Фидель побреется

Фидель побреется

После полуторагодовой паузы Фидель Кастро вновь появился на людях и выглядит даже свежей, чем до болезни.

Недоброжелатели в очередной раз посрамлены. Кажется, мировой кризис прибавляет Фиделю не только популярности, но и сил. Я даже допускаю, что в один прекрасный день он сбреет бороду. Он пообещал это сделать, если помните, когда социализм победит во всем мире.

А вот Ален Бадью, который не только левак и бывший маоист, но и, как ни крути, выдающийся французский мыслитель, в только что показанном по Би-би-си интервью предрекает, что после нынешнего кризиса коммунизм как идея имеет все шансы реабилитироваться.

Появление Фиделя на публике произошло в любопытный момент, о котором хочется поговорить особо. Существуют два типовых отношения к Фиделю в частности и социалистическому проекту вообще. Одни, утверждая вслед за Черчиллем, что демократия — лучшая из худших форм правления, исходят из порочности самой человеческой природы и полагают, что для этой порочной природы коммунизм смертельно опасен. Он неизбежно ведет к тоталитаризму, массовым репрессиям и контролю государства за личной жизнью граждан. Другие полагают, что коммунизм, конечно, не панацея, но капитализм так или иначе обречен, и если с первой попытки его установление ни у кого не получилось, это не значит, что надо признать все действительное разумным, а наименьшее зло — наибольшим благом.

Надо пытаться идти дальше и строить небывалое. Чем черт не шутит (я не уверен, кстати, что в данном случае шутит именно черт) — кризис не то чтобы приведет к реабилитации Маркса, Ленина или Кастро, но по крайней мере заставит задуматься о том, что они думали и действовали не просто так. Великих социальных потрясений, может, и не будет. Массового возврата к моде на все левое и красное — тоже. Но что коммунистов перестанут воспринимать как злодеев — это, пожалуй, возможно, особенно если кто-нибудь осмелится сказать вслух, что репрессивный путь не фатален и что капитализм сам по себе не гарантирует ни демократии, ни свободы.

Ну вот нет у нас больше социализма — и что, сильно вольности прибавилось? Только и переменилось, что железный занавес убрали. Главное же — и Фидель, и в каком-то смысле, не смейтесь, Обама напоминают о главном: ХХ век скомпрометировал ответы, но не снял вопросы. Эту формулировку Сергея Аверинцева сегодня вспоминают редко, но, думаю, интуитивно к такому же выводу приходит большинство. Я не верю в победу социализма во всем мире — и слава Богу, иначе делал бы что-нибудь для этого, как большинство убежденных социалистов, и нет никаких гарантий, что эта деятельность была бы благотворна.

Но в необходимость и благотворность левых идей — во многом олицетворяемых тем же Фиделем — я верю, и если для их реабилитации нужен кризис — ничего не поделаешь, придется платить столь дорогую цену. Если человечество само не понимает, что нужно помогать ближнему, посильно регулировать стихийный рынок и стирать социальные барьеры, пусть ему напоминают об этом экономические катаклизмы. Я не надеюсь, что в один прекрасный день Кастро скажет себе: «Наше дело победило!» — и вызовет цирюльника. Но его дело по крайней мере перестало восприниматься как людоедское. И я верю, что доживу до времени, когда на вопросы, сформулированные Лениным весьма точно, начнут давать не ленинские ответы.

№ 158, 26 августа 2009 года