Игорь Чубайс. Продолжая разговор с Александром Тертычным

Игорь Чубайс.

Продолжая разговор с Александром Тертычным

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ И ПО ДИАГОНАЛИ…

Интервью, которое я прочитал, порождает большое количество вопросов и провоцирует серьёзную дискуссию. Сразу стоит уточнить, что не все возникающие сюжеты легко раскладываются по полкам, в ряде случаев вполне оправдано разное видение и разное понимание ситуации. Ведь даже Лобачевский с Эвклидом спорить бы не стали, они просто создали разные геометрии, которые мирно сосуществуют независимо друг от друга. Украина теперь столь же суверенна и независима, сколь суверенна и независима Россия и потому каждая из них видит мир под своим углом зрения, в своей системе отношений. По ассоциации вспоминаю, как прошлым летом две недели жил в Лондоне в семье английского профессора отчасти сетовавшего, а отчасти просто констатировавшего – истории Англии и Северной Ирландии – это две разные истории. Они не сливаются потому, что хронограф всякого народа – это его собственный хронограф, к тому же это всегда летопись побед, а не поражений…

Но начну с того, с чем согласен. Я тоже недоволен засильем московской периодики в газетных киосках Киева. Недавно читал в «Известиях» (одной из самых антиукраинских газет) статью-возмущение из-за того, что в Украине она больше не издаётся. Правда, автор публикации не заметил, что даже лучшие украинские газеты – «День» и «Зеркало недели» для российских читателей более недоступны, чем в советские времена какая-нибудь «Вашингтон пост» или «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг». Не забудем, что любые перекосы в межгосударственных отношениях, в конечном счёте, работают против того, кто эту асимметрию организовывает…

Между тем, высказываются в интервью и такие суждения, с которыми я не могу не спорить. Говоря о войне в Южной Осетии, Тертычный констатирует: «С нашей точки зрения, факт агрессии и аннексии территории совершенно очевиден…». А для меня совершенно очевидно иное. Россия безуспешно бьётся не за аннексию, а за признание независимости новых государств, к тому же подключив их к своему бюджету. Представлю свою точку зрения чуть подробней.

Про пятидневную войну. Сначала вспомним о том, что было «до аннексии». Ей предшествовало американо-советское противостояние, переросшее в американо-российское. Распад и роспуск Варшавского Договора отнюдь не сопровождался роспуском НАТО. На американское вторжение в Косово, бомбардировки Белграда, на немотивированную (точнее – ложномотивированную) оккупацию Ирака, на войну в Афганистане обессиленная 70-летней номенклатурной властью Россия отвечала телеистериками кремлёвских политологов. И если бы грузинское руководство, проводившее одновекторную проамериканскую политику, тихо расправилось с осетинами, много лет ожидавшими поддержку России, следующим шагом НАТО вполне могли бы быть полёты военных самолётов над Москвой или что-то другое в том же роде. Я полностью разделяю опасения Тертычного, связанные с пребыванием иностранных войск в Крыму, но никогда не соглашусь с теми, кто лишает меня права думать о безопасности моей страны.

Кроме всего прочего, нельзя не учитывать, что абхазы и осетины обоснованно опасались физического истребления своих этносов. Приход российской армии они действительно восприняли как спасение и величайшее счастье. 20 лет демонстрировавшаяся тбилисским руководством неспособность решать проблемы автономий уже никого не устраивала…

Сказанное дополню оценкой ситуации в Крыму. Определённое напряжение в отношениях между русскими, украинцами и татарами киевские власти более или менее удачно, но пытаются решить и решают. Надо учитывать, что проблема имеет корни в недавнем советском прошлом. В канун 300-летия воссоединения Украины с Россией, Хрущёв подыскивал какую-то символическую акцию, которая позволит проводить громкие празднования спустя всего двадцать лет после замалчивавшейся трагедии Голодомора. Решение он нашёл в передаче Крыма, и в результате за преступления сталинизма расплатилась не номенклатура, а Россия, лишённая своего важного региона… Сложившуюся теперь, после возвращения крымских татар и распада Союза ситуацию необходимо терпеливо и аккуратно расправлять, основываясь на констатации – Крым – автономная часть суверенного Украинского государства. Отмечу, что поведение киевских руководителей в этом плане основательно и позитивно отличается от поведения руководителей в Тбилиси.

Действия нашей армии в Южной Осетии были вынужденными и мотивированными интересами российского общества. И лишь удивительная несостоятельность российского МИДа, и всего чиновничества привела к тому, что суверенитет Косово признало полсотни государств, а очень похожую ситуацию на Кавказе не легитимировала даже Белоруссия.

Что такое «имперскость»? Ещё одна скользкая тема, которая звучит у Тертычного и повторяется многими украинскими, а, нередко, и российскими авторами – обвинение России в имперскости. Такую страшилку любят использовать политики и другие не очень увлечённые социальной наукой авторы. Попробуем демифологизировать эту набившую оскомину загадку. Для начала определим – что же такое империя? Да, ответ достаточно прост – это государство, во главе которого стоит император. Однако нетрудно заметить, что между Центрально-Африканской империей, императорской Японией и Британской империей слишком мало общего, и потому «имперский подход» лишается реального содержания.

Наряду с формально-научным, существует и обыденное понимание империи как государства, где живёт не один, а несколько, а лучше – много разных народов. Но «не один народ» – это и Финляндия с двумя госязыками, и многорасовые США, и почти весь Евросоюз, где полно мусульман, да и сама Украина… Нет, я не запутываю вопрос, я хочу его прояснить.

Если идти не от теории, а от практики и сопоставить два конкретных государства – Британскую империю и Российскую империю, то общего между двумя подчёркнутыми словами окажется не больше, чем между словом государь в словосочетании «милостивый государь» и «государь-император». Суть различий состоит в следующем. Англичане колонизировали другие территории, будучи сформированной нацией, британцы, приходя, скажем, в Гану смотрели на африканцев сверху вниз. Русские присоединяли новые земли, формируясь вместе с народами, которые их заселяли. При формировании Руси «зов земли звучал сильнее голоса крови». Проблемы, которые испытывала страна, как и достижения, к которым приходила, были общими и делились на всех.

Такая политика была нормой, если не акцентировать внимание на иногда случавшихся «уклонах» и не переходить к рассмотрению того неожиданно большого значения, которое национальный вопрос приобрёл во всей Европе в начале ХХ века. Именно с этого времени концепт «нация» начал входить в оборот, хотя в гимназических учебниках ещё фигурировало понятие «великорусское племя».

Все эти положения мы встречаем в работах очень разных исследователей – у отсидевшего в сталинских лагерях и бежавшего за рубеж И.Л. Солоневича, у эмигранта первой волны С.Г. Пушкарёва, у известного философа русской эмиграции Р.Н. Редлиха и др. Косвенным аргументом в пользу сказанного является и то, что Британская империя давно прекратила существование, а Россия, и после коммунистического тоталитаризма, занимает седьмую часть суши.

Похоже, обвинение в имперскости – это некий эвфемизм, за ним что-то сознательно или бессознательно скрывают. Оно напоминает уничижительное словосочетание, изобретённое в советские времена и по сей день не всем режущее ухо – «царская Россия». Мы понимаем, что «царская охота», «царские хоромы», «царская уха», «царский подарок» – это наивысшее качество, но с «царской Россией» пока ещё иначе.

Однако, будем двигаться дальше. Повторю давно сформулированный тезис – история нашего Отечества разорвана во времени, историческая Россия соотносится с Совдепией примерно так, как ФРГ и Третий рейх. Василий Розанов ещё в 1918 году писал об опустившемся и разделившем страну «железном занавесе». Поэтому предъявлять одни и те же претензии к разделённым частям всё равно, что измерять одним и тем же градусником температуру воды и температуру льда…

Обнаружив бессодержательность термина «имперскость» относительно России исторической, посмотрим, работает ли эта категория применительно к СССР. Для начала подчеркну, что словосочетание «имперская нация» звучит столь же задевающе, сколь и нелепо, ибо тоталитарный режим даже в кривом зеркале не превращается в народовластие. Советская система никогда не создавалась какой-либо или какими-либо нациями, советская власть – это безграничная и бесконтрольная власть номенклатуры, вненационального, тайно создававшегося слоя бюрократии, внешне прикрытого советской маской.

Сама Россия, вместе со всеми её народами, рассматривалась ленинцами как банальный хворост, бросаемый в костёр мировой революции. Когда режим что-либо восхвалял или осуждал, он не спрашивал мнение русского, литовского, украинского или туркменского народов. Народы вообще не были субъектами политической жизни, более того, отсутствовала сама политическая жизнь. Это проявлялось, в частности, в том, что, присвоив себе право выступать от имени народа, в Киеве и Баку, в Кишинёве и в Таллинне местные компартии публиковали свои собственные «Призывы» к годовщинам Октября, местные организации Союза писателей осуждали москвичей Ахматову, Зощенко, Солженицына или Пастернака, местные СМИ обрушивались на диссидентов, на пражскую весну, на польскую «Солидарность» точно также, как СМИ союзно-российской столицы… И как нелепо обвинять в этом украинский или грузинский народы, так же нелепо сваливать вину на русских. Вот почему нужен новый Нюрнберг над сталинщиной и всей советской системой, а вовсе не суд над русскими или украинцами…

Сегодня даже сами российские бюрократы прекрасно сознают и признают существование огромного разрыва между властью и обществом. Поэтому меня задевают слова: «Россия… может перекрыть на пару недель газ в Европу». Ведь газ не принадлежит россиянам, его прихватизировал Газпром. Все газовые и нефтяные сделки нетранспарентны для граждан России, да и для иностранцев. Дивиденды углеводородной монополии напрямую влияют на её счета в западных банках и на кошельки начальников некоторых стран-транзитёров, а не на зарплаты россиян. Более того, я присоединяюсь к соотечественникам, требующим остановить строительство новых экспортных газо- и нефтепроводов. Их хозяева и их реципиенты фактически разоряют мою страну. Углеводородное сырьё надо сначала переработать и после обеспечения всех внутренних потребностей, излишки переработанного можно экспортировать. А теперь нам объясняют, что «Россия перекрыла». В том-то и дело, что Россия – разная, и глядя с берегов Днепра это нельзя не видеть!

Что же вытекает из спора про «имперскость»? Набрасывая на россиян маску «имперской нации», нас автоматически превращают во врага всех ближних и дальних соседей, заодно пытаясь привить болезнь, которая неизлечима. Собственно, такой подход объективно совпадает с интересами ястребов в Кремле, ибо они также вбивают клин между «суверенно-демократической» Россией и остальным миром. И те, и другие сплачивают «низы» на образе врага. Причём создав и втянув читателя в конфликтную ситуацию, киевский автор странным образом пытается её разрешить – «Не мешайте нам… Дайте нам жить»?! Всё это имеет хорошо знакомое название: «с больной головы, да на здоровую».

На самом деле корень существующих проблем – и межгосударственных и внутрироссийских – не имперскость, а сталинщина и неосталинизм, насаждаемые государственными СМИ по команде сверху. И наши соседи в Риге, Праге, Киеве, Варшаве поступают правильно, когда контактируя с россиянами не рассуждают по принципу – чур их, это имперский народ, а сознают – нам удалось избавиться от красного кошмара, как же нам помочь тем, кому, в силу ряда причин, это сделать труднее? Нельзя, нечестно бросать тех, с кем жили столетия, кто сделал немало для освобождения соседей и кто сегодня находится в сложном положении. Да и можно ли спастись в одиночку?!

Вы хотите, чтобы я предложил что-то более конкретное – пожалуйста. Одно из противоречий в интервью Тертычного как раз и подводит к соответствующему выводу. Александр пишет: «Действительность не меняется, а отношение – да. …источником перемены мнения являются СМИ». Выходит, дело вовсе не во «врождённой имперскости», а в цензурируемых СМИ. Сможем ли мы создать свободное радио, которое с учётом посттоталитарного опыта венгров и словаков, эстонцев и украинцев поможет россиянам принимать правильные решения? За нашу и вашу свободу!