Я фиалка, а ты кудль

Я фиалка, а ты кудль

Все, что будет сказано ниже, не касается людей с действительно серьезными поводами для перелетов.

Вулкан с малоприличным и труднопроизносимым названием Эйяфьятлайокудль (жена немедленно транскрибировала его как «Я-фиалка-а-ты-кудль») своей дурацкой пылью коснулся меня непосредственно. Дело в том, что в воскресенье я должен был вылететь в одну западноевропейскую страну, где у меня вышла книжка, — сообщаю не ради похвастаться, а ради пожаловаться. А сын мой в это время с классом застрял в другой западноевропейской стране, где вместо недели провел полторы.

Все, что будет сказано ниже, не касается людей с действительно серьезными поводами для перелетов. Но остальным, скажу честно, огорчаться не стоит. Иногда в нашем безумном беге полезно остановиться. В 1912 году после катастрофы «Титаника» Блок записал в дневнике то ли торжественно, то ли злорадно: «Есть еще океан». У него случались такие приступы ненависти к цивилизации — вплоть до полной мизантропии. Не стану радостно кричать: «Есть еще вулкан!» — но для определенного человеческого типа (назовем его религиозным) всегда радостно присутствие в мире чего-то большего, чем он сам. Это может быть Бог, а может природа, и если иногда какой-то ледник всего 1.666 метров высотой вдруг плюет в атмосферу лавой и пылью, а из-за этого срывается по всему миру 100.000 рейсов, то возникает повод задуматься: слушайте, а может, нам было туда не очень надо?

Не надо было лишний раз вываливать все из карманов, разуваться, умолять, чтобы вам разрешили оставить при себе дезодорант-зажигалку-ножницы. Не надо надираться в буфете перед вылетом, заглушая аэрофобию, терпеть тошноту на взлете и шило в ушах при посадке. Можно курить. Не надо срываться куда-то из дома — я вот, например, разгреб все дела на неделю и оказался в ситуации «Парада планет» Абдрашитова и Миндадзе, когда меня отовсюду отпустили, а я никуда не улетел. Можно пойти с женой в кино, дописать роман, вспомнить, что есть какие-то друзья. Можно обмануть всех и внезапно прийти на работу. Они думают, я в Лондоне, а я обломался!

Что до сына — я, конечно, скучаю по сыну. Но мысль о том, что во время экскурсии он пробежал лучший музей Европы за три часа, а теперь у него будет время хоть постоять перед парой картин, эту грусть скрашивает. Однажды я три дня не мог вылететь из Симферополя — все какие-то были туманы по утрам. И какие же, братцы, это были прекрасные три дня в Артеке, когда я никуда не мог из него деться! Современного человека можно заманить к счастью только одним способом — запереть в раю, объявив нелетную погоду.

Вы все думаете о том, сколько встреч сорвалось и сколько народу не успело к семьям, а я — о том, сколько пар перезнакомилось в очередях, в залах ожидания, во время скандалов в турфирме! Вы говорите, сколько контрактов не подписано, а я радуюсь тому, сколько грабительских сделок сорвалось, сколько топ-менеджеров выпали из графика, сколько наемных убийц не вылетели навстречу жертвам, сколько бездарных артистов не улетели на съемки бессмысленных блокбастеров! Человечество, кажется, достигло в своем развитии такого уровня, когда преимущества какого-либо облома превышают его издержки; когда срыв поставок лучше поставок, отказ от съемок художественно ценнее съемок, а тайное свидание с любовницей в Венеции скучнее, обременительнее и дороже уютного ужина с женой в Москве.

Вы как хотите, а я говорю: спасибо тебе, Кудль. Кудль дальше.?

№ 70, 22 апреля 2010 года