Глава 9. Любовь первая, но не последняя

Первая любовь у каждого своя, и в то же время все они чем – то похожи, кажется, что встретил того единственного, без которого уже не мыслима дальнейшая жизнь, и лишь через многие годы можешь понять, что это совсем не так. Познакомились мы почти так же, как Александр Сергеевич с Натали, на студенческом вечере, то есть, почти что на балу. Он был явно не студенческого возраста, взрослый мужчина, лет тридцати, привел его кто-то из преподавателей.

Дальше всё получилось тоже по-литературному. Он пригласил меня на вальс, в те времена ещё танцевали этот прекрасный танец, Я испытала примерно те же чувства, что и Наташа Ростова в этой ситуации. Во время танца мы и познакомились. Его звали Виктор. Говорил он без умолку, рассказывал интересно, вставляя по ходу разговора анекдоты, мне было весело. Он показался мне очень интересным человеком. Мы начали встречаться, причём, встречались каждый вечер: ходили в кино, на концерты, гуляли в парке. И, конечно, целовались. Я была очень стеснительной, даже робкой, и это, очевидно, ему нравилось. Целоваться он умел, что мне и нравилось и пугало одновременно.

Аллочка, которую я с Виктором познакомила, сказала мне:

– Будь с ним поосторожнее, он – взрослый мужчина, а ты ещё девчонка, он тебе голову быстро задурит.

Предупреждение было правильным, но оно запоздало: моя голова уже была задурена, причём, основательно. Кстати сказать, он познакомил меня со своей мамой, которая мне понравилась, и я ей тоже. Можно было понять, что у Виктора серьёзные намерения.

Виктор захотел познакомиться с моей мамой, которая к этому времени уже вернулась из ссылки. Я сказала ей об этом, и она, конечно, захотела с ним познакомиться.

Мы пригласили его на субботний обед и постарались угостить повкуснее. Виктор был в ударе, он пытался произвести на маму неизгладимое впечатление, произвёл, но совсем не то, на которое рассчитывал, маме он не понравился: она посчитала, что он слишком стар для меня и довольно потрёпан. Виктор был старше меня на одиннадцать лет, и мама стала за глаза называть его «старым развратником», который охотится за глупыми молодыми девчонками. Наверно, у неё были основания для такого мнения, но я была огорчена: он мне казался самым умным, самым красивым, в общем – самым-самым…

Конечно, разница в возрасте меня немного смущала, но я считала, что когда есть любовь, то возраст не имеет значения.

Виктор понял, что не понравился моей маме, поэтому старался бывать у нас нечасто, зато мы часто бывали у него дома, и его мама всегда очень хорошо меня принимала.

Конечно, тридцатилетнему мужчине было не очень интересно встречаться просто так, он хотел жениться и иметь детей.

Когда мне исполнилось двадцать лет, он решил, что пора. Как воспитанный человек, он пришёл к моей маме и попросил моей руки. И… получил отказ. Мама сразу ему сказала, что я ещё молода для брака, а ему надо найти женщину постарше.

Мы простились с Виктором на крыльце, он сказал мне с грустной улыбкой, целуя в щёку, как брат:

– Наверное, твоя мама права: я неподходящий для тебя жених. Мы не будем больше встречаться, прощай! Будь счастлива!

Я осталась стоять, растерянная, обескураженная, не понимая до конца, что же произошло и что делать дальше. Из глаз текли слёзы, и я их даже не вытирала. С мамой я не хотела разговаривать и отказалась от еды, что её взволновало больше всего.

На Виктора я тоже страшно обиделась: он должен был поступить как рыцарь, то есть увезти меня на тройке лошадей, или, в крайнем случае, на такси, а он сдался, не стал за меня бороться, и это было самым обидным.

Больше мы с Виктором не встречались, но я знала о его жизни все.

У моей подруги Аллочки был свой человек в окружении Виктора, который и поставлял нам сведения о его жизни. Из этого источника я узнала, что примерно через год Виктор женился на своей ученице, ей тоже было двадцать лет. А поскольку он работал директором вечерней школы, то выбор у него был большой. Однако этот брак продлился недолго. Молодая жена хотела бегать на танцы, а солидный муж хотел лежать на диване и читать газеты. Через два года они разошлись, причём её родители увезли из его дома все свадебные подарки.

Через несколько лет Виктор снова женился, на этот раз более разумно – на тридцатилетней медсестре. Возможно, у него начались проблемы со здоровьем. Медсестра в доме – это очень удобно.

Может показаться странным, но, живя в одном городе, мы с Виктором никогда не встречались. Однако одна – последняя встреча – нам всё же была суждена.

Прошло более десяти лет после того, как мы с Виктором расстались. В моей жизни произошло столько событий, столько новых встреч, что я практически забыла о своей первой любви. Появилась уже вторая, причём более сильная. И всё же, когда встреча с Виктором состоялась, что-то шевельнулось в душе, как будто донеслось глухое эхо из прошлой жизни.

Был тёплый субботний день в конце мая. Я работала тогда в газете «Крымский комсомолец». И наш дружный коллектив собрался поехать на маёвку. Подготовились заранее: купили молодую баранину и замариновали её, а также овощи и сухое вино.

Со всеми своими припасами мы вышли на улицу, ожидая приезда машин, их должно было приехать две: одна – редакционная, вторая – служебная, мужа нашей сотрудницы Раисы.

В ожидании приезда этих машин мы болтали о своих редакционных делах, шутили, смеялись. Настроение у всех было отличное.

И вдруг я почувствовала на себе какой-то пристальный взгляд. Оглянулась и увидела у кромки тротуара инвалидную коляску, в которой сидел пожилой полный мужчина с грустными глазами. Это был Виктор.

Два чувства боролись во мне: естественная жалость к несчастному человеку и жажда мести за то, что он всё-таки бросил меня, глупую девчонку, которой задурил голову. Второе чувство всё же победило.

Как говорили наши незабвенные классики Ильф и Петров, «Остапа понесло». Я вдруг стала удивительно красноречивой, остроумной, находчивой, вспомнила даже полузабытые, но очень смешные анекдоты. Все слышали меня, раскрыв глаза от удивления: такого со мной ещё никогда не бывало. Мой редакционный поклонник смотрел на меня с восторгом.

Я встала к Виктору боком, чтоб ему хорошо было видно, какая у меня отличная фигура, какой красивый профиль, какие блестящие каштановые вьющиеся волосы. Наконец, я решила взглянуть на Виктора, чтобы увидеть его реакцию.

В его глазах была такая тоска, что хоть в петлю лезть. Я замолкла на полуслове, поняв, что нельзя быть такой жестокой: лежачего не бьют.

Тут как раз подошли наши машины, мы сели в них и уехали – к горам, морю и веселью.

Я была молода: всего-то тридцать лет и главное – здорова. Поэтому мне не хотелось думать о несчастном инвалиде. Я его простила и постаралась вычеркнуть из своей памяти, лучше бы – навсегда.

Море было уже тёплым, горы красивы, а шашлык из молодой баранины удивительно вкусным. Мы ели, пили, загорали и плавали, гуляли по берегу, фотографировались, веселились.

Постепенно образ инвалида в коляске испарился из моей памяти. Вскоре я узнала, что он умер. На похороны я, конечно, не пошла: ведь была жена для оплакивания.

Я не могу сказать, что совсем забыла Виктора, изредка мы с Аллочкой все же говорили о нём, просто так, как о старом знакомом.

А в одном из своих сборников я поместила стихотворение, которое называется «Первая любовь». Мне кажется, там дана исчерпывающая характеристика Виктора. Жаль, что он не смог его прочитать. Думаю, ему бы понравилось.