Глава 9

Когда начался погром мэрии, Павел Одинцов попытался остановить толпу, уговаривая наиболее решительных и громогласных не поддаваться на провокации, но, когда толпа ворвалась в здание, он понял всю бессмысленность своих попыток и бросился бежать в милицию. К его удивлению дверь в милиции была плотно закрыта, а на его настойчивые звонки никто не отвечал.

– Странно, – подумал он, – они что, вымерли? Нет, эти скоты точно знают, что происходит в городе и специально попрятались в своей норе.

В это время дверь слегка приоткрылась, в образовавшуюся щель высунулась, чья-то изрядно помятая, полупьяная рожа и, дохнув на Павла перегаром, спросила:

– Зачем припёрся? Зачем беспокоишь людей? Кроме меня нет никого.

– Да где же все, где начальство, чёрт побери? – вскричал Павел.

– Не ори, ночью все уехали в область, там вроде, как будто что-то назревает, вот и вызвали всех для поддержания порядка, так, что иди, иди с миром, – ответила заспанная морда и скрылась за дверью.

– Да катись всё к чёртовой матери, если властям всё равно, то мне и подавно, – и, махнув на всё рукой, Павел направился в сторону от центра, где в это время молодчики в чёрном громили магазины и жгли автомашины.

Павел долго бесцельно бродил по улочкам городка, пока не вышел к вокзалу.

– В привокзальном кабаке всегда мало народу, там можно выпить водки, тихо посидеть, никто с разговорами в душу не полезет, – шагая по привокзальной площади, подумал он и, погрузившись в свои тревожные мысли о том, что будет дальше с участниками беспорядков, не заметил, что за ним, вот уже минут тридцать идет какой-то невзрачный тип в серой поношенной куртке и надвинутой на глаза помятой шляпе.

В зале ресторана прямо у дверей за двумя столами, в окружении целого выводка цыганят, сидели пять или шесть цыганок и пили чай, чуть дальше у окна, в ожидании поезда, расположились три деревенские бабы с корзинами из-под грибов и несколько мужиков с баулами, перед которыми стояло два полупустых графина водки.

Павел прошёл в самый дальний конец зала и сел за свободный столик.

– Бутылку столичной, холодец и гуляш, – не глядя в меню, заказал Павел подошедшему круглолицему официанту.

– Ишь, харю наел, присосался к дармовой кормушке, не оторвать, – глядя на лоснящееся лицо официанта, раздражённо подумал Павел и добавил:

– И не тяни кота за хвост, подавай всё сразу.

– Как скажете, через две минуты всё будет на вашем столе, – осклабился парень.

Не успел Павел оглядеть зал ресторана, как на его столе появились графин с водкой и холодец.

– Гуляш через десять минут, не возражаете?

– Не возражаю, – отрезал Павел и, налив полный фужер водки, залпом выпил её и, закусив холодцом, тут же налил ещё.

– Для начала триста в самый раз, – подумал Павел и одним глотком выпил водку.

В это время в зал ресторана вошёл мужчина в серой куртке, снял с головы помятую шляпу, и, оглядев зал, прямиком направился к Павлу. Подойдя вплотную к столику, он, не спрашивая разрешения, уселся на свободный стул. Затем, глядя в глаза Павлу, представился:

– Жора, свободный художник.

– Где волосы-то потерял, свободный художник? – оглядывая Жорину лысину, с издёвкой, спросил Павел.

– На бытовом фронте, – не замечая издёвки, улыбнулся Жора.

– Ты вот скажи мне, свободный художник, в чём заключается человеческое счастье и почему одни счастливы, им всегда везёт, а другим постоянно с самого детства не везёт, а, значит, и счастья нет? – наливая в чистый фужер водку, слегка заикаясь, спросил Павел и добавил:

– Ответишь – выпьешь, нет – прости.

– Послушайте, как вас там… – начал Жора.

– Павел.

– Так вот, Павел, выпивку я могу заказать и сам, но сначала отвечу на ваш вопрос. На мой взгляд, счастье человека заключается в его постоянной борьбе – борьбе с самим собой, то есть с искушениями, в борьбе с проблемами, которые возникают перед ним, и, наконец, с недугами, особенно если они унижают человеческое достоинство, – глядя Павлу в глаза, ответил Жора и, подумав, добавил:

– Но, чтобы бороться, у человека должна быть цель в жизни, или много задач, которые он ставит перед собой, понял?

– Хорошо сказал, но давай сначала выпьем, а потом я расскажу тебе о своём друге, который успешно решал свои задачи, добивался результатов, а счастья так и не добился.

Они выпили, и Павел продолжал:

– Был у меня школьный друг, очень устремлённый человек, – поставил для себя задачу, обязательно выполнит её. Так вот, из-за пьющего и буйного отца он решил закалить себя, овладеть восточными единоборствами и многого добился, уже к окончанию школы получил пятый дан и стал чемпионом Москвы среди юношей. А всё для чего? Вот в чём вопрос.

– И для чего же? – поддакнул Жора.

– А для того, чтобы усмирить отца, прекратить его запои и установить мир в семье. Как ты думаешь, получилось у него?

– Думаю, навряд ли, сделать другого лучше против его желания неподъёмная задача, большинство из нас не желают совершенствоваться, зачем, когда и так хорошо, – усмехнулся Жора.

– Ты прав, но мой друг понял это слишком поздно и оттого в душе его сидит большущая заноза, которая не даёт ему покоя ни днём, ни ночью, – скрипнул зубами Павел и, стукнув по столу кулаком так, что часть посуды упала на пол, продолжал. – Но тогда моему другу до того обрыдло пьянство отца, что он решил не давать ему опохмелиться и не выпускать его из дома до тех пор, пока тот окончательно не придёт в себя от очередного запоя, а затем уже трезвого уговорить его бросить пить.

– Нормальное решение.

– И моему другу казалось так же, да только сердце отца не выдержало, и он умер от инфаркта, а когда приехали врачи, они заявили, что если бы отец вовремя опохмелился, то инфаркта не было бы. Но это ещё не всё. Через год его мать умерла от цирроза печени, как он потом выяснил, она уже много лет по ночам вином снимала стресс. Оставшись один, мой друг поставил себе новую задачу – поступить в военное училище и стать офицером. Отучился, женился, казалось бы, всё хорошо, но эта сука вскоре бросила его, заявив, что ей надоело быть соломенной вдовой, вдобавок, присвоив квартиру, выгнала его на улицу. Судиться с неверной женой, он посчитал ниже собственного достоинства, вместо этого напросился в Чечню, отличился в боях, получил тяжелейшее ранение и был по инвалидности списан из армии, – тяжело вздохнув, Павел плеснул в фужер немного водки и молча выпил.

– Думаю не всегда решённая задача приносит желаемый результат, есть люди, которым от рождения противопоказана борьба, а они этого не понимают и оттого с годами становятся несчастными, – резюмировал Жора и, пристально глядя в глаза Павла, вдруг спросил:

– Говорят это ты организовал погромы в городе, это так?

– Ты, что офонарел? Или офуел? Кто говорит, отвечай! – вскинулся Павел.

– Как сказал Господь наш – «Имеющий уши да услышит» – усмехнулся Жора.

– Ты кто? Мент вонючий или продажный газетчик? Да я тебя сейчас здесь, гнида, размажу, – прошипел Павел.

– Успокойся, ни тот и ни другой, меня прислали хорошо известные тебе люди, чтобы я рассказал всем, как всё было на самом деле, – ответил Жора.

– И что же эти за известные люди? – слегка заплетающимся языком, спросил Павел.

– Не будем называть фамилий, но имя Николай из Москвы тебе наверняка известно? – ответил Жора и, помолчав, добавил:

– Позвонил он мне и попросил съездить и посмотреть, мол, там будут происходить какие-то важные события. Назвал твоё имя, вот так.

– Значит, Николай, вот суконец, ну я с ним поговорю… – тряхнул головой Павел и, прищурив глаза, долго вглядывался в лицо Жоры и, наконец, спросил:

– Значит, ты из их банды? Подставить меня решили, суки! Ну, я вам покажу!

– Успокойся, никто тебя не подставлял, наоборот решили тебя в это дело не вмешивать, как я понял у них совсем другие планы. Насчёт банды, ты это напрасно, хорошие, незашоренные ребята, я им просто помогаю, – ответил Жора и, положив перед Павлом визитную карточку, добавил:

– Если что пойдёт не так, звони, я помогу.

С этими словами Жора поднялся и вышел из-за стола.

– Рад был познакомиться с отличным мужиком, я обязательно о тебе напишу, – помахав на прощание рукой, улыбнулся Жора.

– Нет, ты постой и послушай, что я скажу тебе на прощание, – вы, газетчики, пишете, а ничего не меняется. Люди имеют в виду, что изобличённых прессой чиновников не сажают, даже не увольняют, и они продолжают воровать. Годами. О том, чтоб они сами подали в отставку, и речи нет. Дело в том, что наши министры, депутаты, губернаторы и прочие не признают своей моральной ответственности. И никакой другой тоже. Они бесстыжие. Власть в России ни разу, даже для виду, не подала в отставку, когда сотни людей гибли в результате государственных, правительственных ошибок. Вспомни первую чеченскую, из-за просчётов командования погибло огромное количество молоденьких салаг – и что? Ничего! А ошибка, как говорил французский министр Талейран, хуже, чем преступление. Тем более не буду говорить о невероятном воровстве. Если они не стыдятся сотен жертв, станут ли они стыдиться воровства, исчисляемого всего лишь сотнями миллиардов долларов?

– Я тебе отвечу так! Пресса им совесть не пришьёт, – махнул рукой Жора и направился к выходу.

Павел долго рассматривал визитку, но буквы плыли перед глазами и он, бросив бумажку на стол, позвал официанта.

– Неси ещё и подай второе и салат, – махнул рукой Павел.

– Вторая поллитровка на одного не слишком много? – спросил подошедший Алексей Быданов.

– Чего стоишь? Садись за стол и разливай, – поднимая голову от стола, мрачно произнес Павел. – Может быть, тебе пока хватит? Сначала ты покушаешь, потом немного передохнёшь, а потом и выпьем, – предложил Алексей.

– Может быть, может быть, – раздумчиво ответил Павел.

– Между прочим, я ждал тебя дома, приготовил отличный омлет с ветчиной, думал посидим, помолчим, а потом пригласим девушек в кино, говорят, там идёт нечто с Бредом Питтом.

– Какое кино? К чёрту кино, лучше налей.

– Налью, но сначала ты съешь гуляш, – отрезал Алексей.

Поняв, что друга не переспорить, Павел молча взял вилку и торопливо съел остывшее блюдо.

– Ну, вот съел, наливай.

Алексей разлил водку в рюмки и подал Павлу.

– Послушай, я не в том настроении, чтобы пить водку мензурками, налей в фужер.

Алексей пододвинул к себе два фужера и наполнил их до краев.

– Так хватит? – глядя на своего мрачного друга, спросил он.

– В самый раз, – ответил Павел и одним глотком опорожнил фужер. – Вот это по-нашему, – закусывая салатом, добавил он.

– Можно и так, – одним глотком, проглотив водку, усмехнулся Алексей и внимательно оглядев Павла, приказал. – А теперь рассказывай, как весь этот бедлам мог произойти в этом тихом, далёком от политики, городке?

– Провокация! – воскликнул Павел. – Кто-то специально организовал беспорядки и погром.

– Но это же не ты и не твои люди? – спросил Алексей.

– Ты, что? Я бы никогда этого не допустил! – резко ответил Павел. – И потом, в нашем городке нет людей, способных организовать нечто подобное.

– Насколько мне известно, погром учинили приезжие ребята, притом явно профи – все были одеты в чёрный камуфляж, у каждого имелись резиновые дубинки и бейсбольные биты, – сказал Алексей.

– Это всё дело рук моего друга, Кольки Мохова, – сказал Павел.

– С древних времен известно – в политике нет друзей, есть попутчики, – усмехнулся Алексей. – Здесь явно чувствуется рука не только твоего друга, а опытного режиссёра и уверен, твоим городом дело не обойдётся.

– Может быть, и так, но наверняка меня обвинят во всех смертных грехах, и что мне делать в этой ситуации? – спросил Павел.

– Ничего не делать, люди видели, как ты пытался остановить разбушевавшуюся толпу. Всё, допиваем водку и идём домой, – тоном, не терпящим возражения, сказал Алексей.

– Нет, сначала я позвоню Кольке Мохову и скажу ему, что он мерзавец, – заикаясь, заявил Павел.

– Только не сейчас, ты по пьяни ещё брякнешь чего-нибудь лишнего, о чём потом будешь жалеть, – остановил его Алексей.

– Ладно, согласен, поговорю завтра и допрошу его с пристрастием, а если надо, поеду в Нижнегорск и на месте разберусь, что к чему, – согласился Павел.