Глава 18

Воскресный день накануне «дня икс» для многих партийных функционеров городской организации «Народ и воля» выдался весьма напряжённым – уточнялись списки желающих принять участие в демонстрации протеста, готовились речёвки, уточнялись места сбора и маршруты движения колонн. Векслер беспрерывно звонил по телефону, требуя информацию о готовности той или иной районной организации к демонстрации. Николай Мохов, с утра навестив в больнице своего шефа, связался с – -, вором в законе, которому в своё время он передал деньги, и уточнил время начала бунта в колониях области. Предполагалось, что бунт заключённых начнётся одновременно в пяти колониях общего режима, в одной строгого и одной детской на вечерней поверке, где вертухаи будут захвачены в заложники, администрации зон будут выдвинуты требования послабления режима, улучшение питания и быта. Предчувствуя, что понедельник может выдаться очень напряжённым и даже опасным для рядовых сотрудников администрации, губернатор ещё накануне объявил этот день выходным, на работу должны были выйти только руководители департаментов и отделов. Полковник ФСБ Назаров, выполняя приказ генерала, встретился со своим агентом и уточнил время и цели поражения. Объявив общий сбор в 7 утра понедельника, Алексей Быданов ещё в субботу отпустил большинство бойцов «Капкана» к своим семьям, оставив в расположении базы дежурных и группу быстрого реагирования.

Капитан Ермолаев, сославшись на неотложные дела в городе отпросился до семи утра понедельника. Капитан Ермолаев с двенадцати лет мечтал служить в органах безопасности, после окончания школы пришёл в райком комсомола и попросил рекомендацию для поступления в школу КГБ. Поскольку будущий капитан окончил школу с серебряной медалью, активно участвовал в общественной жизни и, как говорили в те времена, был морально устойчив, райком рекомендовал его в школу КГБ. Но по неизвестным причинам его кандидатуру отклонили, и он был вынужден поступить в местное пехотное училище. Много лет спустя он узнал, почему был не принят в школу КГБ, оказалось, что виной всему было то, что его мать родилась в г. Харбине, где после революции проживали его дед и бабка. Поступив в пехотное училище, он уже через месяц явился в первый отдел и предложил свои услуги в качестве осведомителя, надеясь, что это поможет ему со временем перевестись в КГБ. Всё бы ничего, но уже через три месяца однокурсники поняли кто в их рядах «дятел» и стали демонстративно сторониться Ермолаева. Тогда он нашёл среди своих сослуживцев слабовольного курсанта, запугал его, и тот стал доносить обо всех разговорах, которые велись в курилках. Попав по распределению в понтонно-мостовой полк, он продолжал стучать на однополчан уже не в КГБ, а в преобразованное на его базе ФСБ, однако это не помогло ему сделать военную карьеру и, дослужившись к тридцати годам до капитана, был уволен по сокращению штатного расписания. Не успел он освоиться на новом месте жительства в Нижнегорске, как однажды на улице к нему подошёл человек в штатском и предложил дальнейшее сотрудничество с местным управлением ФСБ, на что Ермолаев без лишних раздумий согласился, после чего ему было рекомендовано устроиться в охранное предприятие «Капкан». Встретившись в полдень в городском саду с полковником Назаровым и получив от него инструкции по проведению акции устрашения, Ермолаев почувствовал радость оттого, что оказался нужным государству человеком, от которого зависят судьбы многих людей. Он прекрасно понимал, что именно своими действиями может изменить историю не только города, но и повлиять на всю дальнейшую политику государства, отчего его грудь переполняла гордость и благодарность судьбе, которая давала ему такой шанс. В эту ночь Ермолаев так и не сомкнул глаз; ровно в три часа он осторожно, чтобы не разбудить жену, вышел из дома и отправился к магазину женской одежды «Незабудка», где его уже ждала старенькая «Волга». Осмотрев машину, он обнаружил на заднем сидении гранатомёт и две боеголовки. Проехав три квартала, он выехал на площадь перед резиденцией губернатора, вышел из машины, не спеша зарядил гранатомёт и, прицелившись, выстрелил в окно третьего этажа.

Раздался грохот, из окна вырвался столб пламени, на мостовую полетели осколки битого стекла и штукатурки. Затем, перезарядив гранатомёт, он выпустил второй заряд в здание областного заксобрания и, открыв дверь машины, уже собирался уехать с площади, но был буквально изрешечён автоматной очередью. Уже через полчаса на месте происшествия собрались телевизионщики, репортёры местных и центральных газет, перед ними выступил начальник городской полиции полковник Завьялов, заявив, что обезвреженный террорист является членом местной партийной организации «Народ и воля», работником «Капкана», владельцем которого является небезызвестный господин Векслер. По его словам, следствие уже приступило к расследованию, и не исключено, что очень скоро будут раскрыты и арестованы все участники террористической организации во главе с её главарями.

– Эту провокацию специально устроили, чтобы помешать народной демонстрации протеста против власти, – крикнул Жора.

– Вы кто такой? – спросил полковник.

– Я редактор независимой газеты «Глас народа».

– Следствие разберётся, – заверил полковник.

– Знаем мы ваше следствие, что угодно притянете за уши, уверен, у вас уже есть заказчики этих взрывов и вы, господин полковник, главный провокатор, – махнул рукой Жора.

– Что? Да я тебя, гнида, сотру в порошок, – взревел полковник.

– Попробуйте, я буду ждать, только времена не те или забыли? Теперь у нас главенство закона, полковник, – усмехнулся Жора.

Ещё час спустя в расположении «Капкана» появилась группа захвата ФСБ. Опечатав оружейную комнату и выставив охрану, полковник Назаров с двумя бойцами прошёл в гостиницу пансионата и отыскав комнату Алексея Быданова, постучал:

– Быданов, откройте, ФСБ.

Через минуту дверь открылась и на пороге появился полураздетый Алексей:

– В чем дело?

– Вы задержаны, – ответил полковник.

– На каком основании?

– По подозрению в связи с террористами.

– Это чушь, я никого не знаю и знать не хочу.

– Капитан Ермолаев у вас работает?

– Да, а что?

– А то, что он час назад обстрелял из гранатомёта здания администрации и областное заксобрание. У вас есть что-то подобное?

– Есть, но без меня никто не может получить оружие, ключи от оружейной комнаты есть только у меня, и потом, когда Ермолаев уезжал из пансионата, при нём ничего не было.

– Ладно, разберёмся, а сейчас одевайтесь, поедете в управление для допроса под протокол, кстати, кто ещё живёт в пансионате?

– Американец Майкл, сотрудник американского посольства и женщина, некто Зибельман, член Хельсинской группы.

– Известные все лица, всё вынюхивают грёбанные борцы за демократию.

– Капитан, – окликнул полковник своего помощника, – разыщите этих людей, отвезите в аэропорт и отправьте в Москву, не хрена им тут болтаться.

В эту ночь губернатор практически не спал, сначала поздним вечером состоялся разговор с помощником президента, который предупредил о возможных неприятных последствиях, если в области не будет улучшаться экономическая и внутриполитическая обстановка. Помощник напомнил, что область находится на последнем месте в стране по экономическим показателям, как следствие низким жизненным уровнем населения и на первом месте по коррупции среди чиновников госаппарата.

– Господин Русаков, вам даётся три месяца на исправление ситуации и, если подвижки к лучшему не произойдёт, президент вынужден будет ввести в области прямое президентское правление.

От этих слов губернатора бросало то в жар, то в холод, он прекрасно понимал, что это не пустые угрозы, что так и будет, а это значит вселенский позор, и возможно возбуждение уголовного дела. Он тут же обзвонил своих заместителей и назначил совещание на восемь утра. Затем связался с генералом ФСБ Власиком и потребовал исключить применение оружия против демонстрантов.

– Пусть митингуют, выпустят пар и разойдутся, мы же опубликуем новую программу развития области и тем самым заткнём глотки крикунам, – закончил разговор губернатор.