарство в медицине». А вот что говорит М.В. Агапов-Таганский в одном письме О.И. Пантюхову: «Нет практики, которая не была бы основана на теории. Когда говорится, что нужно работать без теории, это значит работать, не отдавая себе отчета в идейном обосновании работы»[21]. А так Агапова характеризовал скаутмастер А. Шатерник, его предшественник в должности заведующего Инструкторской частью: «Это педагог до мозга костей, но педагог – не теоретик, а практик-руководитель»[22].

К сожалению, наследие Максима Владимировича в России почти неизвестно, хотя плоды остались (в первую очередь это руководительские курсы ОРЮР, основанные Б. Мартино и Р. Полчаниновым на программах Агапова и впоследствии развитые и дополненные другими замечательными разведческими руководителями). Из его работ, которых по психологии и педагогике сам М.В. Агапов насчитывал двадцать шесть[23], в России полностью опубликованы были лишь «Педагогические основы скаутизма» и «Максимы брата Максима» (краткие духовные высказывания). В числе других его трудов, пока недоступных российскому читателю – «Русский скаутизм за границей», «Лагерь-мистерия “Град Китеж”», «Идеологические основы скаутизма», «Исследование патологических особенностей характера и темперамента» «Проблемы и задачи криминальной педагогики», «Психометрический осмотр служащих отряда ВВС в Нови-Саде» (последние четыре написаны на сербохорватском языке).

Будем надеяться и приложим силы к тому, чтобы Максим Владимирович Агапов-Таганский, этот подлинный ученый и руководитель молодежи, всю жизнь горевший любовью к Богу, России и детям, всегда был памятен в нашей стране.

«…Стремитесь к высоким целям во имя и в духе Любви к ближним. Это даст вам оправдание и смысл вашей жизни даже и в том случае, если конечное достижение цели оказалось вам не по силам»[24].