Гришковец против Ваенги

Гришковец против Ваенги

Е. Гришковцу не понравилась Е. Ваенга, он сообщил об этом миру в своем блоге в Интернете. Многие после этого сообщили Е. Гришковцу, что им не нравится он. Надо ли говорить, что объявлено сие было в стилистике грузинского базара: оглашенно, наперегонки, взапуски, по-иерихонски.

Люди упивались собой, топча ногами Е.Г.

Потом настал черед Е.Г. упиваться жалостью к себе.

Он накатал длиннющий то ли пост, то ли манифест сознательного нарциссизма, где нудно и долго рассказывал, какой он славный и что, например, он не говорит о других через левое ухо, а прям и упрямо честен; что он «долгой жизнью в искусстве заслужил…»; что он предрасположен к добру, как яблоня к плодоношению; что худое отношение к нему есть знак морально-социальной чуждости… Я утрирую, но не очень. В конце письма не хватало: «Засим прошу любить меня и жаловать». То есть буквально: он перечислил заслуги свои перед мировой культурой и поручил себя, как говорили встарь, не строгости, а любви. И я сердцем понимаю, что Е.Г. наш, кутаисский, но сколько ж ему лет, чтоб писать в ответ на благоглупости такие (непред) намеренно фарсовые ответы? Почему он держится так нелепо перед лицом анонимных левиафанов, почему не держится дальше от расходившихся дураков с моим призывом «ну вас на, то есть в… п-п-реисподнюю»?! Человек, равняющий себя с Ираклием Андрониковым, обидчив, как солистка группы Hi-Fi!..

Человек, который, если прочесть его пьесы, эссе, послушать то, что он называет музыкой, призван помочь мне противостоять медленному интеллектуальному угасанию, не разумеет, что кому-то Ваенга может нравиться, кому-то она помогает сохранить сердечный жар.

Страшно представить, что будет, когда Е.Г. узнает, что некоторым людям нравлюсь даже Я; я тоже эту симпатию жизнью своей, никчемной для Е.Г., оплачиваю.

И непонятно, с чего вдруг поэт взаимопроникновения миров – внешнего и внутреннего – вдруг забыл, что миры эти сложны: вдруг выяснится, что Ваенга – поклонница Гришковца?

…Судя по небоскребному самолюбию последнего, за это он Ваенге все простит, и в сложном мире воцарится гармония.