Памяти ускорителя

Памяти ускорителя

размышления от Д. Быкова

Борис Ельцин заставил журналистов вспомнить годы, которые кому-то кажутся золотыми, а кому-то проклятыми, но вспоминаются с неизменной ностальгией. Как фронтовая пора, о которой и самый удачливый фронтовик не скажет, что она была хорошей, но в жизни, как ни странно, оказалась главной. Не то чтобы все мы были героями, но от нас нечто зависело.

Борис Ельцин заставил журналистов вспомнить годы, которые кому-то кажутся золотыми, а кому-то проклятыми, но вспоминаются с неизменной ностальгией. Как фронтовая пора, о которой и самый удачливый фронтовик не скажет, что она была хорошей, но в жизни, как ни странно, оказалась главной. Не то чтобы все мы были героями, но от нас нечто зависело. Амплитуда ощущений была дай Бог — от восторга до отчаяния и обратно. Тогда внезапные ельцинские решения заставляли выпускающих в панике менять обложки. Сегодня все журналистские планы так же сломала ельцинская смерть — и, как все его неожиданные поступки, она кажется фантастически внезапной поначалу и глубоко символичной потом.

Русская история делается сама, ходит по замкнутому кругу. От личных качеств ничего не зависит — кроме ощущений современника, до которых никому нет дела. Ельцину достался революционный период, распад державы и перспектива гражданской войны. Сейчас многие упрекают его в том, что он ускорял процессы, не подлежащие ускорению. Но если бы он не провоцировал врага на крайние проявления, после которых его можно было на законном основании прихлопнуть, наша «стабильность» наступила бы не после 9, а после 20 лет болтанки. Гражданская война в 1992–1993 годах нам реально грозила, и это заслуга Ельцина, что все ограничилось путчем.

Это Ельцин сначала спровоцировал Коржакова, Барсукова и компанию на полное самораскрытие, позволил им дойти до абсурдного всевластия — и тем решительней низверг. Полагаю, он и с Чечней задумывал нечто подобное: до поры не мешал Дудаеву, чтобы тем вернее его прихлопнуть, но там не рассчитал: пожар оказался слишком силен. И в том, что страна так быстро устала от 90-х и захотела прежнего единовластия, — тоже серьезная заслуга Ельцина.

Все, что происходило при нем, произошло бы и без него, но конкретные сценарии могли различаться. Ельцин привнес стремление выговариваться до конца, доводить все до логического финала. Он провел через максимально противный период с наибольшей возможной скоростью — и то спасибо.

Жить при Ельцине было некомфортно, страшно, временами противно, но захватывающе интересно. Он проявлял людей, как фотопленку. Он и смертью своей всех проявил.

Личные воспоминания о Ельцине есть и у меня — в 1999-м Примаков выступил с открытым письмом в адрес ЕБН, и я в «Огоньке» ответил ему собственным, тоже открытым. Мне очень тогда не нравилась перспектива победы «Отечества», я и сейчас считаю, что Путин был куда более приемлемым вариантом, нежели лужковская диктатура с подпоркой примаковской авторитетной авторитарности и откровенным ликованием блатного истеблишмента.

Ельцин это прочел и, по рассказам Татьяны Дьяченко, тогда же захотел позвонить мне. Но потом он решил ограничиться письмом, которое и направил в «Огонек»: мол, почитываем, благодарим и все такое. Слава Богу, никаких материальных поощрений не воспоследовало, и я мог с чистой совестью защищать все ту же позицию.

А Ельцину уже в самом деле все равно. Ему не нужны ни помощники, ни сторонники, ни защитники. История не мыслит в категориях «хорошо» — «плохо». У нее другие критерии. У Ельцина был, в общем, небольшой выбор. Он мог сделать так, чтобы жители страны в критический для нее период чувствовали себя бессильными и жалкими муравьями, а мог вести себя так, чтобы они ощущали себя людьми. Несчастными, униженными, часто загнанными, страдающими от бандитского и милицейского беспредела — но людьми, у которых был шанс сломать ход вещей и сделать себя вопреки всему. И многие, кстати, именно так и поступили. Даже противников своих Ельцин укрупнял до себя — посмотрите, как они сдулись в его отсутствие.

Мы не были счастливы и тем более благополучны в ельцинскую эпоху. Но бессмысленной и бездарной она уж точно не была.

№ 572, 27 апреля 2007 года