Сергей Маркедонов. Новое назначение

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сергей Маркедонов.

Новое назначение

Идея российского президента назначить чиновника с особыми полномочиями ответственным за положение дел на Северном Кавказе, высказанная им в послании Федеральному собранию РФ в 2009 году, в январе 2010 года получила своё воплощение.

Таким чиновником стал Александр Хлопонин. Он так же, как и нынешний президент России, является политиком новой генерации, добившейся значительных карьерных успехов уже в постсоветский период. Выходец из элитной по советским меркам семьи (родился в 1965 году в столице Шри-Ланки Коломбо в семье переводчика советского внешнеэкономического ведомства), он начал свой путь на заре перестройки в отделе государственных кредитов Внешеэкономбанка СССР. После распада СССР и начала рыночных преобразований в России ушёл в бизнес (в 1996–2001 гг. занимал посты председателя правления и генерального директора АО «Норильский никель»). После успешной предпринимательской карьеры Хлопонин многого добился на политической арене. Сначала он выиграл выборы в Таймырском автономном округе, затем победил в непростой конкурентной борьбе за пост губернатора Красноярского края (региона, называемого очень часто российским Нью-Хемпширом, поскольку выборы в нём отражают общефедеральные тенденции). Практически сразу же после своего избрания Хлопонин стал демонстрировать общенациональные амбиции. Он активно продвигает проект по объединению Красноярского края с Таймырским и Эвенкийским округами. В начале-середине 2000-х гг. идея укрупнения российских регионов поддерживается Владимиром Путиным, и Хлопонин предлагает сделать свой край «опытным полигоном» для данного проекта. Успех объединения трёх субъектов РФ в один превращает красноярского губернатора в политика общероссийского значения. Он входит в федеральный политсовет правящей партии «Единая Россия».

Как бы то ни было, а федеральная власть предприняла попытку серьёзного изменения управленческой конфигурации на Северном Кавказе, ситуация внутри которого была охарактеризована Дмитрием Медведевым как самая актуальная внутриполитическая проблема России.

«Общественная жизнь на Кавказе имеет своеобразные черты и не может не создавать совершенно особых задач по управлению, отличающихся от общих норм управления Империею. Эти местные особенности жизни нельзя игнорировать, насильно подгоняя их под общеимперские рамки, но необходимо их использовать, организуя в направлении, отвечающем целям единства государства». Эта оценка была дана в начале ХХ столетия выдающимся российским политическим и военным деятелем Илларионом Ивановичем Воронцовым-Дашковым (1837–1916 гг.), который в течение не самого простого для России десятилетия (1905–1915 гг.) служил кавказским наместником. Слова одного из наиболее эффективных российских администраторов на Кавказе являются чрезвычайно актуальными и в наши дни. И сегодня российская власть решает во многом схожие управленческие задачи. Как сочетать общегосударственные правовые установления и политическое единство страны с этнокультурными, конфессиональными особенностями региона? Как более эффективно использовать исторические традиции народов региона, и, напротив, от какого наследия лучше отказаться? Однако современное Российское государство имеет одно принципиальное отличие от своего исторического предшественника. Императорский Санкт-Петербург в первую очередь интересовала лояльность кавказских народов. Их внутренняя жизнь (законы, по которым они судятся, социальные отношения, бытовое устройство) мало волновала наместников (даже таких искушённых, как Воронцов-Дашков). В наше время для сегодняшней России приоритетным вопросом является формирование единой политической российской идентичности (нации не в этническом, а в гражданском смысле). А потому гарантий одной лишь лояльности недостаточно. Требуется создание сложных институциональных механизмов интеграции северокавказских республик в общероссийское политико-правое и социально-культурное пространство.

Новое назначение Хлопонина на Северный Кавказ выглядит неожиданным. В течение двух месяцев после того, как Дмитрий Медведев озвучил идею об «особом чиновнике» на Северном Кавказе, большинство наблюдателей высказывало мысль, что эта должность достанется либо «силовику», либо влиятельному представителю деловой элиты одной из республик региона. Но дело не только в персоне нового кавказского «наместника». Намного более важна его функциональная нагрузка. Александр Хлопонин на своей новой должности будет одновременно работать и в администрации президента, и в федеральном правительстве. Помимо должности президентского полномочного представителя Хлопонин получил пост вице-премьера правительства РФ. Заметим, что нынешнее правительство по своему неформальному статусу и влиянию на социально-политические процессы в стране несопоставимо с правительствами времён Михаила Касьянова, Михаила Фрадкова или Виктора Черномырдина. Нынешний состав кабинета возглавляет Владимир Путин, которого российские журналисты до сих пор в своих материалах называют «президентом страны». Это создает непростую коллизию, как правовую, так и менеджерскую. Совмещение двух аппаратных функций в администрации и кабинете министров – новшество для российской системы власти. Закон о правительстве такую норму не допускает. Вот что говорит по этому поводу сам президент Дмитрий Медведев: «Таким образом, возникнет уникальная позиция, когда одно лицо является и заместителем председателя правительства России, и полномочным представителем президента». Следовательно, нужны изменения в законодательстве о федеральном правительстве. Что бы ни говорили на официальном уровне о прекрасных личных отношениях Владимира Путина и Дмитрия Медведева, короля, как известно, играет свита. Смогут ли аппаратные «свиты» премьера и президента «поделить» Хлопонина? Не создаст ли такая сложная система «двойного подчинения» проблем для оптимального реагирования на кавказские проблемы?

Не всё однозначно и с вновь образованным федеральным Северо-Кавказским округом. До 2010 года его территория была частью другого, Южного Федерального округа (он объединял 13 субъектов РФ). В состав нового округа войдут 6 республик Северного Кавказа и Ставропольский край. Однако, в этой связи непонятно, почему в состав Северо-Кавказского округа вошли Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия, но не попала Адыгея (оставшаяся в составе Южного округа), где живут представители черкесского (адыгского) суперэтноса. Во многом политические проблемы всех трёх субъектов Северного Кавказа близки друг другу. В съездах и форумах черкесского народа, которые проходят в Черкесске, гости из Майкопа традиционно играют важную роль. Не оказался в составе Северо-Кавказского округа Краснодарский край, имеющий выход к Чёрному морю и границу с Абхазией. Насколько успешно можно заниматься проблемами Северного Кавказа, не принимая в расчёт того факта, что столицей Северо-Кавказского военного округа все-таки остаётся Ростов-на-Дону? Там же сосредоточены общекавказские структуры МВД, ФСБ, таможенной службы РФ, академические центры, работающие для всего северокавказского региона. Насколько эффективным будет взаимодействие столицы нового федерального округа (Пятигорска) с Ростовом-на-Дону?

Но самое главное – это характер назначения нового полномочного представителя. Спору нет, проблемы Кавказа требуют особого внимания. И трижды прав Дмитрий Медведев, когда называет этот регион внутриполитической проблемой номер один в стране. Но почему в таком случае решение о назначении «особого чиновника» принимается спонтанно, кулуарно, без широкого экспертного и общественного обсуждения (внутри парламента, Общественной палаты, в СМИ)? Очевидно, что успешная деловая карьера и губернаторский опыт в Сибири – недостаточное основание для командировки на Северный Кавказ. Сомнительно, чтобы у нового полномочного представителя (а также вице-премьера правительства) были чёткие проекты по изменению ситуации к лучшему. Вряд ли занимаясь непростыми проблемами Красноярского края, его губернатор вынашивал идеи преобразования шести республик и одного края. Впрочем, не будем исходить из презумпции виновности в отношении Хлопонина. Не исключено, что проекты по модернизации Кавказа его команда сможет подготовить. Но встают отнюдь не праздные вопросы: «А кто будет командой нового чиновника? По каким критериям она будет набираться?»

И какие бы проекты не появлялись у нового «особого чиновника», он всего лишь – представитель президента и федерального правительства. Для того же, чтобы российская стратегия на Северном Кавказе действительно стала новой, современной и эффективной, сам правящий тандем должен существенно пересмотреть своё восприятие этого региона. Для этого, во-первых, необходимо адекватно оценить характер поступающих оттуда угроз, как бы сложно это ни было. Во-вторых, следует понять, что очаговой модернизации в стране не произойдёт. Осовременивать Россию в целом, оставляя архаичные управленческие модели на Кавказе, не получится.

Пока же остаётся смотреть, насколько быстро кавказский новичок войдёт в курс дела, и насколько его подходы будут отличаться от подходов предшественников.

Автор – политолог, эксперт по проблемам Кавказа.